Крепостник? Сатрап?
Не спешите с выводами. Извинить нашего героя может лишь то, что полста лет назад точно так жен поступил наш любимец, изображенный на деньгах Приднестровской Республики генералиссимус Суворов.
За тринадцать лет губенаторствования Николай Николаевич сделал очень много — разобрался с границей, решил вопросы управления и упорядочения золотодобычи, дал команду на исследование Амура… Но кроме этого создал вокруг себя целый круг легенд. Его постоянный спутник, амурский казак Р. К. Богданов писал: «Каждый день генерал вставал чуть свет… Ложился спать позже всех… Носил серую армейскую суконную шинель… Ел солдатские щи и кашу с ржаными сухарями… Не терпел почестей. Всегда замечал и благодарил всех за исправную службу, отстраняя нерадивых и нечестных чиновников».
Его попытки заселить берега Амура оказались неудачными, не принят был его проект о разделении восточной Сибири на два генерал-губернаторства. Он подал в отставку, но Государь, оценив его вклад, удовлетворил её крайне мудро. Сняв с одной должности, назначил на другую, назначив графа членом Государственного совета. В этой должности граф пребывал до самой смерти, что не помешало ему уехать в Париж и жить там до своей кончины.
Однако на этом его связь с Родиной не прервалась.
В декабре 1990 года останки генерал-губернатора Восточной Сибири самолетом Аэрофлота в специальном саркофаге были доставлены во Владивосток и захоронены на полуострове, носящем его имя. Церемония захоронения произошла 21 сентября 1991 года.
Памятник, который мы видим на купюре, был воздвигнут в городе Хабаровске в 1891 году и, что, наверное, самое удивительное, не снесен в годы Советской власти.
Человек непростой, сотканный из противоречий. Профессор П. И. Кабанов в книге «Амурский вопрос» так характеризовал его: «Среди администраторов царской России не только николаевского времени, но и всего XIX века нет, пожалуй, ни одной фигуры, вызвавшей столько разноречивых отзывов, оценок, характеристик, как Н. Н. Муравьев-Амурский… Одни отзывались о нем восторженно, другие представляли его самодуром, упрямым честолюбцем, вся деятельность которого ничего, кроме зла, не принесла Сибири».
Наверное, только таки люди и достойны памятников?
Кстати за Николаем Николаевичем кроме тех дел, за которые ставят памятники, есть еще и дела, которые не удостоились упоминания в чугуне или бронзе, однако оказавшие огромное влияние на Россию.
Именно по его представлению, сперва в Сибири, а потом и по всей Росси, был изменен порядок продажи хлебного вина. Водку перестали продавать в массовом порядке в розлив, от чего страдало коренное население Сибири, а стали продавать в запечатанной посуде…
Будем надеяться, что эта купюра станет последней в ряду и нам не понадобится 10 000 купюра и счет вновь не пойдет на миллионы. Это мы уже проходили…
Словения.
Вам ничего не слышится ничего знакомого в слове «толар»? Вот и мне слышится. А знаете почему? Это — обман слуха. Слуховая галлюцинация. Он не оттого толар, что маленькая Словения хочет быть как США а оттого, что «толар» и «доллар» имеют общего предка — германский талер!
Есть такое выражение «Широко известный в узких кругах…». Эта фраза мне кажется, очень точно отображает ситуацию, сложившуюся на словенских деньгах. Хотя… Что греха таить, такое случается в мире денежных купюр сплошь и рядом. Лица хоть и приятные, но сплошь незнакомые.
Но — по порядку…
10 толаров Примож Трубар (1508–1586). Религиозный деятель.
В те стародавние времена когда наш герой появился на свет, нечасто бывало, чтоб Жизнь легко отпускала человека из того места или того социального слоя, где он родился. Сложно было с социальными лестницами, да и другое понятно — дорог хороших нет, леса кругом, по лесам шайки всяческие разбойничьи пропитания ищут, а князья разные с королями вообще на тебя как на имущество смотрят — только попади к ним в руки… Зато если такое происходило, то каждый такой случай имел для нации свое, особое значение. Ведь и сегодня такие вещи не обыденность, а уж в те времена, (а 16-й век с нашей стороны смотрится вовсе уж седой древностью), они были редкостью еще большей.
Вот, например наш первый персонаж.
По внешнему виду скажешь: да на тебе, дядя, пахать нужно, а то и мешки ворочать — не зря же родился в семье мельника и наверняка хорошо кушал, — а ты вон что выдумал — в проповедники пошел! Но раз народ его запомнил, то, значит, не зря!
Еще в раннем детстве Примож Трубар полюбил церковь. Так полюбил, что не мог без неё обходиться. Можно сказать, кушать без неё не мог. Потому, наверное, отучившись в школе он, заручился поддержкой епископа и поступил в Венский университет.
Венские кондитеры свои пирожные к тому времени еще не придумали, да и «Венский вальс» еще не появился на свет, так что Примож не танцевал там, на балах и не объедался сластями в кондитерских, а добросовестно учился. Но что-то пошло не так — из Университета пришлось уйти. Он вернулся в Словению и был рукоположен в сан католического священника.
Надо отметить, что все это происходило примерно в то же самое время, когда Мартин Лютер сформулировал свои знаменитые 95 тезисов и кое-кто из священников начал рассматривать свое служение Богу под несколько иным углом — идеи протестантизма проникают и в Словению. Вскоре наш герой открыто переходит на позиции протестантизма и, чтоб быть правильно понятым своей паствой, проповедует на словенском языке. Даром это не прошло, и ему, оставив паству, приходится уехать в Германию. Там он, желая донести правду до своей родины, движимый исключительно «великой любви приязнью ко всем словенцам» начал печатать первые печатные словенские книги. То есть, говоря современным языком, стал «иностранным агентом», эдаким средневековым вариантом Голоса Америки…
Всего его типография напечатала 12 книг глаголицей, 7 — кириллицей и 6 — латиницей. Из 50-ти словенских книг изданных протестантами две трети изданы именно им.
Ближе к концу жизни он становится директором Института Библии, ориентированного на издание протестантских книг на словенском и хорватском языке.
20 толаров. Янез Вайкард Вальвазор (1641–1693). Историк.
Интересный это человек — Янез Вайкард Вальвазор. Биографы очень деликатно пишут, что отучившись в школе, он решил не поступать в Университет, а возжелал заняться самообразованием «через общение с умными и интересными людьми». Это бы и не плохо вроде, но очень уж своеобразно Янез понимал это слово — «самообразование». Для него оно вылилось в 14 лет путешествий по Европе, участием в различных заварушках, войнах, стычках и путешествиях аж в Африку. Но система сработала! Ума ему такой образ жизни наверняка прибавил. Почему я так считаю? Ну, во-первых, пройдя все это, он все-таки остался жив, а во-вторых у него после такой «учебы» хватило денег на то, чтоб купить замок и осесть там. Так что вероятно он не просто так путешествовал, а дорогой собирал трофеи… Вообще-то нормальное для тех времен занятие.
Остепенившись, он обживает замок Богеншперк и устраивает в нем типографию и мастерскую по созданию гравюр на меди. Вас может заинтересовать какая может быть связь между путешественником — экстремалом и книгопечатанием, так вот меня это тоже заинтересовало, но ответа на свой вопрос я не нашел. Что-то он, наверное повидал такое в своих путешествиях, что захотелось ему издавать книги…
Он и сам занимается исследованиями, пишет книги — странно было бы не писать их, если у тебя своя типография и ты можешь издавать самого себя сколько угодно. Один только есть минус у этого занятия — издавать надо то, что покупается, то, что приносит деньги в твою казну, а у него с этим было плохо. Долги росли, продажи падали.
Поистратившись, он продает замок и собранные им за время путешествий коллекции, чтоб расплатиться долгами и жить дальше. Один из епископов купил коллекцию его трудов вместе с многотысячным набором гравюр. Это собрание и сегодня является государственным достоянием Словении.
Основным историческим трудом Янеза стала работа «Слава герцогства Крайна». В 15-ти томах он дал самое полное описание словенских земель на то время.
50 толаров. Юрий Вега (1754–1802). Математик.
Так и хочется назвать этого замечательного человека астрономом. С одной стороны Юрий — как Гагарин, с другой — Вега, как звезда в созвездии Лиры, но вот все вместе стало не астрономом, а математиком.
Что большая редкость — из крестьян! Крестьянский математик! Слыханное ли дело!
Свои математические способности Юрий прояви еще в детстве, так что следующий этап ни у кого сомнений не вызвал — лицей!
Закончив его, он какое-то время работает на верфи, а потом, переехав в Вену, становится преподавателем в одном из училищ. Для его слушателей математика дисциплина не теоретическая, а прикладная.
Если в слове «прикладная» вам послышалось что-то военное, то вы будете правы. Юрий Вега свои математические знания прикладывал к артиллерийским орудиям. Он стал преподавателем артиллерийского училища.
Возможно именно поэтому самым главным трудом его жизни стал сборник семизначных логарифмов. Задумались, прочитав позабытое слово? Вот-вот… Напомню вам… «Логарифмом данногочисланазываетсяпоказательстепени, вкоторуюнужновозвести другое число, называемоеоснованиемлогарифма, чтобыполучитьданноечисло».
Казалось бы, зачем военному логарифм? Скачи на лошадке, кричи «Ура!!!», блистай мундиром, ухлестывай за дамами, а логарифм не трогай… Но нет. Предположив такое, вы ошибетесь. Для артиллеристов эти исследования были жизненно необходимы.
Дело в том, что использование логарифмов упрощало и убыстряло расчёты. Вот представьте: вы стоите на позиции и наводите орудие на противника. А тот, не будь дураком, делает все то же самое и, что характерно с самыми неприятными для вас намереньями… Ваши интересы одинаковы, хотя и противоположны по знаку. Каждый из вас стремится сделать все необходимое, чтоб выстрелить и точно и быстро, так как от этого зависит либо жизнь, либо целостность организма…