– Простите, мадам, но, по-моему, собаки едва ли могут служить должной защитой.
– Нет? Понятно. Тогда, быть может, сделать в картинной галерее стены вот такого красного цвета?
– Не могу согласиться с вами, Тремейн. – У Джиллиан голова шла кругом от этих перекрестных разговоров. – Они надежные защитники. В их присутствии никто не осмелится подойти ни ко мне, ни к Нику.
Ник, коснувшись руки Шарлотты, обратил ее внимание на небесно-голубой образчик ткани.
– Да, да, пожалуй, в этом что-то есть – небесно-голубые стены с кремовым бордюром?
– Смею напомнить вашей милости об эпизоде, имевшем место сегодня утром в парке. Если вы помните, когда к вашей милости приблизился уличный торговец, собаки оттащили вас от него на приличное расстояние.
– И еще можно выбрать симпатичные обои в полоску.
– Как я сказала, они защищали меня, уводя от того, кто, по их соображению, представлял угрозу моей безопасности.
– Мне нравятся вот эти, с бордюром из жимолости. Это просто классика!
– Еще раз простите, миледи, но я уверен, что собаки старались уберечь не вас, а в первую очередь себя от опасного человека.
Ник указал на образец со сложным рисунком из листьев и цветов.
– Растительные мотивы. Чудесно, Ник, но я не думаю, что они годятся для большой гостиной. Возможно, для малой, а?
– Тремейн, вы называете моих собак трусливыми?
– Что ты думаешь об этих обоях с изображением морских обитателей? Мне нравится в них сочетание синего с красным.
Ник покачал головой.
– Возможно, «трусливые» слишком крепкое словечко. Скорее, осторожные? Или рассудительные? Осмотрительные в своем доверии к доброте незнакомца?
– Хотя эти мне совсем не нравятся. Слишком запутанный рисунок и к тому же фон желтый. Нет, они не годятся.
– Трусливыми, Тремейн?
– Лиственный орнамент весьма хорош, особенно зеленый тон.
– Трусливыми, мадам, – вздохнул Тремейн. – Наберись я дерзости, то напомнил бы вашей милости, что его милость поручил Краучу во всех поездках сопровождать вашу милость, и был бы счастлив сообщить Краучу, что вы желаете его видеть.
Джиллиан надеялась уехать без Крауча, который накануне весьма определенно высказался по поводу разумности ее визита к лорду Карлайлу. В конце концов ей удалось вытянуть из него обещание, что он не станет доносить на нее Ноублу в обмен на ее согласие не отправляться к Макгрегору без сопровождения. Именно для этого ей нужна была Шарлотта.
– Для чего я нужна? – вопросительно взглянула на нее кузина.
– Не важно. Чудесно, Тремейн. Скажите Краучу, что мы готовы.
– Что ж, это было интересно. – Шарлотта сбросила с колен образцы. – Ник хорошо чувствует цвет, и, думаю, тебе понравится то, что мы выбрали. Мы можем ехать, Джилли? У меня куча вопросов, которые ты должна выяснить у лорда Карлайла.
– Что за вопросы?
– Вот список. – Протянув кузине исписанный лист бумаги, Шарлотта смотрела в него из-за плеча Джиллиан. – Заметь, первым пунктом в списке значатся имена любовниц графа Уэссекса.
– Мушек, – поправила ее Джиллиан, выразительно взглянув на Ника.
– Пташек, Джиллиан! Честно говоря, твоя манера коверкать язык просто отвратительна! Так вот, я далеко не уверена, что ему известны все имена, но ты же знаешь, каковы мужчины – они большие сплетники, чем женщины.
– Совершенно верно. Следующим пунктом у тебя значится бывшая леди Уэссекс.
– Да. Ты сказала, что в его туманных угрозах мелькало имя Элизабет, следовательно, он был с ней знаком. Одним махом двух зайцев!
– Что ты сказала? – озадаченно переспросила Джиллиан.
– Ты убьешь двух зайцев одной пулей – есть такая присказка. Неужели ты никогда не слышала? Это означает, что ты за один раз сделаешь два дела. Я думала, что даже в заокеанских колониях это выражение в ходу.
Джиллиан открыла было рот, чтобы ответить, но передумала.
– Доход. Зачем мне его спрашивать о доходе Ноубла? – удивилась она.
– Не о доходе лорда Уэссекса, а о его собственном доходе.
– А зачем мне нужно знать о доходах лорда Карлайла?
– Затем, что он граф, дурочка, а поймать графа стоит… В общем, чего-то стоит. Дело в том, что мама никогда мне не простит, если я упущу такого блистательного жениха только потому, что ты из упрямства не захотела спросить, чего он стоит.
– Шарлотта, этот человек может быть одним из тех, кто стоит за нападением на Ноубла! Неужели ты хочешь выйти замуж за подобного испорченного типа с дурными наклонностями?
– Это меня нисколько не волнует.
Джиллиан вытаращила глаза, а потом снова занялась списком.
– А что это за слово? Рохля?
– Рохля! – Шарлотта снова заглянула через плечо кузины. – Да, ты не ошиблась! Ты же не хочешь, чтобы я вышла замуж за человека, который не мычит и не телится?
– Разумеется, нет, почему у меня должно быть такое желание?
– Эгоистка – вот кем ты стала с тех пор, как вышла замуж. Настоящая эгоистка, думающая только о себе! Итак, есть еще что-нибудь, о чем, по-твоему, нужно спросить этого лорда Карлайла?
– Мне хотелось бы разузнать о сути его претензий к Ноублу. – Джиллиан задумчиво покусывала нижнюю губу. – Но я не знаю, как он отнесется к такому вопросу.
Шарлотта ответила ей порочной улыбкой, которая быстро сменилась невинным выражением лица, таким искренним и чистым, что могло бы исторгнуть слезы даже у ангела.
– О, ты великолепна, – растерянно признала Джиллиан. – Тебе и вправду нужно играть на сцене, Шарл. Думаешь, это на него подействует?
– Опыт, дорогая, большой опыт. – Еще несколько секунд на лице Шарлотты сохранялось простодушное выражение, а глаза были затуманены. – По дороге к лорду Карлайлу я с удовольствием покажу тебе, как это делается, – улыбнулась она кузине, и у нее на щеках появились ямочки. – Нужно просто прикинуться скромницей, если хочешь…
– Пожалуй, как-нибудь в другой раз. – Джиллиан обернулась, чтобы поторопить Ника, и была очарована видом девятилетнего мальчика, застывшего в позе абсолютной покорности и кротости и смотревшего на нее с безыскусным, чистосердечным видом, не лишенным иронии. Он медленно опустил длинные темные ресницы и серебристо-серыми глазами наблюдал из-под них за ее реакцией. Рассмеявшись, Джиллиан поцеловала его в розовую ангельскую щечку. – Да, да, я понимаю, ты тоже годишься в артисты. Пойдемте, мистер Ник. Зрители с нетерпением ждут вашего следующего выхода.
– Нам действительно необходимо везти с собой собак? – спросила Шарлотта и, усаживаясь на сиденье, ткнула Джиллиан локтем в бок. – И твоего пирата? И еще трех слуг? Я чувствую себя как на параде в честь мэра Лондона.
Джиллиан попыталась поглубже вдохнуть, но была так зажата со всех сторон, что ей пришлось довольствоваться лишь коротким вдохом.
– Я говорила Краучу, что нет необходимости везти с собой трех слуг, но он пробурчал что-то по поводу того, что Ноубл приказал, чтобы Ник и я не покидали дом без надежной охраны, а Крауч именно так представляет себе надежную охрану. Карета выглядит не очень крепкой, но я горячо надеюсь, что она не развалится от такой непомерной нагрузки.
Ник, скорчившийся рядом с ней, задергался, а затем рванулся вперед, хватая ртом воздух.
– О, Ник, милый, прости. Я чуть было не задушила тебя? Это старый маленький экипаж – у ландо, которое должны были подать сегодня, сломалось колесо. Теперь все в порядке?
– Что? – переспросила Шарлотта, которая сидела, высунув голову из окна.
– Ничего. Я просто объяснила Нику, почему у нас столько сопровождающих. Хотя, честно говоря, я считаю, что Пиддла и Эрпа было бы вполне достаточно.
– Их было бы достаточно и снаружи, – отозвалась Шарлотта, глядя на противоположное сиденье, на которое втиснулись две собаки, и, потянув носом, еще шире распахнула окно. – Это нелепо. Знай я, что ты собираешься запихнуть меня в этот крохотный коробок вместе со своими зверюгами, я взяла бы папину коляску. Что подумает обо мне лорд Карлайл при виде моего измятого платья?
– Я думаю, Шарл, что более важные вещи привлекут его внимание.
– Более важные, чем мое платье? – Шарлотта в ужасе взглянула на кузину. – Этого не может быть!
– Не будь такой эгоцентричной. У джентльменов, подобных лорду Карлайлу, на уме совсем другое, и они вряд ли обращают внимание, в каком состоянии дамские платья.
– У твоих знакомых джентльменов, возможно, на уме и другое, но джентльмены, которых знаю я, уделяют особое внимание одежде леди.
– Джентльмены, которых ты знаешь, пижоны.
– Джиллиан!
Джиллиан не хватило ни сил, ни воздуха в легких, чтобы продолжить спор, поэтому она снова обратилась к списку вопросов, которые хотела бы обсудить с шотландским графом.
Когда они прибыли, граф как раз садился в свою карету. Он замер, держась одной рукой за дверцу, и с недоумением посмотрел на остановившийся перед ним экипаж. Он сосчитал ливрейных лакеев, словно прилипших к верхним сиденьям подъехавшего экипажа, и чуть было не пустился в бегство при виде страшилища, расположившегося на запятках.
– Пах, – прошипел он своему кучеру, отступив назад, и кучер проворно ощупал себя, чтобы убедиться, что ничего неприличного не выставлено напоказ. – Я не про тебя, дурак, а вон про того громилу на запятках этого чертова экипажа. Это головорез Крауч, дворецкий Уэссекса. Какого черта ему здесь нужно?
Вокруг остановившейся кареты поднялась легкая суматоха. Несколько слуг спрыгнули с сиденья и окружили экипаж, словно защищая его. Карета опасно закачалась из стороны в сторону, и из окошка высунулась знакомая рыжая голова.
– Какая удача, что мы застали вас, лорд Карлайл! Не могли бы вы уделить мне несколько минут?
Лорд Карлайл зажмурился при виде представшей перед ним картины. «Она ускользнула из лап Уэссекса?» – с приятным чувством удовлетворения подумал он, и любопытство, вызванное просьбой Джиллиан, заставило его изменить свои утренние планы.
– Я в вашем распоряжении, мадам, – ответил он с учтивым поклоном, который, к сожалению, пропал даром, так как голова Джиллиан снова скрылась внутри кареты.