Мел встал. Что хорошо в загрязнении атмосферы, так это потрясающие восходы. Словно кто-то поджег небеса.
Случайно брошенная спичка могла бы поджечь эту реку, но, увы, времени оставалось в обрез. Мел мысленно прикинул, где и когда должны встретиться Четверо, и понял, что ему придется поспешить на встречу.
«А уж тогда, пожалуй, мы подожжем небеса», — подумал он. Его фигура как-то незаметно исчезла с речного берега.
Близился урочный час.
Посыльный оставил фургон на обочине дороги с двухсторонним движением. Обойдя машину (с осторожностью, поскольку автомобили по-прежнему вылетали из-за поворота), он оказался у дверцы водителя, просунул руку в открытое окно и взял квитанцию с приборного щитка.
Итак, осталось доставить только еще одну посылку.
Он внимательно прочел указания на бланке доставки.
В недоумении перечел их еще раз, обратив особое внимание на адрес и сообщение. Адрес состоял из одного слова: «Повсюду».
Затем он написал подтекающей ручкой короткую записку Мод, своей жене. Очень просто: «Я люблю тебя».
Положив бумаги на приборный щиток, он посмотрел налево, потом направо и опять налево и решительно направился через дорогу. Он был примерно посередине, когда из-за угла появилась немецкая машина смерти, многоосный грузовик для международных перевозок, водитель которого вконец помешался от кофеина, таблеток и транспортных правил ЕС.
Курьер проводил взглядом громаду удаляющегося грузовика.
«Боже, — подумал он, — а ведь этот гад чуть меня не сшиб».
Затем он глянул вниз на сточную канаву.
«Вот как», — подумал он.
— ДА УЖ, — согласился чей-то голос из-за его левого плеча, или, вернее, оттуда, где, по воспоминаниям, находилось его левое плечо.
Курьер обернулся, огляделся и увидел. В первый миг он не мог найти слов, не мог вообще ничего понять, но выработанная годами привычка сделала свое дело, и он сказал:
— Послание для вас, сэр.
— ДЛЯ МЕНЯ?
— Да, сэр. — Хорошо бы у него было горло — тогда хоть удалось бы сглотнуть. Будь у него еще горло. — Пакета, к сожалению, нет, мистер… э… сэр. Только послание.
— ТОГДА ПЕРЕДАЙ ЕГО.
— Вот оно, сэр. Гм… «Иди и смотри».[100]
— НАКОНЕЦ-ТО.
Адресат улыбнулся — впрочем, он всегда улыбался, такое уж у него было лицо.
— БЛАГОДАРЮ, — продолжал голос. — ПОХВАЛЬНАЯ ПРЕДАННОСТЬ ДОЛГУ.
— Сэр? — покойный курьер проваливался в странный серый туман и видел лишь два голубых пятна. Возможно, то были глаза, а возможно — далекие звезды.
— СЧИТАЙ, ЧТО НЕ УМИРАЕШЬ, — сказал Смерть. — ПРОСТО УХОДИШЬ РАНЬШЕ ПРОЧИХ, ЧТОБЫ НЕ ПОПАСТЬ В ТОЛКУЧКУ.
Посыльный удивился на миг — не шутит ли его собеседник — и решил, что не шутит; на том все и закончилось.
Небо красно поутру. Никому не по нутру.
Да.
Сержант-ведьмолов Шедвелл отступил назад и склонил голову набок.
— Значит, так, — глубокомысленно сказал он. — Все готово. Ничего не забыл?
— Ничего, сэр.
— Маятник обнаружения?
— Есть маятник обнаружения.
— Тиски?
Ньют сглотнул и похлопал себя по карману.
— Тиски на месте, — сказал он.
— Растопка?
— Ей-богу, сержант, я думаю, что…
— Растопка?
— Есть растопка, — уныло сказал Ньют. — И спички.[101]
— Колокольчик, книга и свеча?[102]
Ньют похлопал по другому карману, где находился бумажный пакет с колокольчиком того типа, от которого бесятся волнистые попугайчики, розовая свечка с именинного пирога и книжица «Молитвы для малышей». Шедвелл убедил его в том, что, хотя первостепенной задачей было обнаружение ведьм, добрый ведьмолов никогда не упустит возможность провести ритуал изгнания нечистой силы, и посему следует всегда иметь при себе полное походное снаряжение.
— Есть колокольчик, книга и свеча, — сказал Ньют.
— Булавка?
— Есть булавка.
— Молодец. Никогда не забывай про булавку. Она есть штык твоего сокрушительного огневого оружия.
Шедвелл отступил на шаг. Ньют с удивлением заметил, что глаза старика затуманились.
— Хотел бы я двинуться с тобой, — сказал он. — Там наверняка не случится ничего такого, но все равно — было бы здорово выступить в поход. Ты еще узнаешь, почем фунт лиха. Лежу, бывалоча, в мокрых папоротниках, слежу за дьявольскими плясками… Заноют у тебя еще кости, заноют.
Он браво расправил плечи и отсалютовал.
— Итак, вперед, рядовой Пульцифер. И да пребудет с тобой армия славы.
После отъезда Ньюта Шедвелл решил провести один ритуал, какого прежде никогда не совершал. Для этого ему требовалась лишь одна булавка. Не булавка военного назначения — ведьмовская, для испытания таковых ведьм. А самая обычная булавочка, какую можно воткнуть в карту.
Карта висела на стене. Старая, заслуженная карта. На ней еще не был отмечен Милтон-Кейнс. На ней не было и Харлоу.[103] И едва успели появиться Манчестер и Бирмингем. В течение трех столетий она служила военной штабной картой. В ней уже торчала горстка булавок, в основном в графствах Йоркшир и Ланкашир, да еще несколько в Эссексе, хотя все они успели изрядно проржаветь. А в других местах темнели простые штырьки, отмечавшие далекие миссии, места, где когда-то квартировали отряды ведьмоловов.
Наконец Шедвелл отыскал булавочку среди мусора в пепельнице. Он сдул с нее пыль, протер до блеска и пристально уставился на карту, пока не нашел-таки местоположение Тадфилда, после чего с торжествующим видом воткнул туда булавку.
Она поблескивала.
Шедвелл отступил на шаг и вновь отсалютовал. Глаза его увлажнились слезами.
Сделав резкий поворот кругом, он отсалютовал и выставочному шкафу. Этот старый, ветхий шкаф с разбитым стеклом являлся, однако, неотъемлемой частью Армии ведьмоловов. Он хранил полковое серебро (приз, полученный на межбатальонном состязании по гольфу, не проводившемся, увы, уже более семидесяти лет); он хранил патентованный Громобойный Пугач, заряжаемый с дула, — изобретение полковника-ведьмолова Не-Вкушай-Мяса-С-Кровью-Не-Ворожи-И-Не-Гадай Далримпла;[104] он хранил также экспозицию из предметов, напоминающих орехи, которые на самом деле были коллекцией усохших черепов охотников за черепами, подаренной штабс-майором Армии ведьмоловов Горацием «Достань их первым, пока они тебя не достали» Легавером, много поездившим по дальним странам; шкаф хранил воспоминания.
Шедвелл шумно высморкался в рукав.
Вспомнив, что пора завтракать, он вскрыл баночку сгущенки.
Если бы армия славы и попыталась пребыть с Ньютом, то ее кости рассыпались бы на марше. А все потому, что ведьмоловы, не считая Ньюта и Шедвелла, уже давно перешли в мир иной.
Но было бы ошибкой думать о Шедвелле (Ньют так и не выяснял, каким именем его нарекли при крещении) как о свихнувшемся одиночке.
Просто так получилось, что все остальные поумирали в большинстве своем уже несколько сотен лет назад. Когда-то Армия охотников за ведьмами была столь же большой, как и в творчески отредактированной бухгалтерии Шедвелла. Ньют удивился бы, узнав, что история Армии ведьмоловов почти такая же древняя и почти такая же кровавая, как у любой другой армии, служащей более прозаическим целям.
Нормы оплаты для охотников за ведьмами, установленные Оливером Кромвелем, с тех пор ни разу не пересматривались. Офицерское жалованье составляло крону, а генеральское — целый соверен. Речь идет, разумеется, о базовом жалованье, поскольку за каждую обнаруженную ведьму каждый ведьмолов дополнительно получал девять пенсов и львиную долю принадлежащей ей собственности.
То есть реально можно было рассчитывать лишь на те девять пенсов. Поэтому армейская казна переживала трудные времена до тех пор, пока Шедвелла не взяли на содержание силы Небес и Ада.
Жалование Ньюта составляло один старый шиллинг в год.[105]
За это он обязался всегда держать под рукой «огниво, кремень, трутницу или огненосные спички», хотя Шедвелл дал понять, что ронсоновская газовая зажигалка очень удобна в употреблении. Изобретение патентованной зажигалки Шедвелл воспринял так же одобрительно, как обычные солдаты — изобретение магазинной винтовки.
А на взгляд Ньюта, Армия ведьмоловов была больше всего похожа на клуб исторической реконструкции или сборище толкинистов. Приятное развлечение на выходные — и поддержка славных древних традиций, которые сделали западную цивилизацию тем, чем сделали.
Примерно через час после отъезда из штаб-квартиры Ньют остановился на придорожной автостоянке и, склонившись к пассажирскому сиденью, порылся в бардачке.
Он открыл окно (пришлось воспользоваться плоскогубцами, поскольку ручка давно отвалилась).
Пакет с растопкой, вылетев за окно, приземлился за придорожной изгородью. Мгновение спустя за ним последовали тиски.
Поразмыслив над остальным снаряжением, Ньют забросил его обратно в бардачок. Булавку военного образца, выпускавшуюся специально для ведьмоловов, венчала блестящая эбеновая головка, как у дамских шляпных булавок.
Он знал, для чего она предназначена. Ньют проштудировал довольно много литературы. На первой же встрече Шедвелл завалил его специальными брошюрами, но в армейском архиве накопилось также множество самых разных книг и документов, которые, как Ньют полагал, принесли бы огромные деньги, если бы когда-нибудь попали на рынок.
Такой булавкой следовало уколоть подозреваемую. Если на ее теле найдется местечко, нечувствительное к булавочным уколам, значит, перед вами ведьма. Элементарно. Некоторые нечистые на руку ведьмоловы пользовались орудиями, острие которых при надавливании пряталось в булавочной головке, но Ньюту выдали настоящую, из твердой стали. Он не смог бы взглянуть в глаза старине Шедвеллу, если бы выкинул ее. Кроме того, это плохая примета.