Мирослава позвонила Морису и спросила, – что там у тебя?
– Научился вязать узор ёлочкой.
– Морис! – прикрикнула она.
– Объект не выходил из дома.
– Ладно, посиди там ещё немного.
До её уха донёсся женский, а потом детский голос.
– Чем это ты там занят? – спросила она подозрительно.
– На данный момент играю в мяч с одной восхитительной трёхлетней особой и параллельно обсуждаю с её мамочкой рецепт яблочного пирога с корицей.
Мирослава хмыкнула и отключилась.
Она набрала номер сотового Наполеонова и услышала недовольный голос друга детства, – ну чего тебе?
– Шур! Я сейчас подъеду к следственному комитету, спустись ко мне на минуту.
– Больше делать мне нечего, как бегать по лестницам.
Мирослава больше не стала слушать ворчание Наполеонова и просто отключилась.
Она была уверена, что он спустится к ней, как миленький.
Там оно и случилось.
Следователь сразу заметил машину подруги и забрался в салон.
– Соскучилась? – спросил он, – или по делу?
– И то и другое, – улыбнулась Мирослава и спросила серьёзным тоном, – у вас отпечатки с квартиры Тюриных есть?
– А ты к этому делу, с какого боку? – удивился он.
– Неважно, вот тебе стаканчик. Сравни имеющиеся отпечатки с теми, что есть на стаканчике.
– Ты разыгрываешь меня?
– Ничуть. Хочу преподнести тебе на блюдце убийцу.
– Ага, – кивнул он, – взрослый вроде человек, сама следователем работала, ты, что не знаешь, что этим отпечаткам в глазах суда грош цена, – он выразительно потряс перед лицом Мирославы вручённым ему пакетом со стаканчиком.
– А никто и не просит тебя тащить стаканчик в суд в качестве улики.
– Чего же ты тогда хочешь от меня?!
– Я вот думаю, Шур…
– О чём?
– Чего тебе на день рождение подарить.
– Чего? – вытаращил он глаза.
– И тут меня озарило! Подарю – ка я тебе слуховой аппарат.
– Всё с меня хватит! – Наполеонов попытался выбраться из машины. Пакета при этом он из рук не выпускал.
– Еруда, братец Лис! – Мирослава ловко поймала его за пиджак.
– Порвёшь!
– Зашьём. После того, как ты убедишься в том, что отпечатки на стаканчике совпадают с какими-либо имеющимися у вас из квартиры Тюриных, ты изымешь розовую зажигалку.
– На фиг она мне сдалась? – фыркнул Наполеонов.
Мирослава продолжала точно, не слыша его, – не знаю сохранились ли на ней отпечатки. Во всяком случае, я нашла хозяйку этой зажигалки.
– И кто она? Пассия Тюрина? Подружка Тюриной?
– У Тюрина не было пассии. Подружки Тюриной к ним в квартиру не заходили.
– Чья же тогда зажигалка? Неужто Жанны? – подскочил он на сиденье и стукнулся головой.
– Вот дьявол! – вырвалось у него.
– Не поминай всуе нечистую силу.
– Ладно, не тяни.
– Зажигалка принадлежит Марине Львовой.
– Кто это? – озадаченно спросил Наполеонов.
– Бывшая девушка Евгения Фарионова сына возлюбленного Татьяны Тюриной Андрея Фарионова.
– Подожди! – затряс головой Наполеонов, – ты меня совсем запутала! Как эта зажигалка попала в квартиру Тюриных?
– Её там оставил Евгений Фарионов.
– Разве он был знаком с Дмитрием Тюриным?
– Выходит, что был.
– Но как?
– Пока не знаю.
– А как зажигалка оказалась у Фарионова, если девушка бывшая?
– Она специально её ему подсунула, чтобы поссорить его с невестой.
– Коварство и любовь, – пробормотал Наполеонов.
– Типа того, – согласилась Мирослава.
– Но за каким лешим Фарионов оставил эту зажигалку у Тюриных? Он что идиот?
– То, что он идиот я не сомневаюсь, – ответила Мирослава, – а зажигалку он оставил, как я думаю, по заблуждению.
– То есть?
– Ну, смотри, Фарионов не курит, его девушка тоже, о том, что её ему подсунула зажигалку бывшая, он не знал.
– Ловкая девица.
– И вот, представляешь, он лезет за чем-то в карман и обнаруживает там эту вещицу. Что могло прийти ему на ум?
– Да, что?
– Что он случайно положил в карман вещь хозяйки. Поэтому он и оставляет её на тумбочке в прихожей.
– Логично, – задумчиво протянул Наполеонов, – но зачем он вообще приходил в дом Тюриных?
– За ножом, балда! – Мирослава хлопнула следователя по лбу.
– Не дерись! – проговорил тот, – лучше скажи, под каким предлогом он проник в дом Тюриных? Нарядился водопроводчиком?
– Не знаю! – отрезала Мирослава, – спросишь у самого Фарионова младшего, иди, сверяй отпечатки.
– Да и вообще, зачем ему его убивать?
Мирослава вместо ответа вытолкнула Наполеонова из машины.
Тот, скорчив обиженную мину, попытался почесать то место, куда она его толкнула, но не дотянулся.
А Волгина уже отъехала от следственного комитета.
– Опять влезла в моё дело и даже не предупредила, – проворчал тот. Но посмотрев на пакет со стаканом, чуть ли не бегом помчался в свой кабинет.
Молитвы, обращённые к Незовибатько, увенчались успехом.
И уже на утро следующего дня эксперт выдал заключение.
Из него следовало, что отпечатки, оставленные на стаканчике из-под кофе, совпадали с некоторыми из отпечатков, обнаруженных в квартире Тюриных.
Глава 11
– Всё завтра будем брать голубчика, – сказал Наполеонов, сидя на веранде в доме Мирославы и запивая душистым чаем яблочный пирог, испечённый Морисом.
– Шура, – тебе бы лучше взять его с поличным, – задумчиво проговорила Мирослава.
– Ага, – саркастически проговорил он, – вернуться в прошлое и застукать его над ещё неостывшим трупом.
– Нет, возвращаться в прошлое не надо, – нетерпеливо перебила его Мирослава, – нужно просто открыть одно из окон в квартире Тюриных.
Шура пронёс пирог мимо рта, а Морис посмотрел на Мирославу с нескрываемым удивлением.
– И чё? – спросил, наконец, Наполеонов.
– А то! Я немного пошантажирую Евгения Фарионова.
– Чего ты сделаешь? – Наполеонов подавился пирогом, и Морис заботливо похлопал его по спине.
– Пошантажирую, – повторила Мирослава.
– Как это? – спросили парни в один голос.
– Попрошу у него немного денежек, – как ни в чём не бывало, проговорила Мирослава.
Морис торопливо отнял у Наполеонова пирог и чай.
– Послушай, ты говори, да не заговаривайся! – воскликнул Наполеонов.
– Всё! Надоели вы мне! – сказала Мирослава.
– Парни переглянулись и закачали головами, жалостливо глядя на Мирославу.
– Значит так, – проговорила она, – проигнорировав их взгляды, – кто-то из ваших сотрудников откроет окно, которое выходит на пожарную лестницу. Остальные будут в засаде.
– А ты?
– А я завтра ближе к вечеру позвоню Фарионову и поклянчу у него денег за ценную информацию.
– И он тебе их переведёт на карту?
– На карту не на карту, но переведёт.
– А дальше.
– Дальше я сообщу ему всё об истории зажигалки и скажу, что полиция вот-вот её изымет.
– И он?
– Он постарается добраться до неё быстрее полиции.
– И всё?
– Остальное ваша работа.
Случилось всё именно так, как и сказала Мирослава.
Правда, поверил ей Фарионов младший не сразу. Сказал, что перезвонит.
Как догадалась Волгина, Евгений звонил своей бывшей, и спрашивал, действительно ли Марина подсунула ему зажигалку.
После этого он позвонил Мирославе и предложил завтра ждать его на перекрёстке на 11км, за первым поворотом в 12 ночи.
Волгина знала этот перекрёсток и поворот и то, что там находится крутой обрыв.
Но ничем не выдав себя, она согласилась встретиться.
Было ясно, что платить ей Фарионов не собирается…
Волгину же интересовала не завтрашняя ночь, а сегодняшняя. Она была уверена, что Фарионов не станет откладывать, и попытается достать улику сегодня.
Так оно и оказалось.
Но об этом она узнала только утром.
Оперативники позволили Евгению подняться по лестнице, влезть в окно и дойти до прихожей.
Там его и задержали с зажигалкой в руках.
А потом наступил вечер…
И сквозь колыхание его лилового занавеса светили, перемигиваясь звёзды.
А месяц точно отвернулся в сторону, чтобы никто не догадался, о чём же он думает, глядя на людей и их земные заботы…
– Представляешь, – рассказывал ей взахлёб Наполеонов вечером, – оказывается, его мать влюбилась в другого и оставила их с отцом. Парень только и мечтал об их воссоединении. И тут «счастливый случай» – новый муж матери заболевает и врачи говорят, что надежды нет. То есть мать вот-вот станет свободной. А тут отец влюбился в замужнюю Тюрину, преследует её и настаивает на разводе. Сыночек решает, что допустить этого никак нельзя. Он звонит ревнивому Тюрину и говорит, что у него есть доказательства измены его жены. При этом Евгений не скрывает, что он сын того самого Андрея Фарионова с которой Тюрин уже заставал свою жену год назад.
Они договариваются о том, что Евгений придёт к нему. Тюрин назначает ему день, в который жена отъехала к родителям.
Фарионов приходит. Незаметно для Тюрина похищает нож. Но негативы, что он принёс, оказываются засвеченными.
Евгений извиняется, как может, успокаивает разъярённого Тюрина и обещает принести их, как можно скорее.
На самом деле он тянет время и говорит, что готов предоставить обещанное только тогда, когда Татьяна вернулась домой.
Тюрин не хочет, чтобы жена что-то узнала до тех пор, пока он не убедится в её измене. С Фарионовым младшим он договаривается встретиться во дворе.
– И они встретились, – тихо сказала Мирослава.
– Да встретились, – эхом повторил Наполеонов.
– Как это печально! – вырвалось у Мориса.
– Действительно. К тому же парень узнал только что, что мать не собирается сходиться с отцом. Да и муж её усилиями врачей, с помощью других людей, в том числе и бывшего мужа, пошёл на поправку и будет жить.
– Чего не скажешь о Дмитрии Тюрине.
– Ревность до добра не доводит, – заключил Наполеонов.