Когда-нибудь мы приведем во взаимную связь все эти задачи во имя сбережения человеческого труда. Все фазы жизни должны и могут взаимно дополнять друг друга.
Глава 9. Овладение источниками снабжения
Мы смотрим на промышленность главным образом с точки зрения целесообразного управления, а управление и руководство для нас одно и то же. Мы не терпим администраторов, которые вместо того, чтобы давать указания рабочим, кричат и мешают работе. Истинное руководство не претенциозно, и мы всегда стремимся так сочетать материал и машины и так упростить производственные операции, чтобы не было необходимости ни в каких приказаниях. Планомерное руководство начинается с чертежей, иначе его никогда нельзя будет осуществить в мастерской.
Производством управляет не человек, а процесс труда. Процесс работы планируется заранее, и все операции подразделяются так, чтобы каждый человек и каждая машина делали только одно дело. Таково общее правило, но при соблюдении его нужно руководствоваться здравым смыслом и более или менее варьировать его. Если можно изобрести машину, выполняющую сразу несколько операций, то было бы непроизводительной затратой времени и сил пользоваться для этой работы несколькими машинами. Иногда один рабочий может выполнить две операции так же легко, как и одну операцию. В этом случае он и будет выполнять две операции.
Многие думают, что наша система производства основывается на движущихся платформах и конвейерах. На самом деле мы употребляем движущиеся платформы и конвейеры лишь в тех случаях, когда они помогают работе. Например, при изготовлении фонарей мы не пользуемся конвейерами, потому что части фонарей удобнее передвигать в ящиках, чем на конвейере. Но во многих отделениях конвейеры чрезвычайно полезны; особенно полезны они в сборочных мастерских, где отдельные части пригоняются друг к другу, ибо автомобиль можно поставить на движущуюся платформу или на круговой конвейер и по мере его движения прилаживать к нему дополнительные части.
Задача заключается в том, чтобы все держать в движении и не рабочего подводить к вырабатываемой им вещи, а вещь подводить к рабочему. Таков действительный принцип нашего производства, и конвейеры являются лишь одним из многих способов для его осуществления.
Главную роль в нашем производстве играет инспекция. Более трех процентов всего нашего штата является инспекторами. Это упрощает управление, ибо инспектируется каждая часть на каждой стадии ее производства.
В случае поломки машины ремонтные рабочие являются через несколько минут. Рабочие не ходят сами за новыми инструментами, так как новые инструменты приносятся к ним. Но новые инструменты требуются им нечасто, и машины ломаются тоже нечасто, ибо каждая употребляемая в самой мастерской машина постоянно чистится и чинится. Смена машин не влечет за собой простоя. В каждом отделении имеются особые склады запасных машин и инструментов. Раньше у нас были большие склады, и рабочие выстраивались у их окон и получали оттуда нужные им инструменты. Но это было непроизводительной тратой времени. Часто оказывалось, что для передачи 30-центового инструмента тратилось рабочее время, по стоимости своей составляющее 25 центов. Поэтому мы устранили центральный склад инструментов: ведь рабочему нельзя платить высокую заработную плату, если он будет стоять и ждать. Равным образом при этих условиях нельзя по-настоящему служить обществу.
Когда рабочий нагибается к полу, чтобы подобрать инструмент или нужную часть, он зря тратит время. Поэтому весь материал доставляется с таким расчетом, чтобы он находился на высоте пояса.
Наша система управления, в сущности, не является системой; она состоит в планомерных методах производства и в планомерном сочетании процессов труда. От рабочих мы требуем лишь выполнения назначенной им работы. Эта работа никогда не превышает той нормы, которую может выработать человек в течение восьми часов без особой усталости. Ему хорошо платят, и он хорошо работает. Когда управление становится «проблемой», то причиной этого обстоятельства является непланомерность работы.
Конечно, если рабочие находятся под чьим-либо посторонним влиянием или подчиняются чужим указаниям, ограничивающим их ежедневную выработку, планомерное управление невозможно, а следовательно, невозможны ни высокая плата, ни низкая цена продуктов. Принцип высокой заработной платы в таком случае оказывается неосуществимым.
С целью устранить возможность приостановки работ, являющейся фатальной для завода, несколько лет тому назад мы основали завод, который мы назвали «Фордзоном» и который теперь стал сердцем всех наших предприятий. Четыре года тому назад в нем имелась доменная печь, несколько мастерских и около трех тысяч рабочих. Мы расширили его площадь и прибавили несколько зданий, где во время войны изготовлялись для правительства быстроходные маленькие лодки, предназначенные для преследования субмарин. В настоящее время завод занимает более тысячи акров, почти на целую милю тянется вдоль реки, и на нем работает более 70 тысяч рабочих.
В наши планы не входит строить много больших заводов. Мы полагаем, что менее крупные заводы также выполняют полезные функции, и в этом отношении мы уже сделали несколько интересных экспериментов. Но на Фордзоне обрабатывается сырье, и потому, во избежание излишней перевозки, мы расположили вокруг складов сырья сборочные мастерские, где собираются более тяжелые механизмы, как, например, моторы и всякого рода тракторы.
При основании Фордзона мы руководствовались транспортными соображениями. Река Рудж невелика, хотя нам и удалось использовать ее энергию почти на всем ее протяжении. В настоящее время русло реки углублено, так что суда больших озер и небольшие океанские пароходы могут заходить в наши доки. Для облегчения их маневрирования мы выкопали большой бассейн, где они могут легко поворачиваться. Это связывает завод с водяным транспортом, и суда, нагруженные рудой и лесом, могут непосредственно доходить до нашего завода от наших шахт и лесов, расположенных в области Верхнего Мичигана. Здесь же оканчивается и принадлежащая нам железная дорога Детройт – Толедо – Айронтон. Эта дорога смыкается с нашими угольными шахтами и пересекает девять главных железнодорожных линий. Поэтому мы не только можем направлять на фордзоновский завод все основное сырье, избегая при этом перегрузки, но и законченные ныне на заводе автомобильные части могут отправляться прямо с завода в любую часть света.
Идея автомобильного конвейера, по мнению исследователей, возникла у помощников Форда после посещения чикагской скотобойни. Они увидели, как свиные туши, подвешенные на цепях, проплывали мимо мясников, беспрестанно отрубавших куски мяса. Эффективность этого механизированного процесса впечатлила автомобильных инженеров.
Что-то подобное появилось в цехах фордовского «Гайленд-Парка» в 1913 году. Сборку системы зажигания (магнето) разбили на два этапа с использованием конвейерной ленты. В результате время производства магнето сократилось на треть. Постепенно на конвейер были переведены и другие операции: сборка двигателя, коробки передач, подвески. В августе 1913 года была автоматизирована самая сложная операция – «свадьба» шасси и кузова. Конвейер заработал в полную силу. В итоге время сборки автомобиля сократилось с 12 часов до неполных двух. А производительность труда стала ежегодно возрастать вдвое.
С внедрением конвейерного производства Форд получил возможность значительно экономить на обучении работников. Специальные знания от персонала теперь не требовались. Новый работник мог освоить свою операцию за несколько минут.
При основании Фордзона мы стремились к упрощению передвижения материалов. Главный центр наших транспортных линий мы называем «Главной линией». Главная линия – это железобетонное здание в 40 футов высотой и в ¾ мили длиной, где проходит пять железнодорожных путей, а на самом верху тянутся два крытых тротуара для пешеходов. Рельсовая линия, расположенная вне здания, находится около складочных резервуаров; она построена так, чтобы товарные вагоны с перекувыркивающимся дном могли опускать груз непосредственно в складочные цистерны.
Под путями расположены помещения, из которых материал доставляется в доменные печи и в другие отделения. Подземные помещения тянутся на три четверти мили, причем утилизирован каждый вершок пространства. Здесь находятся механические мастерские для выделки частей локомотивов и прочего оборудования, склады, помещения для хранения инструментов, конвейеры и кузнечная мастерская. В дополнение к Главной линии имеется восемьдесят пять миль железнодорожного пути. Это позволяет перевозить вагоны и даже целые поезда, груженные материалами, в любую часть завода.
Большая часть угля, железной руды, извести и леса прибывает на судах. Для обеспечения завода на время прекращения навигации устроены огромные склады. Главные складочные помещения простираются более чем на полмили в длину, и их общая вместимость составляет более двух миллионов тонн.
С приходящих кораблей груз снимается двумя механическими разгрузителями, поднимающими за один раз двенадцать тонн. В час разгружается 1050 тонн. Между основными складами проложены мосты общей длиной в пятьсот двадцать футов. По этим мостам материал передвигается от одного склада к другому или к Главной линии, где помещаются, поблизости от доменных печей, меньшей вместимости склады, предназначенные для непосредственного обслуживания завода.
Как только судно входит в док, разгрузители принимаются за работу. Рекордная цифра разгрузки – 11 500 тонн руды в десять с половиной часов. В среднем на это требуется около 11 часов; сокращение времени достигается тем, что руду сгребают кучами, дабы разгрузители могли легче захватить ее.
На одном из фордовских предприятий бригада рабочих получала зарплату за то, что… отдыхала. Это была ремонтная бригада, отвечавшая за бесперебойную работу конвейера. Как только загоралась красная лампочка, сигнализирующая о поломке линии сборки, для ремонтников начиналось «неоплачиваемое» время. Чем раньше они устраняли поломку, тем скорее возобновлял работу «счетчик», начислявший им зарплату. Конечно же, при такой системе рабочие всегда оперативно делали ремонт. К тому же они старались делать его качественно, чтобы не приходилось снова бежать на вызов все из-за той же поломки.