рава с Аркадием Злотниковым, больше известным в определенных кругах под кличкой Скуржавый…»
— Здравствуйте… — испуганно произнес Алексей. — Что за газета?..
— Погоди, — сказали ему вполголоса. — Пусть дочитает.
— «ТАК МАФИЯ ИЛИ СПЕЦНАЗ?» — огласил во всеуслышание Борька очередной подзаголовок и, подняв лицо от газеты, строго оглядел слушателей. В очках с массивной оправой он выглядел весьма внушительно.
— «И все же остается множество вопросов, — монотонно продолжал читать электрик, — на которые милиция в лице полковника Лепилина ответить не готова. То, что все убийства несомненно заказные и что работали тут профессионалы, — сомнения не вызывает. Смущает лишь похожесть почерка во всех этих преступлениях. Такое впечатление, что члены враждующих группировок „заказывали“ друг друга одной и той же „фирме“.»
— Эх, ничего себе!.. — чуть ли не с восхищением выдохнул кто-то.
— «В определенных кругах, — невозмутимо зудел Борька, — упорно циркулируют слухи, что наш тихий провинциальный городок выбран некой спецслужбой в качестве испытательного полигона, где специально обученные сотрудники приступили к уничтожению преступных элементов, якобы, руками самих преступников. Тогда становится понятным беспомощность, а точнее — вынужденное бездействие милиции…»
Колодников мог поклясться, что «определенными кругами» автор статьи скромно величает самого себя. Слушатели зашевелились, зашумели.
— То есть сами же менты их и мочат!.. — проскрипел тенорок над самым ухом. — Ловко!..
— Правильно!.. Правильно!.. — тряся морщинами, закричал уже знакомый Алексею кровожадный пенсионер-ветеран. — Давно пора!.. Дошло наконец!.. А то придумали, понимаешь: чикаться с ними, с поганцами!..
— Да погоди ты, отец! Не шурши…
— «Впрочем, полковник Лепилин такую возможность отвергает категорически…»
— Ну еще бы! — злорадно взгоготнул кто-то. — Что ж он, сам себе враг, что ли?..
Колодников, сообразив, что ни одной из трех газет (первая — в чтении, остальные ревниво прижаты к доминошному столу Борькиным локтем) ему не завладеть, устремился к выходу на проспект, где, разорившись, приобрел в ближайшем киоске не менее увесистую пачку.
Первую газету он нетерпеливо развернул еще на улице. Ею оказалась местная «Правда». Бывший партийный орган, естественно, осуждал разгул преступности и вовсю клеймил демократию устами читателей. О самих событиях упоминалось довольно скупо, с постоянными ссылками на мнение милицейских чинов. Впрочем, даже и простого перечисления фактов было для Колодникова более чем достаточно.
Пять убийств позавчерашней ночью. Четверо пострадавших — из группировки Архитектора. Личность пятого не установлена. Избиты, порезаны и подстрелены еще четырнадцать человек, в их числе — глава совета директоров и охранник скандально известного инвестиционного фонда «Россиянин». Все преступления совершены в различных частях Центрального района около полуночи…
— Ну что ты читаешь? Что ты читаешь? — прозвучал сзади с насмешливой укоризной знакомый голос, и Колодников, обернувшись, увидел сутулого и узколицего Пашу Глотова, в прошлом — сокурсника, а ныне — заведующего отделом «Городских ведомостей».
— Привет, — сказал Паша. — Ты чего это макулатуры накупил? Денег, что ли, некуда девать?
— Та-ак… — вместо приветствия молвил Колодников, зловеще глядя ему в глаза и медленно сворачивая газеты в тугую дубинку. — Вот кого я сейчас убивать буду…
— Прямо здесь? — с легкой тревогой полюбопытствовал тот. — Может, лучше стрелку забьем?.. Кстати, а в чем проблемы?
— Вы что ж, сукины дети? — в сердцах сказал Алексей. — Совсем уже нюх потеряли? На своих кидаетесь? Я с ним, понимаешь, чуть ли не на одном горшке сидел, а он меня теперь в уголовную хронику вставляет!..
— Погоди-погоди! — ошеломленно перебил его Паша Глотов. — Кто тебя куда вставил? Ты о чем вообще?..
— «Ведомости» ваши. Во вчерашнем номере…
— Нет уж, пардоньте! — с достоинством отвечал Паша. — «Ведомости» уже месяц как не мои!.. Вот так замочат сгоряча, не разобравшись…
— А! Так ты ушел, что ли, от них? — сообразил Алексей.
— Я ж тебе говорю: месяц назад. Я теперь, старик, заместитель редактора газеты «Спокойной ночи».
Колодников заморгал.
— «Спокойной ночи»?
— Классное название, скажи? — просиял Паша. — Погоди, дай срок, «Вечерку» за пояс заткнем. А чем тебя «Ведомости»-то обидели? Ах, да!.. Уголовная хроника… Что? Убил кого-нибудь?
— Да если бы!
— Хм… — Паша озадаченно огладил выдающийся хрящеватый нос. — В каком, ты говоришь, номере?
— Во вчерашнем…
— Странно… — усомнился Паша. — Вчерашний я, вроде, просматривал… Не было тебя там…
— Да фамилии-то не было, — с досадой сказал Колодников. — Написали: программист, проживающий в том же доме…
Паша Глотов вытаращил глаза, потом заржал.
— Кто? Ты программист? Да ты ж полгода назад дисплей с плейбоем путал!..
— Полтора, — проскрипел Алексей. — А полгода назад я уже верстал вовсю…
Худое Пашино лицо состояло в основном из носа и ушей. Остальное как-то не воспринималось. Лицо журналиста. Чутье и слух…
— Ты сейчас никуда не торопишься? — спросил вдруг Паша.
— А что?
— Да хотелось бы поподробнее об этой заметке… Ляп какой-нибудь?
— Всего-навсего объявили главарем мафии, — холодно сообщил Колодников.
Заместитель редактора присвистнул.
— Слушай… — сказал он. — По пивку вроде холодновато будет… А что если по кофейку, а? Тут бар неплохой через квартал… Кстати, вчерашний этот номер «Ведомостей» у тебя с собой?
Колодников взялся за карман куртки. Кажется, газету он оставил на столе у опера… А, нет! Оказывается, забрал…
— С собой, — буркнул Алексей. — Вот она. Только имей в виду, деньги я все потратил на желтую прессу…
Бар «У Оксаны» и впрямь оказался приятным местечком. За стойкой хозяйничали два долговязых молодых человека со скучающими нагловатыми глазами, похожие, как близнецы. Кто из них был Оксаной, неясно. В одиночку Алексей ни за что бы не переступил порог подобного заведения. Бары, как и кабинеты, его почему-то всегда отпугивали…
— То есть, газета у вас совсем новая?.. — соображая, уточнил Колодников, когда они, взяв по чашке, расположились за угловым столиком.
Паша тронул губами кофе и нашел его слишком горячим.
— С иголочки, — подтвердил он. — Только-только зарегистрировали.
— Верстальщик нужен? — прямо спросил Алексей, вспомнив, что фонд, судя по всему, доживает последние дни.
Паша Глотов решительно помотал головой. То есть носом и ушами.
— Нет пока… Первый номер я сам верстал. Даже не первый — нулевой. Вот найдем денежку — тогда… Туго сейчас со спонсорами… — Паша вдруг затосковал, закручинился. — Нам бы скандальчик какой для начала… — вздохнул он. — Надо, надо о себе заявить. Что-нибудь, знаешь, этакое, без политики и в то же время наше, городское…
— Ну, например? — полюбопытствовал Алексей, осторожно пробуя кофе. Кофе был отменный.
Глотов хмыкнул, поскреб в затылке.
— Ну вот, помнишь, одно время сенсации косяком шли? То геологи до ада добурились, то крысы-мутанты на поезд в метро напали… Что-нибудь в этом роде, но на материале нашей области… Скажем, так: по слухам (или там по неофициальным данным), в связи с загрязнением окружающей среды расшатался генный аппарат у каракурта…
— Какие ж у нас каракурты? — не понял Алексей.
— Не, старик, вот тут ты не прав. Наша область как раз входит в ареал каракуртов — самым краешком… Так вот, якобы, в связи с экологическим кризисом каракурт скрестился, ну, скажем, с обыкновенным рыжим тараканом. И получился гибрид…
— Таракурт, — усмехнувшись, подсказал Алексей.
— Блеск! — восхитился Паша. — Старик, ты, я гляжу, по-прежнему силен в каламбурах!.. Какого черта ты не подался в журналистику? Ну классно же!.. Таракурт! С виду таракан тараканом, а укус смертелен… Данные проверяются… Представляешь, сенсация?..
— Лавры Орсона Уэллса не дают тебе спать? — Колодников скривил рот. — Ты это серьезно или как?..
— Да нет, конечно! Я же говорю: в порядке бреда… Но что-нибудь в таком вот роде, понимаешь?.. У тебя никаких мыслей на этот счет не возникает?
— У меня мысли сейчас об одном… — Колодников похлопал себя по карману куртки. — Вот…
— А! Да! Кстати!.. — оживился Паша. — Давай ее сюда! Что они там напортачили-то?..
Алексей извлек поистершуюся на складках газету и отдал Паше Глотову. Тот прочел и шевельнул хрящеватыми ушами.
— Ну и что тут не так? Кроме программиста, конечно…
— Все не так, — сказал Алексей. — И лай, и грохот, и гильзы… Я-то знаю! До сих пор вон в ментовку таскают — как свидетеля… Пока…
— Погоди!.. Какой лай? А! Автоматный…
— Не было никакого лая, — упрямо повторил Алексей. — И грохота не было. И ни единой гильзы не нашли. Я ведь там понятым был… А опер говорит, что и пуль нету! Дырки в телах есть, а пуль нету…
— Мистика какая-то… — осторожно заметил Паша.
— Мистика? — ядовито переспросил Алексей. — Это еще не мистика!.. Это, брат, сухие факты. А ты бы вот послушал, о чем во дворе шепчутся! Вот где мистика… Отрицательная энергия, привидения чекистов…
— Чекистов?.. — Паша встрепенулся. Нос и уши его были теперь чутко наставлены на собеседника. — Постой-постой… Верно! Проходил у нас такой материал. Как раз после первого путча. Шурик Харитонов делал… Знаю, потому что вел номер. Правда, мистики там у него никакой не было — так, на сталинизме чуток потоптался… Прямо во дворе расстреливали?
— В арке, — поправил Алексей. — Или во всех четырех… Не знаю.
— А отрицательная энергия? — жадно спросил Паша.
— Ну, видишь ли… — Колодников замялся. — Я вообще-то в этой самой биоэнергетике не силен… Или как там она называется?.. Словом, архитектура у нас порочная, и в арках скапливается отрицательная энергия. Если хочешь, даже начертить могу, мне объясняли… Ну и вот, значит, в этих, стало быть, энергетических пучках возникают привидения и начинают всех мочить. После ноля часов…