Оззи не прожила бы ни дня».
Когда Оззи пришел в себя, он еще не мог двигаться, а лекарства слегка туманили его сознание. Как вспоминает Шэрон, «через восемь дней Оззи вышел из комы, и мы смогли вздохнуть с облегчением. Я ужасно боялась, что он никогда не придет в себя: например, когда я ставила его самые любимые песни „Beatles", он вообще никак не реагировал. Когда он пришел в себя, его отключили от аппарата искусственного дыхания, и он наконец стал дышать самостоятельно. Я могла лишь возблагодарить Господа. Сначала он время от времени просыпался, а потом снова погружался в кому. Первое время он был с нами только по паре часов в день».
Когда Оззи начал говорить, выяснилось, что у него не все в порядке с памятью. Шэрон: «Первые два дня, когда он просыпался, ничего не мог понять. Оззи вел себя как настоящий параноик, а в голове у него был полный кавардак. Он даже не понимал, что происходит, не мог отличить реальность оттого, что ему приснилось… Оззи упорно твердил мне, что в Уэльсе был взрыв. Мне пришлось терпеливо объяснять ему, что было на самом деле, а что - нет. Он даже заявил, что мы были в Букингемском дворце и встретили там принца Эдварда. Рассказывал, что Эдвард так стеснялся подойти и поговорить с нами, что прятался за спину брата Чарльза. Когда я сказала ему, что ни с одним из них мы даже ни разу не встречались, он мне просто не поверил».
Самому Оззи воспоминания об этом инциденте давались не без труда: «Я не знаю, где я был и сколько провел там времени. Мне казалось, что прошли годы. Я был настолько растерян, что легко поверил бы, если бы мне сказали, что все это время я болтался вверх тормашками, одетый в килт! Я бы даже поверил в то, что успел потрепаться с королевой, стоя перед ней совершенно голым, - сам я не помнил ничего, только какие-то обрывки. Я то приходил в сознание, то снова его терял. Вот я куда-то иду по улице Бейконсфилд-Хай, а в следующий момент я вдруг обнаруживаю себя в новозеландском Окленде. В другой раз я каким-то образом мгновенно перемещался из Монмутшира в гребаную Калифорнию. Я побывал везде: Швейцария, Амстердам… В какой-то момент мне показалось, что я нахожусь в Уэльсе с группой рыбаков из Азии. Ну не бред ли? Иногда это было просто странное сияние в темноте, но там не было никаких гребаных ангелов, никаких фанфар и уж точно ни одного существа с белой бородой».
Двадцать четвертого декабря Оззи, вопреки советам врачей, выписался из больницы, чтобы провести Рождество дома. Сначала он спал на специальной больничной койке, которую установили у него в комнате. Шэрон заметила: «Это должна была быть я, но в тот момент именно Оззи лежал на больничной кровати. У нас как будто мода взялась держать их у себя дома. В этой семье мы прошли огонь, воду и медные трубы.
Мы столько пережили вместе с Оззи, что этот случай кажется всего лишь одной из последних неприятностей».
Когда Оззи выздоровел, он стал отзываться о пережитом на краю смерти с некоторой даже благодарностью: «Все, я близко теперь не подойду к этим гребаным мотоциклам. Я наконец повзрослел. Эта чертова хрень чуть меня не угробила. Мне просто повезло, что я все еще жив и даже не парализован… Если бы не Сэм, меня бы сейчас здесь не было… Он дважды спас мне жизнь. Эта авария была настолько серьезной, что я рад уже тому, что жив и могу ходить. Врачи говорят, что, если бы тогда на мне не было защитного воротника, я на всю жизнь остался бы паралитиком.
Этот случай можно считать чем-то вроде откровения, потому что прежде я всегда жил на пределе. Всю жизнь я работал, работал, работал. Я не мог себе признаться, что мне уже пятьдесят пять».
Позднее он посетовал, что управлял квадроциклом без шлема: «Эти мотоциклы - для детей и придурков, а я как раз придурок. Такие машинки - как газонокосилки с мощным автомобильным мотором, они созданы специально для соревнований и легко могут выжимать больше восьмидесяти миль в час. Они чертовски опасны, и мне следовало лучше это понимать. На них есть специальные наклейки, где написано, что всегда нужно надевать шлем, а я не обращал на них внимания… Умом я понимаю, что мне уже пятьдесят пять, но вот моя чертова задница считает, что мне все еще двадцать один. Я мог перепутать газ и тормоз. Так что если у кого-то из вас есть квадроцикл, никогда не забывайте надевать защиту… а лучше- сожгите адову машину».
Больничная жизнь казалась Оззи жуткой: «Ненавижу ощущение, будто моюсь в прозрачном душе посреди торгового центра. Я хотел домой. Меня тошнило от этих медсестер, докторов, студентов и больных, которые постоянно меня окружали. Старался всех рассмешить - ну, кроме тех, кто умирал прямо у меня на глазах! А если говорить серьезно, то я не мог спокойно спать. Поначалу меня кормили через трубку. Но и когда я смог есть самостоятельно, то даже не притронулся к больничной еде. Я потерял вкус и обоняние, которые раньше меня никогда не подводили. Телевизор был размером с почтовую марку, и это тоже ужасно бесило. Доктора и медсестры проделали огромную работу, пытаясь вернуть меня к жизни, и я им благодарен за это, но в тот момент я хотел только вернуться домой, чтобы провести Рождество в кругу семьи».
Шэрон добавила: «Ни я, ни доктора не хотели, чтобы он выписывался. Когда Оззи объявил, что уходит, они были очень расстроены. Но никто ничего не мог с этим поделать. Он все равно не остался бы там. Я ужасно боялась, что дома он споткнется и что-нибудь себе сломает, или задохнется во сне - и я ничего не смогу сделать, я ведь не умею оказывать людям помощь в таких ситуациях. То есть с ребенком я бы справилась, но со взрослым человеком все намного сложнее».
Неудивительно, что грядущее турне (запланировано было двадцать концертов), которое уже дважды приходилось переносить в конце 2003 года (в первый раз - из-за поврежденной ноги, а во второй - из-за проблем с голосом), снова было отложено. В интервью каналу «MTV» Оззи сказалследующее: «Я ужасно расстроен, но все это уже не в моей власти. Сейчас я все свое время отдаю лечению, но, к сожалению, этот процесс невозможно ускорить». Несчастный случай лишил выступлений не только Оззи, но и Келли, которая должна была открывать шоу отца.
Следующий, 2004-й год мог быть только лучше, потому что хуже уже было некуда.
К счастью, в марте и апреле дело пошло на лад, причем не только у Оззи, а и у «Black Sabbath», которую официально объявили хедлайнером фестиваля «Ozzfest-2004». Поклонники уже заждались - со времени последних выступлении прошло уже два года, которые Тони Айомми, Гизер Батлер и Билл Уорд потратили на запись сольных альбомов и на общение с семьями.
По уже устоявшейся традиции перед началом «Ozzfest» специально для поклонников группы был выпущен очередной классический релиз группы - в этот раз им стал американский бокс-сет, выпущенный компанией «Rhino», ответственной за переиздания подразделением «Warner Brothers». Сет назывался «Black Box 1970-1978» и включал восемь студийных альбомов, записанных группой вместе с Оззи. Все альбомы были подвергнуты обработке и вышли в новом оформлении, а вот бонусов было не так много - в дополнительный DVD вошли всего четыре клипа. В Великобритании за эту коллекцию просили значительную сумму - 85.99 фунтов стерлингов.
Айомми, который провел эти два года практически незаметно для вездесущих репортеров, снова активно стал появляться на публике, не забывая рекламировать «Black Box»: «Если вы хотите понять, на что была похожа „Black Sabbath" времен Оззи, эта [коллекция] - то, что вам нужно… Нет, серьезно, никаких сомнений. То, что надо, чтобы окунуться в те годы». За время, прошедшее с последнего «Ozzfest», Айомми увидел, как Оззи становится телезвездой международного уровня. Музыкант смеется: «Я не знаю, как ему все это. В его доме уже несколько лет постоянно живут посторонние люди. Забавно, наверное… наконец-то все видят, чего мы добились за эти тридцать пять лет. Теперь они знают, о чем мы болтаем у себя на кухне».
Неожиданные помехи на пути очередного объединения «Black Sabbath» создал Билл Уорд. С помощью веб-мастера Джо Сиглера, отвечавшего еще и за сайт www.black-sabbath. com, музыкант опубликовал на своем сайте следующее сообщение: «Этим утром я узнал очень плохие новости. В качестве ударника „Black Sabbath" на „Ozzfest-2004" будет выступать Майк Бордин. „Black Sabbath" была, есть и останется одним из самых важных дел в моей жизни, и я поддерживаю решение Гизера, Тони и Оззи выступать на „Ozzfest-2004» без меня. Я понимаю, что, возможно, мое решение не особенно их обрадует, и всем сердцем хотел бы быть с ними. Ничто не могло бы обрадовать меня больше, чем возможность принять участие в шоу.
На прошлой неделе я получил предложение, которое практически не оставило мне возможности выбора. С моей точки зрения, подобное предложение, ответом на которое могли быть только короткие „да" или „нет", изначально вело переговоры в тупик. Меня попросили ответить до пятницы, 14 мая. В четверг, 13 мая, я написал короткое ответное письмо, в котором прямо ответил на предложение, а также написал несколько своих комментариев. Так или иначе, мне с сожалением пришлось его отклонить… Я верю в то, что, когда письмо дойдет до „Sabbath", реакция остальных участников будет адекватной. Я также понимаю, что многих мое решение расстроит, и хочу попросить прощения у всех недовольных. Кроме того, я постараюсь поддержать „Ozzfest" всем, чем смогу.
Я уже прошел по этому пути, когда остальные участники „Sabbath", решив впервые выступить в классическом составе, позвали не меня, а Майка Бордина. Я просто хочу дать вам понять, что не я в этой истории играю роль плохого парня. Я не пытаюсь выторговать побольше денег и не собираюсь менять свое решение, даже если менеджеры в ответ на это письмо попытаются уладить ситуацию.
Я готов, все еще способен и очень хочу дать жару. [Но] в этом предложении есть несколько деталей, которые меня не устраивают. Все, что я могу сейчас сказать, - эти детали являются принципиальными для обеих сторон».