Так и получилось. Школу Зоя окончила с серебряной медалью, но вот в МГУ девочка не пошла. Даже не стоит и пытаться, подумала Зоя и выбрала менее популярный вуз – Московский университет бизнеса и менеджмента. Что такое менеджмент, девушка знала поверхностно, но прекрасно понимала, что деньги в наше время приносит бизнес, свое дело. И по этой причине его стоит изучать.
За все пять лет учебы Зоя пропустила всего два дня. Первый раз по болезни, когда заразилась страшным гриппом и не могла толком держаться на ногах. Второй – когда Зою сбила машина и девушку с переломом руки доставили в травмпункт. Не то чтобы Милой до такой степени нравилась учеба. Просто она отлична осознавала, что прибыль приносят правильно вложенные инвестиции. И сейчас этими инвестициями был ее мозг, который впитывал все, что было и чего не было в институтской программе.
Работу девушка меняла часто: иногда она мешала учебе и требовала слишком большого внимания или просто надоедала, или Зоя находила что-нибудь поденежнее или ближе к дому. Так, за пять лет Милая работала в «Макдоналдсе», детском саду, записывала фонограммы для учебников, предназначенных иностранцам, изучающим русский язык, продавщицей в пекарне и музыкальном магазине, натурщицей для студентов Института искусств и даже выгуливала всех соседских собак.
Когда наконец-то Зоя получила заветный красный диплом, ее первой работой по специальности стала должность младшего менеджера в игорном доме. Который, к сожалению, разорился через четыре месяца после открытия, и Милой снова пришлось искать что-то новое.
С Князевой Зоя познакомилась через кадровое агентство. Вообще-то девушка была уже четвертой претенденткой на место менеджера клуба «Наима». Но Илона уделяла внимание не только профессиональным качествам конкурсанток, но и человеческим. Выслушав историю Зои, хотя и в кратком варианте, Князева решила, что Милая трудолюбивая, не привередливая, упорная и очень амбициозная. Она знает цену деньгам, потому что уже пять лет зарабатывает их своим горбом и при этом умудрилась с красным дипломом окончить институт.
Если говорить о личной жизни Милой, то девушка всегда думала головой, а не сердцем. У нее были парни, ведь Зоя вовсе не уродина, а довольно симпатичная особа, которая заставляет мужчин искать с ней новых встреч. Только вот парни попадались ей исключительно неперспективные, среднего класса, иногда даже женатые. Она позволяла ухаживать за собой, водить ее в рестораны (не очень дорогие) и дарить подарки (опять же на уровне тапочек для дома или новой вазы). Только замуж она не хотела, хотя и предлагали. Во-первых, она не была влюблена. Но если было бы очень нужно, она бы потерпела. В конце концов, кто, как не Зоя, умеет терпеть? Во-вторых, Милая не считала, что брак улучшит ее материальное состояние. То, что муж станет хорошо зарабатывать, вовсе не факт, учитывая, что предложение ей делал слесарь. К тому же ей самой придется тратить заработанные своим трудом деньги ему на рубашки, носки и сало для шкварок. (Этот самый слесарь жуть как любил жарить яичницу со шкварками. Видимо, именно это и стало третьей причиной незамужнего статуса Зои.)
В первые дни работы в «Наиме» Милая не выходила из состояния культурного шока. Она, конечно, знала, что такие красивые люди существуют, и даже видела их по телевизору. Но общаться с ними лично, да еще в таком объеме, ей никогда не приходилось. Эти тела, танцы и костюмы заставляли Зою думать, что, возможно, среди этих красавцев скрывается ее судьба. И через пятьдесят лет ее внуки будут сидеть у ее ног и слушать историю про то, как бабушка и дедушка повстречались за кулисами стрип-клуба. Нет, стрип-клуб она заменит на ночной. Неприлично говорить с внуками о таких вещах.
Мечты так и остались мечтами, когда Зоя поняла, что за внешним фасадом скрываются абсолютно такие же убогие и разлагающиеся личности, как и ее бывший друг, любитель яичницы со шкварками. Иногда Милая слышала, как парни, готовясь к выступлениям, рассказывают друг другу похабные анекдоты и при этом искренне смеются, ухватывала отрывки обсуждений между ними секса с очередной подружкой или оценку внешности той или иной клиентки, сидящей в зале.
Слышать такие вещи было больно и противно. Неужели и ее саму уже не раз обсудили, используя такие слова, как «соска», «вялая задница», «обвисшие сиськи» и «полная шалашовка».
Примерно после трех месяцев работы в клубе Зоя перестала относиться к танцорам как к живым и симпатичным парням, а стала смотреть на них как собаковод на своих питомцев, приносящих ему деньги от продажи щенков.
Зарплата у Зои была нормальной, довольно средней для неприветливой столицы, но Зоя хотела чего-то большего. Уйти с работы она боялась, потому что пока что не могла найти ничего подходящего. К сожалению, хотя у нее и был красный диплом, но менеджеров теперь стало больше, чем таджиков, которые приезжали в Москву отделывать квартиры столичных жителей.
И тогда Зоя решила, что нужно что-то делать. Несправедливо, что эти самовлюбленные идиоты только прижимают и облизывают богатых коров, а девушка вкалывает как проклятая, ведя все администрационные записи и улаживая конфликты с клиентками.
Решение нашлось само собой: если недотраханные бабы так любят совать зеленые купюры в стринги стриптизеров, то почему эти толстые стервы не могут отнести эти купюры прямо в банк? Только вот для этого дела Зое потребуется помощник. Кто-то из парней. Кто-то амбициозный, корыстный, тщеславный и алчный. Милой не пришлось долго ломать голову. Перед глазами сразу встал Слава Калинин с его до приторности сладкой улыбкой. Зоя не раз слышала, как парень вслух озвучивает свои мечты о собственном клубе, о курортах за границей и покупке новой квартиры.
В случае провала ее начинаний и жалоб Князевой девушка всегда могла сказать, что все это выдумки самого Славки. Дескать, добивался ее, как объекта неразделенной любви, а она ему отказала. Вот он и выдумал какую-то глупость. Шантаж? Наших любимых и уважаемых клиенток? Да вы что? Никогда на свете! Я не такая!
Когда Зоя озвучивала Славке свою идею, он слушал с интересом, хотя по его лицу читалось, что такого рвения и выдумки от Зои парень не ожидал.
В итоге, обговорив детали, ребята разделили поля деятельности: Зоя собирала информацию о клиентках, кто из них не мог допустить публикации собственного изображения на обложках газет и кому так же не составило бы труда расстаться с небольшим количеством «бенджаминов»[5]. Милая также доставала домашние адреса жертвы.
Славе только и оставалось, что напоить женщину успокоительным для лошадей, которое было куплено в зоомагазине в Питере, раздеть любительницу мужского стриптиза, поставить фотоаппарат на автосъемку, отснять нужное количество кадров в самых изощренных позах и отослать эти фото ей домой. Калинин даже купил принтер и фотик для такого дела. Печатать в салоне было большим риском, а дома чужих глаз нет. Только вот Славке пришлось скрыть от друзей, что у него имелся цифровик. Мало ли что, пусть лучше не знают.
Первое «дело» случилось в середине декабря, когда стали подступать праздники. Почетное место первой жертвы досталось Анне Викторовне Демидовой, которая являлась супругой одного очень влиятельного банкира. Банкир этот имел желание полезть в политику, и скандал с женой и стриптизером стерпел бы вряд ли. Удивительно, как таким женщинам вообще приходит в голову мысль заказывать себе или своим подругам развлечение в стиле «Наимы». Дуры они, вот и платят за свои выкрутасы.
Вроде все прошло нормально, и Демидова больше не появлялась в клубе. Через две недели Зоя и Слава перешли ко второй – Наталье Гальцевой, сожительнице очень известного ведущего, который не сходит с экранов телевизоров. Опять все получилось до невозможности чисто и красиво.
Так и повелось, что в месяц у Милой и Калинина было около трех «специальных выездов». Казалось, что все шло замечательно. Подельники решили постепенно увеличивать сумму выкупа, а то две или три тысячи смотрелись как-то непрезентабельно. Полученные деньги девушка хранила в другом банке, в ячейке. Класть их на счет она не решилась. А вот Слава тупо ставил чемодан с купюрами за диван и ничего не хотел слышать ни про какие ячейки. Какое-то время Милая пыталась растолковать ему, что банк намного безопаснее и в случае грабежа все останется целым. Но Славка был непреклонен.
«Я должен знать, что мои деньги со мной», – говорил он с упорством осла.
Зоя махнула рукой. В конце концов, это его личные бабки, пусть что хочет, то и творит. Она ему не мать и не собирается хлопотать за этого тугодумного чемпиона по легкой атлетике.
Когда в клуб позвонила Светлана Соколенко, Зоя обрадовалась просто до неприличия. Муж потенциальной жертвы был крупным бизнесменом, и за ее фото с танцором мог бы свернуть ей шею. Что означало большие, просто огромные отступные для Зои и Калинина. Девушка уже подсчитала, что за год таких выездов сможет заработать достаточно, чтобы покинуть Москву.
Но когда Слава вернулся обратно, на фото была другая.
– Это еще что за дрянь? – заорала Зоя в порыве истерики, когда просматривала отснятые кадры. – Ты что? Их перепутал? Идиот!
– Во-первых, не ори на меня, – совершенно спокойно отреагировал Слава, – а во-вторых, разуй глаза и посмотри внимательно. Это Элла Астеева, жена Григория Астеева, председателя партии «Новая Россия».
Зоя снова взяла цифровик и нажала на увеличение фото в районе лица жертвы. Действительно, это Элла. Зоя видела ее самодовольную рожу в глянцевых журналах, которые Илона Давыдовна иногда оставляла в своем кабинете.
Так, значит, они поймали по-настоящему крупную рыбу! Жена политика! Да она миллионы выложит, чтобы пресса не увидела ее в таком ракурсе!
– Молодец, Калинин! – Славу Зоя называла только по фамилии, как будто у него не было имени, а только кличка, словно он животное. – Ну так сколько мы у нее возьмем?
– Пока не знаю, – пожал плечами парень, – тысяч двадцать…