«Муж мой, проснись», – нежно шепнул голос из ожидающей тьмы.
Ткань простыни под щекой. Яркий утренний луч, струящийся внутрь сквозь тонкий хлопок, озаряет прекрасное лицо, лицо жены. Должно быть, он на небесах, а если и нет – так близко, как только возможно. А Джина – ангел, ангел со спутанными, взлохмаченными волосами…
Но тут Господь врубает перемотку вперед. «Нет!» – хочется крикнуть ему. Ему и здесь хорошо, он бы и здесь мог остаться, не надо ему ничего другого, однако…
Ветер в лицо. «Мустанг» с откинутым верхом несется вперед по прибрежному шоссе, солнце клонится к океану – к океану жидкого золота. Тоже прекрасно, он бы и здесь мог остаться, но…
Вот он в постели, с женой, что есть сил прижимает ее к себе, сплетенные тела мокры от пота. Здесь, здесь, он мог бы остаться здесь…
Барис, злорадствуя, насмехаясь над ним, приставляет к виску беспомощной Джины пистолет для забоя скота.
Гаррисон уверяет ее, что все будет окей.
Он лжет.
А Барис открывает ей правду:
– Вынужден огорчить тебя, детка. Ни о каком «окей» и речи не может быть.
За ним открывает ей правду и Мартин Эйкс:
– Вынужден огорчить тебя, детка. Ни о каком «окей» и речи не может быть.
За ним открывает ей правду старый китаец:
– Вынужден огорчить тебя, детка. Ни о каком «окей» и речи не может быть.
И молодой человек в очках, с козлиной бородкой:
– Вынужден огорчить тебя, детка. Ни о каком «окей» и речи не может быть.
Быстрее, быстрее звучит мелодия «Psycho Killer» группы «Talking Heads». Только звучит как-то глухо, гулко, словно бы под водой.
Хор мужских голосов:
– Благодарю за подсказку.
И – выстрел.
Глава тридцатая
Веки Бладшота затрепетали, приподнялись. Чувствовал он себя – гаже некуда. Заторможенным, вялым, выкачанным, точно севшая батарейка. Попробовал шевельнуться, и тут же понял: он связан. На миг показалось, будто он снова в палате воскрешения, но нет, здесь пахло иначе – не стерильностью антисептиков, а только пылью да застарелым винным духом.
Поблизости раздался негромкий лязг металла о металл, сопровождаемый треском искр. Голая сетка кровати, к которой он был привязан, чувствительно впивалась в спину. Над кроватью склонился бородатый незнакомец. Каждая деталь его облика, от вязаной шапки с помпоном до клоунских брюк, просто криком кричала: «фанат электроники, гик». В руке гик держал плюсовой кабель с зажимом. Другой зажим, «минус», впился зубьями в край металлической рамы кровати, а гик тянулся к кровати и «плюсом». Бладшот раскрыл было рот, чтоб запротестовать, но безнадежно опоздал с возражениями.
Тело встряхнуло ударом электротока, мускулы свело судорогой, спина изогнулась дугой, поднимаясь над ожившим металлом. Бладшот завертелся, заизвивался, стремясь вырваться на свободу, разорвать контакт, избавиться от жуткой боли. Он едва мог вздохнуть.
– Ага, очнулся. Вот и хорошо, – сказал гик.
В ответ Бладшот завопил – яростно, без слов. Во рту сделалось солоно от крови.
– Чш-ш-ш, тихо. Все окей. Я же тебя выручаю.
С этими словами гик вновь угостил Бладшота электрическим разрядом. Бладшот задергался так, что кровать сдвинулась с места, но тут же почувствовал, внутри, в грудной клетке, странный щекотный зуд. Казалось, там, у самого сердца, копошится множество муравьев, а в следующий миг…
…он оказался привязан к креслу. Плешивый китаец направил на него ствол «сорокапятки», потянул спусковой крючок, выбирая слабину.
– Благодарю за…
Жуткая боль: тело снова встряхнул, опалил разряд электричества.
– Ты еще здесь? Слышишь меня? – спросил бородатый гик.
Бладшот принялся пересчитывать способы, которыми сделает ему больно.
Гик снова коснулся зажимом кровати. Почувствовав жжение в груди, Бладшот решил, что это сердечный приступ, но тут шрам на груди засиял алым светом.
Снова мясохранилище бойни. Блондин. Глаза отливают той же оружейной стальной синевой, что и ствол «сорокапятки», направленный им на Бладшота.
– Благодарю за…
В голосе явственно слышен немецкий акцент.
Снова кровать. Снова взгляд этого гика устремлен на него, обещая: сейчас-опять-будет-жутко-больно. Бладшот напряг мышцы, рванулся, стараясь освободиться и тут же кому-то что-то переломать.
– Хелло? Проснись и пой!
В голосе гика чувствовался британский акцент.
– Может, вольтаж повысить?
И Бладшот снова зашелся в крике.
Юноша в очках, с аккуратной козлиной бородкой. На вид – едва дорос до того, чтоб целить в Бладшота из «сорокапятки».
– Благодарю за подсказку.
Треск выстрела, и все вокруг погрузилось в непроглядную тьму.
Зайдясь в отчаянном вопле, Бладшот разорвал цепь наручников, скатился с кровати и растянулся на холодных, жестких каменных плитах.
– Получилось! – вскричал гик-британец.
– Ага… а с которого раза, козлина?! – прорычал Бладшот, потирая запястье и едва сдерживая желание взять этого типа за глотку да встряхнуть как следует. – Какого дьявола? Ты кто такой?
– Прошу прощения! Как неучтиво с моей стороны…
Протянутой руки Бладшот подчеркнуто не заметил, однако гика это ничуть не смутило.
– Уилфред Уиганс. Понимаю, звучит малость по-супергеройски, ну, а суперсила моя – пожалуй, кодинг. Программирование. Не самая внушительная из суперсил, однако Барис счел ее очень полезной. Как это ни прискорбно.
Выслушав весь этот поток слов, Бладшот поднапрягся, собираясь с мыслями.
– Так ты… ты работаешь на Бариса? – только и пришло ему в голову.
Оглядевшись по сторонам, он обнаружил, что находится в какой-то импровизированной лаборатории, хотя выглядела она не столько местом работы, сколько своего рода гнездом, жилищем фаната техники. Наверное, точно таким же оказалось бы здание «RST», если б они собирали оборудование по магазинам «Рэйдио Шэк» да дворовым распродажам ненужного хлама.
– Э-э… нет. И да. Что именно значит «работать на»? – спросил Уиганс.
Бладшоту опять захотелось дать ему в зубы.
– Скорее, мое положение – нечто вроде кабальной зависимости. Вот говорили же, говорили: не балуйтесь, ребятишки, наркотиками. Но разве я слушал? Нет!
Бладшоту тоже не хотелось выслушивать его излияния, однако Уиганса это ничуть не смущало.
– Аддерол. Спиды. Вроде как и не настоящая наркота, просто бодрят, кодить помогают. Вот только, боюсь, привыкание вызывают, как настоящие. Глазом моргнуть не успел, а уже задолжал Барису многие-многие тысячи долларов.
Тут Бладшот всерьез начал задумываться, когда же этому настанет конец.
– И вот ищу я путь на свободу, а тут появляешься ты, будто рыцарь в сияющей броне.
«Похоже, что никогда».
– Вот только на самом деле брони ты не носишь, верно? Вроде как просто подставлялся под выстрелы. Уйму пуль получил. Может, стоит-таки о броне-то подумать?
Может, у этого Уиганса какой-нибудь выключатель имеется?
– Страшное было дело – даже со стороны смотреть нелегко. Особенно когда тебе стрельнули в голову, а мозги выплеснулись и лужей по полу растеклись.
«Ладно, – решил Бладшот. – В крайнем случае, вырубить его можно в любой момент».
– Кстати заметить, здорово ты умеешь оставаться в живых.
– А мне показалось, я умер, – сумел вставить слово Бладшот, воспользовавшись недолгим затишьем в этом словесном шторме.
– Да, верно. Прости, я не хотел. Этот девайс мне Барис велел спаять. Генератор ЭМИ. Я, понимаешь, и паяю неплохо. Руки у меня, можно сказать, о-го-го. Не в том, правда, смысле, как у тебя. Так вот… Барис велел мне тебя прикончить, но я… э-э…
Уиганс указал на мертвые экраны мониторов, а затем взмахнул пультом удаленного управления – копией того, что лежал у Бариса на столе.
– Я бы ему ни за что не позволил, пока ты свое дело не сделаешь. Вот ты его и сделал.
Бладшот почувствовал себя по уши в дерьме. Да, за сутью этого словесного поноса уследить было нелегко, но все, похоже, сводилось к тому, что Уиганс позволил ему расправиться с Барисом, а затем включил ЭМИ и уложил его самого. Мир закружился перед глазами: несмотря на электрошоки (а может, именно из-за них) он до сих пор был слаб, как котенок.
– Ты как, в порядке? – спросил Уиганс.
– Я снова видел жену, – сказал ему Бладшот, сам не зная, отчего откровенничает. Может быть, оттого, что Уиганс не собирался причинять ему страданий и боли, по крайней мере, в данный конкретный момент. – Будто во сне.
– Вот и хорошо, – откликнулся Уиганс, ободряюще улыбаясь.
– Видел, как ее убивали у меня на глазах.
Улыбка Уиганса разом поблекла.
– У-у, в этом уж точно ничего хорошего нет, верно?
– Только убийца каждый раз был другим.
Возможно, на самом деле Бладшот не столько говорил с Уигансом, сколько обдумывал, обкатывал в голове пригрезившееся на грани смерти.
– Так вот как они это обстряпали!
В восклицании чувствовался восторг, словно на Уиганса снизошло некое очень и очень важное откровение. Не привлечь внимания это не могло.
– Что обстряпали? – спросил Бладшот.
Уиганс замялся. Очевидно, продолжать ему не хотелось, и Бладшот понял: ничего приятного от продолжения ждать не приходится.
– Рассказывай, – потребовал он.
Уиганс тяжело опустился в офисное кресло. Только сейчас Бладшот осознал, насколько усталым выглядит этот маньяк-электронщик. Сколько же времени он протянул на скверном кофе, дешевой дури да собственных нервах?
– Слухи пошли. Жуткие, фантастические. Наемный убийца. Убирает тех, кто порвал с «Ар-Эс-Ти». Но всякий раз это выглядит, будто месть. Будто причина в чем-то глубоко-глубоко личном, – сказал Уиганс.
Бладшот изумленно уставился на него. Вот теперь все понемногу становилось на место.