– Что случилось? – проследив за его взглядом, Коломнин налил стакан воды, который тот вылакал, частично пролив прямо на енотовую шубу.
– Мы с Мамедовым только что с «железки», – Хачатрян с трудом залез за пазуху, выдернул целофановую папку. Бросил на стол. -Это цены, что нам выставили за перевозку конденсата.
Лариса схватила лист, быстро пробежала и присвистнула. Протянула Коломнину.
Все стало ясно.
– Это они нам за то, что перекупщиков отодвинули. Что делают, шакалы! – объявил от двери входящий Мамедов. Еще не отогревшийся, он усиленно массировал уши. Следом втерся Богаченков.
– Выходит, нам предъявили ультиматум, – определилась Лариса. – Или возвращаем прежних покупателей, или…
– Или железная дорога перекроет глотку так, что еще похлеще взвоем, – подтвердил Мамедов. – Кажется, нас поставили раком, – не стесняясь женским присутствием, объявил он. – Потому что, пока до трубопровода не дотянемся, другого способа вывоза просто нет. И все это понимают. Так-то! – Какой отсюда вывод? – ответа Лариса собственно не ждала. Его уже дал Мамедов. Но ей хотелось услышать Коломнина. – Что теперь посоветуешь, стратег? Это ведь ты, кажется, настоял, чтоб мы одним махом убрали всех прежних покупателей конденсата.
– Теперь? – Коломнин задумчиво почесал подбородок. – Для начала не мешает разобраться в правовых основах: как и когда узкоколейка оказалась под контролем чеченцев. Ведь строили ее на паях владельцы месторождений. – Какая приятная неожиданность! – снасмешничал Мамедов.
– И строили. И владели. Только сделать с этим ничего нельзя, – вслед за ним съехидничал Хачатрян.
Удар кулачком по столу заставил обоих осечься.
– Хватит изгаляться, умники! – Лариса провела взглядом по мужским лицам, будто мокрой тряпкой, стерев с них скепсис. – Казбек! Живо докладывай, что знаешь.
– Командуешь, да? – огрызнулся Мамедов.
– Ей и положено командовать, – напомнил Коломнин. – Так что докладывайте. Если действительно что-нибудь знаете.
Вспыльчивый азербайджанец дико сверкнул глазами.
– Пожалуй, я кое-что могу прояснить, – Хачатрян быстренько переключил внимание на себя. – Клиентов среди нефтярей немеренно. Так что как бы чуток в курсе. Дорога действительно строилась на паях. Ведь не все месторождения «сидят» недалеко от трубопровода, как «Нафта». Да и по размерам многие, так, болотца. Там и есть-то по нескольку скважин, на прокорм.
– Нефтяной люмпен, – съязвил Коломнин.
– Во всяком случае другого, как вывозить бензовозами, им не дано. А без этой одноколейки приходилось по бездорожью до большой дороги – кому за сто, а кому и за четыреста километров. Это ж совсем другая себестоимость получалась. Так что сами понимаете, как все за идею ухватились. А уж как Салман Курбадович под себя Верхнекрутицкое месторождение подмял, вокруг него вся мелкота и выстроилась. Скинулись, кто чем мог. Создали открытую акционерку.
– Кто чем вошел? – поторопил Коломнин.
– Позвольте я, – предложил отмалчивавшийся дотоле Богаченков. – Третий день документы изучаю. Так что немного разобрался. – Стало быть, так. Сорока процентами акций владеет «Нафта». Не добравшийся еще до этой информации Коломнин почувствовал, что во рту разом пересохло от предчувствия удачи. Впрочем, ненадолго.
– Тридцать принадлежат компании-оператору. – Той самой, которая теперь под чеченцами, – уточнил Хачатрян. – А остальные распылены, – доклад Богаченкова оказался как никогда убог.
– Так почему бы их не объединить? – прикинул Коломнин. – Сами же говорите, что все вокруг «Нафты» выстроились. Соберем владельцев месторождений, проведем собрание, да и – турнем этого мафиозного оператора.
Обиженный Мамедов напомнил о себе издевательским хмыканьем.
– Спохватились, – он прищелкнул пальцами. – Кто теперь захочет подставляться под мафию?
– А по скольку распределены остальные акции? – поинтересовалась Лариса.
– Э, совсем мелочь, – Мамедов показал кончик пальца. – Доброго слова не стоят: один – три процента. Да и неважно это. Все давно доверенности на Бари Гелаева переоформили. Это чеченский смотрящий.
Коломнин заметил, что Богаченков удивленно склонил голову.
– Там был еще пакет в одиннадцать процентов, – обращаясь к Мамедову, неуверенно напомнил он.
– Слушай, не расстраивай! Наши, считай, эти проценты были.
– Сорок и одиннадцать – как раз пятьдесят один. Контроль! – всполошилась Лариса.
– Где он теперь, этот контроль? – зацокал Хачатрян. – Был и нет!
И горячо произнес по-армянски какую-то развесистую фразу, – похоже, выругался.
– Погодите! – припомнил Коломнин. – Это не те акции, о которых говорил Мясоедов? Ну, которые вроде как Фархадов раздал!
– Дядю Салмана только не путайте! – заново возбудился Мамедов. – Он бы не отдал, если б Тимур не подбил. Вздохнул. – Они самые и есть. Нам ведь изначально пятьдесят один процент причитался. И все согласны были.
– Так что?! – Лариса, не в силах усидеть, вскочила.
– Когда акции распределяли, как раз был День рождения у такого Рейнера, – слово «такого» Мамедов произнес с особой ехидцей. – Вот дядя Салман по просьбе Тимура и повелел одиннадцать процентов «железки» ему в управление отдать. Вроде как в подарок.
– Ах да, Женечка Рейнер, – с нежной грустью припомнила Лариса. – Они с Тимуром друзьями были. Смешной он. А где, кстати, сейчас? Ведь года два ничего не слышно.
– А «пришили»! И за дело, – пресек ностальгические настроения Мамедов. – Как Тимура убили, так и сдрейфил. Мало – сдрейфил. Так «наварить» на горе дяди Салмана хотел, – акции Гелаеву слил.
– Продал?
– Продал или еще как. Отдал как-то. Вот такие дружки оказались. Чуть одного убили, так второй вместо, чтоб за память отомстить, «сливает» по-быстрому. Задумал деньжат получить и усвистать. Даже с дядей Салманом не попрощался. Ан чечня молодцы! Акции забрали, а после «урыли» и – все дела. Так что у Гелаева теперь против наших сорока полный контроль получился. Вся власть! Чего хотят делать, то и могут. Выходит, некуда нам деваться, кроме как на попятный – перекупщиков этих вернуть.
Взгляд Коломнина, жесткий, прикидывающий, Мамедову не понравился.
– Не зыркай. Сам не хочу.
– Знаешь, Казбек, сколько раз надо мужика отиметь, чтоб его потом педерастом называли? – неожиданно поинтересовался Коломнин.
– Почему мне такое спрашиваешь?! – Мамедов запунцовел.
– Один, – ответил сам себе Коломнин. – Всего один. И на всю оставшуюся жизнь. Не можем мы отступать. Отступимся – додавят.
– Но тогда что?! – почти одновременно вырвалось и у Мамедова, и у Хачатряна.
– Только одно – выдавить чечен с узкоколейки!
– Ты что, совсем дурак, да?! – Мамедов закрутил пальцем у виска. – Там мафия. Бари – смотрящий. Все поделено. Знаешь, кому деньги идут? Туда соваться, как в бассейн с этими… зубастыми. Пираньи, да! Лариса, ты что молчишь? Тоже не соображаешь, да? Там все быстро: башку сунул; башка была – башки нет.
– А я все-таки сунусь, – пообещал Коломнин. – И он сунется. И все мы с ним вместе! – голос Ларисы сделался неожиданно жесток. – А кто перетрусил!..
Она значительно глянула на дверь.
– Но как?! – вскричал Хачатрян. – Даже законы за них.
– Да как угодно! – Лариса яростно сжала кулачки. – Законы еще какие-то выдумал. Прессинговать! Нарыть криминал! Подкупить кого надо! Запугать. Но – выдавить. Какая-то нечисть грязные лапы к нам тянет. А мы что, горлышко подставлять? Отобрать – и все дела! Мужики вы или нет?!
Только теперь Лариса разглядела скрещенные на ней ошеломленные взгляды.
– Но ведь другого пути, как их свалить, у нас все равно нет, – смущенно закончила она.
– Что ж, больше одной шкуры не сдерут, – прикинул Хачатрян. Но, судя по унылому виду, полной уверенности в этом у него не было.
– Я тоже за! Хотя Аллах видит, какие мы идиоты, – безысходно воздел вверх руки Мамедов.
Коломнину нечего было добавить: всплеск ярости Ларисы поразил его едва ли не сильнее, чем известие об объявленной войне.
Томильск. «Железка» – любой ценой
Одноколейка превращалась в ключевой плацдарм, без захвата которого захлебнется и провалится тщательно подготовленное наступление.
На следующее утро Коломнин направился с визитом к начальнику областного РУБОПа полковнику Роговому.
– А, главный развратитель, – поднялся ему навстречу невысокий лобастый человек.
– Почему собственно? – пожимая руку, деланно удивился Коломнин.
– Так половину райотделов, считай, перекупил. Перестали заниматься повседневной работой. Сидят и ждут, когда от золотоносного Коломнина команда «фас» поступит, – язвительные замечания Рогового вполне уравновешивались насмешливо-добродушным тоном. – Или – наговаривают?
Они уселись друг напротив друга за журнальный столик.
– Если разговор между нами, то – не очень наговаривают. Но вношу поправку: не развращаю, а оплачиваю работу по заслугам. Чего МВД сделать, увы, не может. А с истинной ценой этой работы знаком не понаслышке.
Коломнин вытащил две приготовленные визитки.
– Прошу ознакомиться. Это моя нынешняя должность, – перед Роговым легла узорчатая визитка банка «Авангард».
– А вот это, чтоб видели, что не чужой к вам пришел, – и Коломнин выложил вторую – «Начальник отдела Главного управления по борьбе с экономическими преступлениями МВД России», – как козырного туза отщелкнул.
– Старая, – повертел ее Роговой.
– Вечная. Хотя в отставку аж в девяносто шестом вышел, – Коломнин, казалось, сам удивился произнесенной цифре, – но контактов с прежними коллегами не теряю.
– И что же нужно от прежних коллег сегодня?
– Помощь.
– Это кто бы сомневался? И, конечно, на коммерческой основе?
На этот раз за добродушным тоном равно могли скрываться и угроза, и скрытое предложение.
– Как сами определите, – уклонился от прямого ответа Коломнин. – Вам, должно быть, известно, в настоящее время банк «Авангард» занимается санацией компании «Нафта». Понимая значение месторождения для области, мы решились не банкротить должника, а помочь выкарабкаться. Это и рабочие места, и – крупные платежи в бюджет…