Оперативная безопасность… да, какие уж тут шутки.
– Я просто хотела «спасибо» сказать, – объяснила Кей Ти, широко разведя руками.
– Ну да, ну да, – недоверчиво хмыкнул Гуань.
Мало-помалу Кей Ти покончила с послеоперационной рутиной. Привела в порядок и сдала на хранение экипировку, заполнила бланки требований на то, что нуждалось в замене… Мандраж накрыл только после, в душевой. Стоило адреналину схлынуть, стоило осознать, насколько взвинчены нервы, Кей Ти чудом не рухнула на пол и не сжалась в комок. Понятно, отчего она так круто обошлась с тем вольнонаемным… хоть и поделом ему, козлине, досталось. Теперь, спустя несколько часов, в памяти вновь замелькало все пережитое. Языки пламени, жадно тянущиеся к вертолету и к ней от горящей воды. Заплывы под огнем. Артиллерийский катер и росчерки трассеров в воздухе. Граната. Тела на волнах. Нет, Кей Ти понимала, что все сделала верно. Ни на минуту в этом не сомневалась, ни о чем не сожалела, однако на флотскую службу пошла затем, чтоб не губить людей, а спасать. Известное дело: флот всегда готов к бою, нечто подобное могло случиться в любой момент, но теперь, когда это в самом деле произошло, девушку одолевали самые противоречивые чувства. В который уж раз заставившие задуматься: не перейти ли по завершении срока контракта в Береговую Охрану? Хотя в Охране ей такого множества интересных мест уже не повидать…
При этой мысли Кей Ти невольно улыбнулась. На душе стало чуточку легче.
Сидя на полу душевой кабины, ожидая, когда пройдет дрожь, когда отпустит страшное напряжение, она вновь принялась размышлять о вертолете-невидимке и прибывших с ним спецназовцах. И сама себе удивилась: какая ей, собственно, разница? Гуань-то прав. Мало того, что все это не ее дело: ее любопытство действительно может поставить под угрозу человеческие жизни. Оперативники всего-навсего выручили из беды ее и ее экипаж. Самое разумное – на этом и успокоиться. «Спасибо» сказать, если возможность возникнет… Что не дает ей покоя? Может быть, свойственная всем членам команды «Твена» собственническая ревность к чужим на борту? Команда сплоченная, спаянная, для каждого «Твен» – все равно, что дом родной, а кто же потерпит в собственном доме незваных гостей, вооруженных, да еще пытающихся свои порядки навести? Хотя… хотя и это отнюдь не причина совать любопытный нос, куда не просят.
Подумав так, Кей Ти твердо решила в чужие дела не мешаться.
Однако решимости хватило ненадолго.
Наконец-то отмывшись, избавившись от морской соли и авиатоплива в волосах, уняв дрожь, охватившую ее после боя, Кей Ти направилась в кубрик. Как только она переступила порог, кто-то врубил музыку. «Ранняя “Металлика”», – отметила девушка. Подобное ей не слишком-то нравилось: она предпочитала музыку, записанную в этом столетии. Но вот прозвучали слова «прыгнуть в огонь», и все вокруг захлопали в ладоши. Кей Ти отвесила шутливый поклон, а остальные экипажи наперебой бросились ее поздравлять. Спасательные команды неизменно пользовались популярностью среди других летунов, и слух об их подвигах, похоже, успел разнестись по всему кораблю. Говоря откровенно, сама Кей Ти полагала, что настоящий герой – это Майк, не позволивший уцелевшему члену экипажа «Си Хока» утонуть, несмотря на открытый перелом руки, а с ним и Гуань, и остальные, державшие машину на месте под вражеским огнем. Сама она, так сказать, «прыгать в огонь» вовсе не собиралась, однако охотно приняла поднесенное пиво и стопку мескаля, которому на борту корабля во время боевого дежурства быть абсолютно не полагалось. Наслаждаясь едким огнем, растекшимся по пищеводу, она осушила стопку и отправила вдогонку мескалю глоток пива.
– Весело нынче было? – спросил Родригес.
– Не то слово, – подтвердила Кей Ти. Будь у нее время задуматься, оценить риск – еще там, на месте, перепугалась бы до смерти.
– Что ты такое сказала Торассону? – продолжил расспросы Родригес, глотнув пива и прислонившись к переборке тесного кубрика.
– Просто сказала, что он хорошо сегодня сработал, – ответила Кей Ти, нутром чуя неладное. – А что?
По правде говоря, ответа ей знать ничуть не хотелось.
– Ну, понимаешь, вид у него такой, – с ухмылкой начал Родригес.
– Какой еще вид? – спросила девушка, хотя знала, что скажет синьор-чиф, еще до того, как он успел раскрыть рот.
– Как будто он собрался пригласить тебя на танцы, а то и предложение сделать, – пояснил Родригес, жутко довольный собой.
– Господи Иисусе, – пробормотала Кей Ти.
– Эй, не поминай имени Господа нашего всуе, – сказал он, погрозив ей четками, которые, вопреки всем уставам, постоянно носил при себе, но ухмыляться не прекратил.
– Ну, отчего парни не могут вести себя просто как… профессионалы? – с нешуточным раздражением проворчала Кей Ти.
– Мальчишка – гормональная бомба восемнадцати лет от роду, только что в первый раз под огнем побывал, а ты…
– Что «я»? – зарычала девушка.
– Клевая чика, – расхохотался Родригес.
Он был старшим по званию. Строго говоря, подобные разговоры с подчиненными прямо противоречили кодексу поведения. Вот только Родригес, как и сама Кей Ти, был латиноамериканцем. В его словах не чувствовалось ничего обидного – в отличие от слов вольнонаемного там, на вертолетной палубе. Именно он, синьор-чиф, подарил ей памятную монету в честь корабля. Именно он изо всех сил старался внушить ей, что ей здесь рады, что здесь она – дома, среди семьи, которой не имела никогда в жизни. Именно он, Родригес, приструнил кое-кого из мачо, не веривших, будто от женщины может быть толк, и обеспечил ей шанс показать себя в деле. Вдобавок, он был счастлив в браке и обзавелся невероятным количеством детишек. С Анной, его женой, Кей Ти быстро подружилась, не раз бывала в их доме на барбекю да днях рождения. Короче говоря, ничего сального, никаких непристойных намеков в его словах не было. Все дело было в том, что их породило.
– Серьезно, босс, – едва ли не взмолилась Кей Ти, – не мог бы ты привести его в чувство?
– По-моему, это вне моих должностных полномочий, – с деланным сожалением развел руками Родригес.
– Ему же с нами еще летать и летать! – запротестовала Кей Ти, кивая очередному командиру экипажа, приветствовавшему ее издали поднятыми кверху большими пальцами.
– Я привел, привел его в чувство, – сообщил Родригес, очевидно, решив, что она достаточно настрадалась.
– Спасибо, – откликнулась Кей Ти.
– Сказал, что на свиданки тебя приглашать нельзя, пока его не переведут в другой экипаж.
Кей Ти раздраженно выругалась.
Заснуть никак не получалось. Очевидно, нервы все еще были слишком напряжены, натянуты после всего, пережитого днем. Лежа в койке, Кей Ти анализировала дневные события, размышляла, могла ли что-нибудь сделать иначе, правильней, лучше, но вскоре принялась попросту снова и снова проигрывать в памяти самое жуткое, точно видео на повторе. Наконец она оставила попытки уснуть, поднялась и пошла прогуляться, стараясь не мешать несшим ночную вахту матросам, а оказавшись у лазарета, решила заглянуть внутрь. Кое с кем из санитаров она, не раз доставлявшая им пациентов, поддерживала добрые отношения.
Майк лежал в койке, под капельницей. Перелом ему вправили, наложили на руку гипс. Глаза его были закрыты. Не видя вокруг никого из знакомых, Кей Ти собралась уходить, но тут Майк открыл глаза и устремил взгляд прямо на нее. Наверное, некое чутье диверсанта подсказало, подало знак: за тобой наблюдают… Очевидно, чувствовал он себя плоховато, но поманил Кей Ти внутрь.
– Я хотел поблагодарить тебя.
Казалось, его голос вот-вот надломится.
– Ты уже поблагодарил, – напомнила девушка, подав ему стакан воды. Потом придвинула к койке кресло и села.
– А-а, тогда уж очень больно было.
– А сейчас ты как?
– Под морфием.
Майк крепко зажмурил глаза. По-видимому, боль его была не только физической. Теперь Кей Ти окончательно убедилась: в сбитом «Си Хоке» погиб его близкий друг.
– Можешь рассказать, что произошло? – спросила она.
– Ты сколько раз в вертолете падала?
Падала ли хоть раз, он не спросил. Когда подолгу и часто летаешь на вертолете в непростых условиях, крушений не избежать.
– Два.
– Так ты из новеньких? – невесело усмехнулся Майк. Похоже, он изо всех сил боролся с наркотическим ступором, чтобы поговорить с ней. Что ж, если это поможет, Кей Ти охотно останется рядом, пока его не сморит.
– Вспомни, с кем я летаю.
Наверное, каждый из американских военных считает свою часть самой лучшей, но для пилотирования спасательных пташек действительно требуется выдающееся мастерство. К тому же, если не считать прошедшего дня, стреляют по ним куда реже, чем по такси для диверсантов.
Майк не без труда кивнул.
– За скалами прятался арткатер. Мы его слишком поздно заметили. И напоролись прямо на очередь из «душки».
Что такое «душка» или же ДШК – русский, советской эпохи крупнокалиберный пулемет, стреляющий колоссальными 12,7-миллиметровыми пулями – Кей Ти знала.
– По-моему, первая очередь угодила в пилота. Кабину сплошь забрызгало кровью, а дальше помню только, что оказался в воде. Наверное, отключился. Пришлось ремни резать и люк выбивать. Командира экипажа я вытащил. Ральфи полез за вторым пилотом и…
Все это звучало монотонно, бесстрастно, будто рапорт старшему офицеру… кроме последних слов. Сморщившись, Майк отвернулся к стене.
– Посидеть с тобой, или лучше уйти? – спросила Кей Ти.
Ничего лучшего ей в голову не пришло, хоть она и подозревала, что ответ будет не слишком-то честным. Ребята вроде Майка очень не любят проявлять слабость, и потому Кей Ти ничуть не удивилась, увидев, что он махнул рукой в сторону выхода.
«Ну что ж, как скажешь».
Стоило ей привстать, Майк ухватил ее за плечо, но тут же, почувствовав, как она напряглась, разжал пальцы.
– Извини, – сказал он. – Насчет этого типа…
Кей Ти подумала, что здесь не помешала бы малость подробностей, но в следующий же миг вспомнила, как вскинулся Майк при виде одного из диверсантов, вышедших из вертолета-невидимки.