Пошатываясь, он поднялся по широкой дубовой лестнице на второй этаж. Даже не взглянув на испуганно шевельнувшуюся секретаршу, открыл без стука пухлую обитую кожимитом дверь и вошел. В совете директоров сидел один Андрей, нервно барабаня пальцами обеих рук по краешку стола и уставив незрячие глаза неясно куда, но скорее всего в безрадостное и близкое будущее. Явление Колодникова он не заметил.
— Андрей… — обессиленно позвал тот.
Директор встрепенулся, глаза прояснились, встревожились.
— А-а, это ты…
— Слушай, Андрей, — сразу пошел на приступ Колодников, — скажи, чтоб мне зарплату выдали…
Андрей даже сморщился весь, услышав.
— Ну нету денег в кассе, нету…
— Хотя бы половину… — настаивал Алексей. — Ну, займи тогда!
Андрей застонал и хлопнул себя по коленям.
«Если откажет, — стискивая зубы, думал Колодников, — так ему сейчас и брякну: „Что ж вы, гады, продали оперу, как я в арке со Скуржавым Полтину поминал?.. Вы тут, понимаешь, с Архитектором разборки устраиваете — а я за вас отвечай?!“»
— Тебе к спеху, что ли? — жалобно спросил Андрей.
— Напиться хочу, — злобно сказал Колодников.
Одинокий директор оглянулся беспомощно, потом встал, подошел к шкафу, открыл дверцу.
— На вот… — поколебавшись, проговорил он и протянул Алексею непочатую бутылку греческого коньяка.
«Благодарить не буду, — угрюмо решил тот. — Подставили, скоты — и им же за это спасибо?.. У людей вон воскресенье завтра, а мне — в райотдел… Да еще неизвестно, чем это все кончится!..»
— И что теперь? — спросил он чуть ли не с вызовом.
— А… — комсомолец Андрей безнадежно махнул рукой и снова воззрился с тоской в беспросветное будущее. — Черт его знает, что теперь… Вешаться впору…
Выйдя с бутылкой коньяка от Андрея (Интересно, куда это все остальные директора подевались?), Колодников, не спрашивая разрешения, снял телефонную трубку. Бледная секретарша смотрела на него с испугом. Должно быть, лицо у Алексея было страшное. Нагло поставив бутылку на стол, он вынул из бумажника непристойную визитную карточку и набрал номер. Лишь бы на Ксюшку не налететь… на обезьяну…
— Фирма «Эдем» слушает… — любезно известил слегка хрипловатый голос Милы.
— Привет… — сипло сказал Алексей. — Это я… Ну, Колодников, Колодников… Леша…
Секунду в трубке было тихо.
— Леш, ты, что ли?.. — неуверенно переспросила она.
— Да я, я!.. — бросил он с досадой.
— А что это у тебя голос такой? Я и не узнала…
— Да я уже и сам себя не узнаю… Если я к тебе сейчас в гости нагряну… с коньяком… ты как? Не против?..
— Господи, да конечно! — обрадовалась она. — У меня тут как раз Чернолептовы сидят, Ириша с Кирюшей… Только-только о тебе говорили…
Чернолептовы? Вот без них бы он, честно говоря, сегодня как-нибудь обошелся…
Бросив: «Ну, выхожу, в общем…» — положил трубку, взял бутылку за тулово и уже двинулся к дверям, как вдруг вспомнил, что не спросил ни номера дома, ни квартиры. А на визитной карточке значится лишь телефон. Позвонить еще раз? А, ладно!.. Сориентируемся как-нибудь. На автопилот Алексей не жаловался никогда. Дорогу он запоминал скорее ногами, нежели головой, и случая еще не было, чтобы ноги привели его не туда…
Умница Димка, ах, умница!.. Не в пример отцу-придурку… Сразу ведь сказал: не вяжись с ментовкой, забери это свое заявление… Претензий не имею. Точка.
Или еще не поздно забрать?.. Подойти сейчас к оперу, пока не ушел… В сильнейшем сомнении Колодников снова замедлил шаг. Да нет, пожалуй, поздно…
Глава 10
К приходу Колодникова Кирюша был уже очарователен, хотя одинокую бутылку «Траминера» компания еще только-только начала уговаривать. Впрочем, проспиртованному чуть ли не сызмальства Кирюше Чернолептову достаточно было принять пару капель, а далее он мог, не теряя обаяния, пить что угодно и в любых количествах. Пока не ляжет трупом…
— Никак грабанул кого-нибудь?.. — с великосветской непринужденностью полюбопытствовал он, глядя, как Алексей молча выставляет на стол греческий коньяк. — Одобряю… Пора! Давно пора!.. Мы не должны ждать милости от прохожего, но и он ее от нас тоже пускай не ждет!..
Пристукнул кулачком по столу и вызывающе заломил бровь.
— Леш, да на тебе лица нет! — всполошилась Ириша. — С Димочкой что-нибудь?
— Со мной… — процедил Алексей, присаживаясь. — Последний нонешний денечек… Курить-то здесь можно? — хмуро обратился он к хозяйке. — Или на балкон выходить?..
Карие глаза Милы смотрели на него озадаченно и тревожно. Ах, черт! Провалиться бы этому Кирюше с его Иришей!.. Надо же как не вовремя их принесло!.. Да и коньяку на четверых маловато будет…
— Кури здесь! Сейчас я только пирамидку зажгу… А то вы тут с Кирюшей в две трубы…
Откуда-то из мерцающего стеклом и мельхиором серванта Мила извлекла коричневую вещицу, и впрямь чем-то похожую на пирамидки, которыми инженер Гарин набивал свой гиперболоид. Поместила в грубую керамическую чашку и принялась щелкать Кирюшиной зажигалкой. Наконец вершина пирамидки занялась, раскалилась добела, и по тесной, похожей на шкатулку комнате поплыл уже знакомый Колодникову сладковатый кружащий голову запах…
— А зачем она?..
— Воздух очищает…
В самом деле? Алексей пошевелил ноздрями. Нет, уж лучше просто никотин… К счастью, Мила тут же открыла форточку.
— Опять под сокращение попал?.. — с ужасом догадалась Ириша.
— Погоди… — морщась, попросил Алексей. — Выпьем сначала…
Закурил — и с неудовольствием принялся созерцать, как Кирюша Чернолептов с преувеличенным благоговением вскрывает им, Колодниковым, добытый коньяк. Внешне Кирюша смахивал одновременно и на разбойника, и на святого с греческой иконы: нос крючком и черный клин бороды с парой развилистых морозных прожилок. Впрочем, лики греческого письма все сплошь разбойничьи…
— Мне — побольше, — буркнул Алексей.
— Да что это с тобой? — ахнула Ириша. — Кирюша, не смей!.. — завопила она, видя, что супруг ее пытается под шумок и себе набурлить коньяку не в стопку, а в фужер.
— За что пьем-то? — с любопытством глядя на Алексея, осведомилась Мила.
— За свободу, — известил он с мрачной издевкой. — За это сладкое слово «свобода»…
— Век воли не видать!.. — хриплым уголовным баском подыграл Кирюша Чернолептов.
Колодников выглохтил единым духом фужер — и на глаза навернулись слезы. Не привык он такими дозами… Задача трех тел. Проблема двух глотков. Первый — как по маслу, а вот второй так и норовит стать поперек горла…
Выдохнул и, с благодарностью приняв из теплой Милиной руки крохотный многоэтажный бутерброд, взглянул на застывшую в напряженном ожидании Иришу. Нехотя скривил рот в усмешке.
— Да нет… — успокоил он ее. — Сократить меня при всем желании не сократят… Не успеют. Либо всю контору вот-вот закроют, либо меня одного…
— Закроют?.. — беспомощно переспросила наивная Ириша Чернолептова. — А как это тебя… закроют?
Алексей прожевал бутерброд, потянулся за вторым.
— Посадят… — угрюмо перевел он.
Нахватался, работая в фонде. Обогатил словарь. Ну что ж, глядишь, пригодится… Где-нибудь на зоне…
— Ой, да врешь!.. — Ириша неуверенно засмеялась. Потом испуганно оглядела остальных — и примолкла.
— В общем так… — молвил в наступившей тишине Алексей — и далее, ни на кого не глядя, глуховатым голосом стал излагать события. Поначалу слегка рисовался, но потом самого жуть проняла. Неужто его и впрямь подозревают?.. Дойдя до того, что стряслось нынешним утром, поднял голову. Мила слушала, задумчиво прищурясь. Кирюша ошеломленно жевал разбойничьей бородой. Ириша ахала и раскрывала глаза.
— Передачи-то хоть носить будете?.. — невесело оскалясь, спросил Колодников.
Тут совершенно некстати в беседу вмешался телефон. С досадливой гримаской Мила взяла аппарат и вышла в коридор, волоча за собой длинный волнистый шнур. «А волны бегут и бегут за кормой…» Трубку сняла по дороге.
— Фирма «Эдем»… А-а, это вы, Петр Андреевич!.. Ну, конечно, помню… Мы старых клиентов не забываем… Нет, ну не в таком, конечно, смысле — «старых»!.. Карина?.. Ой, вы знаете, она под таким впечатлением от ваших песен!.. Да еще под гитару!..
Гулко закрылась стеклянная дверь кухни.
— Короче, — развязно подытожил Кирюша и, задрав брови, отмерил каждому равную долю коньяка. — У тебя в ментовку раньше приводы были?
— Да Бог миловал… — насупившись, отвечал Алексей.
— Ну и все! — решительно отрубил Кирюша. — Посылай их, волков позорных… Знаешь, куда?.. Я тебе напишу, потом по бумажке прочтешь…
Крепколицая черноволосая Ириша всплеснула руками.
— Ну что ты паясничаешь? Что ты паясничаешь? У человека несчастье…
— Да нет за ним ничего! — Кирюша улыбнулся дурашливо и, пожав острым плечиком, поднял стопку. — Ну, выпил с Полтиной в подворотне… Да какое их собачье дело, с кем он пил? И где…
— Не с Полтиной, а со Скуржавым… — недовольно поправил Колодников. С одной стороны, речи Кирюши малость его успокоили, а с другой — звучали они как-то даже слегка оскорбительно. Получалось, что все пережитые Алексеем страхи яйца выеденного не стоят…
— Погоди, — сказал он. — Насчет вчерашнего!.. Вот я им говорю: ушел с работы в девять, в начале десятого… А кто подтвердит? Ключ я на вахту не сдавал… Директор с охранником — в травматологии, то ли в сознании, то ли нет… Кто подтвердит?
— Что-то ты не так сделал… — механически, как бы про себя, выговорила Ириша.
— Да?.. — проскрежетал, наливаясь злостью, Колодников. — Не так?.. Верно говоришь, Иришка! Умница! И я даже знаю, что именно!.. Не надо было мне тогда вызывать «скорую»! Пусть бы он там сдох, кровью бы истек в своей «Волге»!..
У Алексея затряслись губы. Он схватил стопку.
— Придурок, у, придурок!.. — От ненависти к самому себе сводило скулы. — Ведь знал же, знал: всякое доброе дело — наказуемо! Нет, полез… — Опрокинул коньяк и обвел безумными наслезенными глазами отпрянувшие лица супругов Чернолептовых. — Стрелять… — широко разевая рот, объявил он. — Стрелять таких идиотов, пока не размножились!.. Спас утопающего — к стенке тебя!.. Мог украсть — не украл?.. К стенке!..