Вергилий…
— Сувенир, — устало поднимаясь с песка, позвал его Игорек. — Выпить хочешь?
Мог бы и не спрашивать. Из кармана пальтишка мигом была извлечена уже знакомая раковина. Надо же — не выбросил… Из другого кармана торчал подвяленный на солнце рыбий хвост экзотических очертаний. Чем же он ее поймал? Руками, что ли? Отчаянный народ эти бомжи. Травануться ведь можно запросто!
— Ты-ы… вот что… — сосредоточенно заговорил Игорек, наклонив слегка горлышко над подставленной раковиной, но пока еще не наливая. — Ты кому-нибудь, кроме нас, обо всем об этом… рассказывал?
Андрей и Влад вздрогнули, переглянулись. А ведь правда! Где гарантия, что этот алкаш, найдя лазейку, сразу поперся к Игорьку? Явился-то он уже вроде вмазавший! Следовательно…
Андрей встал, подошел поближе. Влад остался сидеть.
— Игорек! Друган! — прочувствованно просипел Сувенир, и мутные глаза его стали вдруг подозрительно честными. Как у народного избранника с плаката. — Я ж к тебе к первому… К Косороговым не пошел…
— Врешь! — жестко сказал Игорек, отстраняя наклоненное горлышко. — Ходил ты к Косороговым… Говори, ходил?
— Их дома не было, — с отчаянием признался Сувенир и, уже не владея собой, двинулся за ускользающей выпивкой. — А Володьку менты забрали… еще вчера…
— А кто ж тебе тогда наливал?
— Ты! — с собачьей преданностью уставясь на Игорька, выпалил Сувенир.
Тот по-прежнему держал бутылку в отведенной руке, как бы грозя, если что, вылить водку в песок.
— А до меня? С кем пил-то?
Перетаптываясь на месте, троица совершила полуоборот. Теперь Игорек с Андреем располагались к пальме и к Владу лицом, а стоящий перед ними Сувенир — спиной. Со стороны все это, надо полагать, выглядело даже забавно.
— С Маркизой! — испуганно признавался бомж. — Ну, с этой… с Анжелкой… Утром еще…
— Значит, Маркизе сказал?
— Да ты чо, Игорек! Ну, клянусь, ну не было базара! Зуб даю! Я ж еще сам не знал утром!
Игорек прекратил пытку и наполнил протянутую раковину теплой водкой.
— А в балку тебя чего понесло? — хмуро спросил он, глядя, как Сувенир прячет в карман мгновенно осушенную тару и достает из другого подвяленную рыбку.
— Так весна же, — вылупив наслезенные глаза, просипел бомж. — Снег сходит… а под ним- то… бутылки…
— Черт, ну ведь все равно же скажешь! — не выдержал Игорек.
— А чо? Запросто, — не сориентировавшись, — подхватил Сувенир. — Х-х!.. Маркизе не сказать!
Игорек обмяк ибеспомощно взглянул на Андрея. Андрей был непривычно бледен. Влад медленно поднимался с песка. С таким видом поднимаются на расстрел. Из одежды на Владе были только цветастые трусики, и теперь он напоминал горбуна уже не в такой степени, как прежде, Разве что лицо — умное, злое, с торчащим вкось подбородком… Игорек и Андрей молча смотрели, как странно усмехнувшийся Влад подбирает с песка тяжелую плоскую дубину. Вот он шагнул вперед, двумя руками относя резную лопасть вверх и в сторону. Кривоватое лицо его исказилось от ужаса… Дальше все было до неправдоподобия просто. Рубящий удар пришелся бомжу не по голове, а по шее — у самого основания черепа. Прибой будто смолк разом. Во всяком случае, хруст перебитых позвонков раздался отчетливо — как в полной тишине…
Сначала в песок упала разломленная рыбка, а затем с шумом повалился сам Сувенир. Ш-шух-х!.. Несколько секунд Игорек и Андрей с недоумением глядели на распростершееся у ног тело, потом, все еще не веря случившемуся, подняли глаза на Влада.
— А чего? — попятившись, истерически выкрикнул тот. — Ждать, пока он всем разболтает?..
— Что ж теперь делать-то? — шепотом спросил Андрюша. Выпуклый иконный лобик жалобно наморщен, брови — домиком. Казалось, еще миг — и мальчонка расплачется.
— Назад дороги нет, — сдавленно отозвался Игорек. — Хотя, честно сказать, ее у нас и раньше не было…
Отогнал налетевших откуда-то сине-зеленых с металлическим отливом мошек и накрыл удивленное мертвое лицо бесформенной, свалявшейся лыжной шапочкой. Огляделся, поднял оброненную в песок наполовину пустую бутылку — и направился к основанию пальмы, где прямо на солнцепеке, спрятав лицо в ладони и привалясь спиной к огромным позвонкам кривого ствола, сидел скорчившийся Влад.
— Хлебни, — глухо приказал Игорек. — И давай в тень перебирайся! Сгоришь к черту…
Влад взглянул затравленно — и не ответил. Парня колотила дрожь.
— Хлебни-хлебни! — повторил Игорек, присаживаясь рядом на корточки и обтирая горлышко от песка. Кое-как насильно влил во Влада пару глотков мерзкой горячей водки, после чего приложился к бутылке сам. — Андрей, — позвал он.
— Я не хочу, — испуганно предупредил тот.
— Зря… — Игорек встал, вздохнул. — От Владика, сам видишь, проку мало, значит, тащить придется нам двоим… И поживей — пока прилив не начался.
— Куда тащить?
— Подальше, к рифу.
— Зачем?
Игорек подошел к Андрею, взглянул на него снизу вверх.
— Нет, можно, конечно, поступить по-другому, — внятно произнес он. — Вылезти обратно, вызвать ментов…
Андрей вздрогнул.
— Н-нет.
— А нет — так пошли. И знаешь… Давай-ка обуемся! А то все ступни о кораллы порежем.
Они заставили Влада перебраться в тень и молча принялись обуваться.
Мертвый бомж оказался неожиданно тяжел. Вдобавок ботинки немилосердно увязали в песке. Впрочем, когда добрались до лагуны, стало малость полегче. Закон Архимеда. Бредя где по колено, где по пояс в прозрачнейшей горько-соленой воде и постоянно обрываясь в расселины, вдвоем они отбуксировали тело уже довольно далеко, как вдруг из одной такой расселины взметнулось нечто извивающееся и змееподобное. Мелькнула пасть, усаженная длинными шипами зубов — и Андрей, заорав, бросил ношу. Но, к счастью, трехметровая атакующая тварь въелась не в него, а в мертвого бомжа, которому уже было все равно…
Опомнились Андрей с Игорьком на коралловой глыбе шагов за двадцать от места нападения. А там вода уже кипела вовсю. Из пенной круговерти то и дело всплывали какие-то черные тряпки — не иначе одежка Сувенира, царствие ему небесное… Пена была слегка окрашена кровью. Видимо, твари еще и погрызлись между собой.
— Назад! — хрипло скомандовал Игорек. — Не дай бог, прилив начнется. Тогда вообще хана.
Добравшись до берега, оба упали на теплый песок и долго приходили в себя. Не было сил даже снять разбухшие хлюпающие ботинки.
— Ну что? — хрипловато осведомился наконец Игорек. — Не пропало еще желание остаться? В ответ Андрей лишь выругался по-черному.
— Тем не менее, как я уже говорил, податься некуда, — с мрачным удовлетворением заключил Игорек. — Ладно. Пойдем Влада в чувство приводить… Надеюсь, он тут без нас ничего больше не натворил?
Влада они нашли там, где и оставили, — под кроной пьяной пальмы. Убийца лежал, уткнувшись лицом в песок, и признаков жизни не подавал.
— Дышит хоть?
— Дышит. Присели рядом.
— Жалко парня. — Игорек вздохнул.
— А Сувенира не жалко? — буркнул Андрей, избегая смотреть в сторону лагуны.
— И Сувенира жалко, — печально молвил Игорек. — И нас с тобой жалко… Кстати! Имей в виду: по этому делу мы уже проходим не как свидетели, а как сообщники… Уразумел?
Внезапно Влад приподнял голову, сел, принялся озираться.
— Где? — невнятно и отрывисто спросил он.
— Там. — Андрей неловко указал на взлетающую над рифами пену.
Влад равнодушно посмотрел — и отвернулся.
— Одна просьба, ребята, — сказал Игорек. — Только без достоевщины! Без этих ваших «вяжите меня, православные…». Ну и так далее… Все! Никакого Сувенира в природе не было! Вы двое, во всяком случае, о нем даже и не слышали.
— А кто с нами возле магазина тусовался? — вяло спросил Андрей.
— А хрен его знает! Бомж какой-то… И потом, ребята! Вы же в России живете! В России, а не в Полинезии! Неужели вы всерьез думаете, что его кто-то хватится, объявит розыск? А если здесь найдут… Ну, полез купаться, подхватило волной, ударило о риф… Короче! Приводим себя в порядок и выбираемся обратно.
— А-а… с этим как… со всем? — Андрей беспомощно огляделся.
Игорек усмехнулся через силу.
— Меня вот сейчас больше тревожит другое, — признался он. — Наследили мы там, в балке, или не наследили?
Не наследили. Над микрорайоном уже висели плотные сумерки и лил дождь. По дну балки клокотал смутно различимый ручей. Какие уж тут, к черту, следы!
Глава 3
— Так-то вот, Андрюша, — покряхтывая и отводя глаза, проговорил Игорек. — Глупо, конечно, все вышло, дико. Хотя, может, оно и к лучшему. Жить, как он жил? Знаешь, я бы от такой жизни на третий день повесился. — Шумно выдохнул, помолчал. — Ну… все-таки человек был. Давай-ка помянем… Не чокаясь…
Андрей скорбно склонил в кивке выпуклый лобик и наполнил стопки.
— Земля пухом, — сдавленно пробормотал он, но осекся, вспомнив окрашенный кровью бурун и взметнувшееся из глубины пятнистое черно-зеленое тело змеевидной твари.
По-прежнему не глядя друг на друга, молча выпили.
— Мужики, вы чо?! — послышался из угла отчаянный пьяный голос Влада. — Вы чо, мужики? Совсем уже, да?
По бледному перекошенному лицу текли слезы. Хотел сесть на кровати, но локоть подломился — и убийца снова ткнулся головой в подушку. А правое ухо и щеку он все-таки сжег…
— Пусть лежит, — тихо сказал Игорек шевельнувшемуся было Андрею.
Тот оглядел с тоской обшарпанную комнатенку; все те же вздувшиеся пузырями обои, все тот же самодельный стеллаж с пропыленными книгами, та же пишущая машинка в углу… Может, ничего не было?.. Ни острова, яркого, как бред наркомана, ни грохота прибоя, ни обломка резной дубины, ни ужасающе отчетливого хруста позвонков… Пригрезилось — да и сгинуло…
Однако в какой карман руку ни сунь, везде был песок.
— Глупо, — сказал наконец Андрей.
— Ты о чем?
— Да о Сувенире…
— Так! — решительно прервал его Игорек. — А теперь слушай меня. Наша единственная глупость в том, что мы вообще за ним пошли… А все остальное было неизбежно, Андрюша… Мне, что ли, Су