Все денежные расчеты в обществе, где пользуются электронным кошельком, становятся, таким образом, открытыми для соответствующих органов, и финансовые преступления в нем делаются практически невозможными, как невозможной становится и, скажем, покупка и продажа наркотиков – если она не легализуется государством.
Я прекрасно понимаю, что сегодня массовый переход на «электронный кошелек» кажется утопией. Но ведь еще не так давно такой же утопией казалось и массовое использование кредитных карточек. И кто знает – может быть, пройдет всего пара десятилетий – и весь мир начнет пользоваться именно электронным кошельком, поставив окончательную точку в истории наличных денег. И этой точкой мы будем обязаны скромному израильскому инженеру.
Глава 15. Десять великих еврейских бизнесменов
1. Самуил Оппенгеймер
Фамилия Оппенгеймер у многих немедленно вызывает воспоминание о блестящей карьере и трагическом конце «придворного еврея» Йозефа Оппенгеймера (1698–1738), увековеченном Фейхтвангером в его романе «Еврей Зюсс». Однако куда большую роль, чем Йозеф, в истории Европы сыграл его дядя Самуил Оппенгеймер (1630–1703), всю свою жизнь верно служивший австрийской монархии.
Это был период, когда почти при каждом европейском дворе был свой «придворный еврей» и именно евреи финансировали почти все войны, которые велись в то время на континенте, выступая в качестве главных поставщиков армий своих сюзеренов. Всего насчитывалось около пятнадцати знаменитых династий придворных евреев. Три поколения семьи Гомперц служили князьям-епископам в Мюнстере, пять – Гогенцоллернам, Беренды служили ганноверскому двору, Леманы – саксонскому, Фюрсты – шлезвиг-голштинскому, Бокарос – испанским, да-Кошта – португальским, де Сампайос – шведскому, де Лима и де Касерес – датскому. Их возможность мобилизовывать большие суммы, умение наладить поставки необходимого провианта, оружия и обмундирования, неукоснительное следование собственным обещаниям привели к тому, что многие из них пользовались безграничным доверием монархов. И все же даже в этом блистательном ряду имя Самуила Оппенгеймера занимает особое место, так как именно этот человек помог Габсбургам остановить продвижение турок в Европе и затем организовать последующее контрнаступление.
Как и другие европейские монархи, Габсбурги обращались к помощи евреев в случае нужды и брезгливо отстранялись от них, а подчас и натравливали на них антисемитски настроенную толпу, как только они становились ненужными. Так, в 1670 году император Леопольд безжалостно изгнал евреев из Вены, использовав в качестве предлога выкидыш, случившийся у императрицы, – в нем обвинили евреев.
Но в 1673 году тот же самый Леопольд приглашает в свою столицу еврея из Гейдельберга Самуила Оппенгеймера, который становится официальным военным поставщиком австрийской монархии на время начавшейся в том году войны Австрии с Англией. Когда в 1682 году началась борьба Австрии и Турции, Самуил Оппенгеймер получил уже эксклюзивный контракт на все поставки австрийской армии. Он организовал производство военной формы, составил рацион армии и в строгом соответствии с ним начал поставлять ей продукты. В его обязанность входила также поставка фуража для лошадей, на его деньги строились плоты для перевозки личного состава, пушек, лошадей и т. д., и Оппенгеймер же оплачивал госпитали для раненых.
Когда в 1683 году началась осада Вены и падение города казалось настолько неминуемым, что из него сбежал император, Самуил Оппенгеймер направил все свои финансы на оборону Вены и поддержку осажденных. По мнению всех историков этого периода, именно он и стал фактическим спасителем Вены – так же, как именно он, Самуил Оппенгеймер, с помощью своих денег и организаторского гения сыграл решающую роль в осаде и взятии Будапешта и Белграда.
В 1688 году Габсбурги вновь обращаются к Оппенгеймеру с просьбой экипировать и содержать армии, сформированные для противостояния вторжению французов во Пфальц. На финансирование войны на два фронта у Оппенгеймера денег не было, но он в конце концов нашел их, обратившись за помощью к еврейским банкирам Германии и Нидерландов.
«В течение всего времени, что я прожил в Вене, я почти каждый год обеспечивал всем необходимым две армии, воевавшие с французами и турками, включая продукты питания, муку, овес, лошадей и деньги для рекрутов. А также боеприпасы, порох, свинец, артиллерию, фургоны для припасов, лошадей и быков, и при этом никогда не было никаких потерь», – не без гордости писал Оппенгеймер на склоне лет одному придворному.
Как и многим другим придворным евреям, Оппенгеймеру были даны немалые (по меньшей мере, с точки зрения австрийцев) привилегии. Главная из них заключалась в том, что он получил право жить в Вене не только для себя, но и для почти сотни семей своих родственников и слуг, положив, таким образом, начало еврейской общине в столице Австрии. При этом ему не дали права открыть в Вене синагогу, и поселившиеся там евреи еще долго молились в доме либо у самого Самуила Оппенгеймера, либо у какого-нибудь другого зажиточного еврея.
Свое высокое положение и свой капитал Самуил Оппенгеймер не раз использовал для защиты интересов и спасения своих соплеменников. По всей – и по Западной, и по Восточной – Европе рыскали его агенты, отыскивая попавших в плен евреев. Выкупая их за любые деньги, они затем переправляли бывших пленников в относительно безопасные для евреев места – таким образом Самуил Оппенгеймер выполнял заповедь Торы, предписывающую еврею выкупить своего соплеменника, попавшего в рабство.
Потратил Оппенгеймер весьма крупную сумму и на предотвращение публикации пропитанной ложью и ядом книги патологического антисемита И. Эйзенгеймера «Разоблаченный иудаизм: подробный и достоверный отчет». Сразу после выхода из типографии все две тысячи экземпляров книги были конфискованы. Сам Эйзенгеймер вскоре после этого скончался, но книга была опубликована в Пруссии, в Кенигсберге и с этого времени, по словам Льва Полякова, «служила источником вдохновения и собранием аргументов целых поколений немецких антисемитов».
Сам Оппенгеймер, похоже, не питал никаких иллюзий относительно того, как к нему относятся особы королевской крови – он прекрасно понимал, что им нужны лишь его деньги и его огромные способности добывать в точно назначенные сроки то, что им требуется. Как только он станет им не нужен, его с легкостью пустят по миру или отдадут на растерзание толпе.
Жизнь подтвердила его правоту. Когда в 1679 году был заключен Нимегенский мир, австрийское казначейство отказалось выплатить ему долг в размере 200 000 флоринов и даже его личное обращение к императору привело лишь к частичному погашению этого долга. В 1692 году, когда ему должны были уже 700 000 флоринов, казначейство предъявило ему ложные, ни на чем не основанные обвинения, и Оппенгеймер спасся от тюрьмы, заплатив за свою свободу 500 000 флоринов. Через два года ему были должны уже 5 000 000 флоринов, и этот долг продолжал расти.
Во время короткого мира 1698–1702 годов власти позволили толпе погромщиков напасть на его дом в Вене и подвергнуть его разграблению. И когда в 1703 году Самуила Оппенгеймера не стало, Габсбурги просто отказались платить свои долги ему.
Однако стоит напомнить, что, изыскивая средства на финансирование их войн, Оппенгеймер сам залезал в долги в разных странах и, таким образом, выходка Габсбургов грозила обернуться общеевропейским финансовым кризисом. И тогда Габсбурги обратились к заклятому врагу и родному племяннику покойного Самсону Вертгеймеру. С наследниками Оппенгеймера короли так никогда и не рассчитались, и его имущество спустя 60 лет было распродано с аукциона.
2. Ротшильды
Фамилия Ротшильд давно уже стала нарицательным обозначением миллионера, сказочно богатого человека, может быть, самого богатого в мире. И все же никто не вспоминает ее так часто, как евреи, употребляя ее к месту и не к месту. «Что я вам, Ротшильд, что ли?!» – говорит еврей, когда ему предлагают сделать покупку, которая ему явно не по карману. «Вот если бы я был Ротшильдом…» – так начинает он высказывать свои самые смелые фантазии. «Конечно, мы не Ротшильды, но…» – этот зачин, в свою очередь, означает, что данный еврей чего-то добился в этой жизни и может себе в ней многое позволить. Короче, слово «Ротшильд» – это своеобразный код, символ богатства, успеха, деловой хватки и многого, многого другого, что подчас трудно выразить словами.
И уж точно трудно выразить словами то место, которое Ротшильд занимает в еврейском сознании. Ротшильдами гордятся, о них сочиняют легенды и анекдоты. При этом если вы спросите у еврея, какого именно из Ротшильдов он имеет в виду, то после этого вопроса он может впасть в состояние ступора. Во-первых, потому, что он не знает ответа, а во-вторых, по той причине, что их было очень много – этих самых Ротшильдов, заслуживших восхищение и уважение многих поколений евреев.
Но начать, безусловно, нужно с основателя династии Мейера-Амшеля, который родился в 1743 году и, как и большинство немецких евреев, не имел фамильного имени. Само слово «Ротшильд» поначалу было просто прозвищем, возникшем от выражения «Зум ротен шильд» – «У красного щита» – благодаря красной вывеске, висевшей над родительским домом Мейера-Амшеля. Рано оставшись сиротой, Мейер-Амшель оказался под попечительством родственников, которые относились к нему необычайно хорошо и решили во что бы то ни стало дать ему прекрасное религиозное образование, с тем чтобы потом Мейер стал раввином.
А дальше начинается история, весьма типичная для биографии многих еврейских бизнесменов, писателей и политиков: Мейер-Амшель захотел стать не раввином, а финансистом, и, не обращая внимания на протесты родни, уехал в Ганновер обучаться банковскому делу в банке Оппергеймера. Спустя несколько лет, посчитав, что он достаточно постиг эту профессию, Мейер-Амшель возвращается в родной Франкфурт. Однако ни в один из местных банков ему устрои