Джейсон улыбнулся и почувствовал себя лучше. Да, именно так. Тогда он провел с ней и Максом всего несколько дней и решил, что они ему нравятся. Как верно заметил Дэвид, они нуждались в «отладке», как одна из тех мелких компаний, которые Джейсон покупал и затем реорганизовывал, чтобы потом продать за большие деньги. Эми и Макс были для него очередным проектом. Как Абернети. И бизнесмен в нем, наделенный врожденными организаторскими способностями, захотел разобраться в причинах их проблем, отладить все, настроить, кое-что подрихтовать и в итоге сделать из них нечто стоящее.
Теперь, когда он понял, в чем состоит его проблема, Джейсон почувствовал себя значительно лучше. Но тут он посмотрел на часы, задаваясь вопросом, когда же наконец появится Эми, потому что, черт возьми, он по ней соскучился.
«Нет, – сказал он себе. – Дисциплина прежде всего». Дисциплина и самоконтроль – вот в чем ключ к успеху. Железная дисциплина – вот что ему нужно. Больше он не станет выставлять себя перед Эми дураком. Он не станет преследовать ее, не станет лгать ей, вводить в заблуждение. Иначе говоря, он не станет делать ничего, чтобы ей понравиться. Только дело и ничего, кроме дела. У них есть работа, и ее необходимо выполнить. И это все.
– Верно, – сказал он себе и снова посмотрел на часы. – Что она там делает, черт возьми?!
Когда Джейсон услышал, как ее машина заехала на стоянку, он улыбнулся и пошел в кабинет. Не хватало, чтобы она подумала, будто он ее ждал.
– Дорин, дорогая, – сказала Эми, протягивая Максу половину сандвича, – мы вчера напрочь забыли о вашей мебели.
– Да, я знаю, – кивнула Дорин и посмотрела на свой сандвич так, словно он был сделан из папье-маше. – Не думаю, что этому суждено случиться.
– Почему нет, моя медовая булочка? – спросил Джейсон.
Обе женщины испуганно на него уставились.
– Ты уже потеряла в меня веру? – продолжал Джейсон. – Еще до того, как мы поженились?
Дорин и Эми одновременно открыли рты от удивления.
– Я подумал, дорогая, что, поскольку времени у меня немного… – Джейсон развернул газету, которую кто-то оставил у него на столе. – Тебе нравится? – Он ткнул пальцем в снимок большого усадебного дома с широкой верандой вдоль всего фасада. Дом был двухэтажный, с просторным чердаком и тремя мансардными окнами, выходящими на лужайку перед домом. Даже по этой зернистой черно-белой фотографии чувствовалось, что от дома веет безмятежностью и покоем. Как, должно быть, приятно жарким летним днем растянуться в тени раскидистых деревьев, которые росли по трем сторонам дома! – Тебе нравится? – повторил свой вопрос Джейсон, откусывая сандвич.
– Мне? – спросила Дорин.
– Конечно. Я же на тебе женюсь, не так ли? Если ты, конечно, не передумала. – При этих словах он подмигнул Эми, которая все еще продолжала сидеть с открытым ртом. – Тебе нравится дом или нет?
– Он красивый, – прошептала Дорин. Глаза у нее округлились и стали размером с большие круглые печенья, что принес им Чарлз.
– Не слишком маленький? Не слишком большой? Может, ты хотела что-то посовременнее?
Дорин смотрела на Эми так, словно просила у нее совета.
Эми откашлялась.
– Если этот дом в хорошем состоянии, то со временем он не упадет в цене, как это случается с новыми домами, – тихо сказала она.
– Так каково твое решение, любовь моя? – спросил Джейсон.
На этот раз Дорин сделала судорожное глотательное движение, словно у нее сдавило горло.
– Я… Это… Я… – И вдруг она резко зажмурилась и открыла глаза, очевидно, приняв решение. – Я возьму его, – с энтузиазмом заявила она.
В следующую секунду Джейсон достал мобильный и позвонил своему агенту по недвижимости. Эми и Дорин в молчании слушали, как Джейсон сообщает своему риелтору о том, что хотел бы купить дом, который увидел в сегодняшней газете.
– Нет, у меня нет времени на него смотреть. Нет, мне все равно, сколько он стоит. Вы сами все это сделаете, просто принесите документы, а я выпишу чек.
Наконец Джейсон прекратил разговор и отключил телефон.
– Вы не можете купить дом вот так, – сказала Эми.
– Почему нет? Могу. Я только что его купил. А сейчас, не пора ли нам приниматься за работу? Какого цвета должны быть эти седла?
– Лилового, – сказала Эми. Она не знала, что ее так раздражало, но она была ужасно раздосадована.
Через двадцать минут в библиотеку вошел запыхавшийся, вспотевший мужчина с документами и сообщил, что необходимо провести именной поиск и что все это займет некоторое время.
– Кто-нибудь сейчас живет в доме? – спросил Джейсон.
– Нет…
– Сколько времени он находился во владении последних хозяев?
– Четыре года. Владельца дома перевели работать в Калифорнию, и он…
– Тогда я уверен, что с юридической стороны там все в порядке. – Джейсон взял бумагу и ручку и, написав некое число, протянул листок агенту. – Как насчет того, чтобы продать мне его за эту сумму и забыть об именном поиске?
– Позвольте мне сделать звонок, – сказал агент и, вернувшись через пять минут, сообщил: – Дом ваш. – Он вытащил из кармана ключи: – Я думаю, что при данных обстоятельствах они вам понадобятся прямо сейчас.
Джейсон протянул ключи Дорин.
– Так, что тебе еще нужно? Дорин прижала ключи к груди. Она выглядела так, словно вот-вот упадет в обморок.
Естественно, во время этой сцены никто не работал. И даже Эми не удержалась от улыбки.
«Наконец я сделал хоть что-то, что ей понравилось, – подумал Джейсон, – и плевать, что это встало мне в сумму с шестью нулями». Получается, чтобы добиться улыбки Эми, он должен сделать подарок Дорин. Раз так, он готов подарить Дорин даже весь штат Кентукки.
– Я ненавижу его, – сказала Эми свекрови.
– Успокойся и расскажи, что он делает.
Они находились в библиотеке, было поздно, и Макс спал на маленькой кровати, которую Джейсон приобрел для него, чтобы он мог спать, когда мать работает допоздна.
Эми тяжело вздохнула.
– Я здесь уже целую неделю, мы живем в одном доме, работаем вместе целыми днями, а он не обращает на меня ровно никакого внимания. Вообще никакого.
– Я уверена, что он просто следует принципу «тише едешь – дальше будешь». Он, вероятно…
– Нет, – жалобно захныкала Эми. – Я ему просто не нравлюсь. Если бы ты знала, что я сделала за эти последние несколько дней…
– Довольно. Расскажи мне все. – Милдред взглянула на внука и заподозрила, что тот только притворяется спящим. – Я хочу знать все, что Джейсон тебе сказал.
– В этом-то все и дело. Он ничего мне не говорит и ничего не делает.
Эми схватила тряпку и принялась тереть фреску, на которой был изображен слон в золотой попоне. Потом она смешала красный с серым и нанесла еще один слой краски.
– Этот слон будет очень-очень темным. – Сделав глубокий вдох, она попыталась успокоиться. – Я думала, он хочет… Ну, что он… Ты сказала…
– Я сказала, что он тебя любит и хочет на тебе жениться, – тихо проговорила Милдред. – Да, это так. Держу пари. Могу поставить на это свою парикмахершу.
Эми засмеялась.
– Ладно, я просто слишком расчувствовалась. Ну, он действительно очень привлекательный мужчина, и я… – Она посмотрела на Макса. Глаза у него были подозрительно плотно закрыты. – Ты видела тот комплект, что выставлен в витрине «Чемберс»?
– Такой крохотный из сплошных кружев?
– Да. Я его купила и позаботилась о том, чтобы Джейсон меня в нем увидел. Я разыграла смущение, но с тем же успехом я могла бы напялить свой старый банный халат, он бы все равно не заметил.
Милдред приподняла бровь.
– И что он сделал?
– Ничего. Попил молока, пожелал мне спокойной ночи и отправился спать. Он даже на меня не взглянул. Но я ведь не Дорин. Это у нее фигура такая, что…
– Что через три года она превратится в толстуху, – сказала Милдред, небрежно махнув рукой.
– Не говори ничего плохого о Дорин, – огрызнулась Эми. – Она мне нравится. И Макс ее обожает.
И снова Милдред посмотрела на ребенка и подумала, что ресницы у него задрожали. И, кажется, между бровей у него появилась складка.
– Так расскажи мне, что мой внук рисует в той комнате.
Эми закатила глаза.
– Я понятия не имею, что там происходит, поскольку он не разрешает мне смотреть. Строжайшая тайна! Секреты от собственной матери! И он отказывается спать дома, даже если Дорин с ним остается, потому что боится, что если я останусь в библиотеке одна, я не удержусь и подсмотрю.
– А ты бы подсмотрела?
– Конечно, – сказала Эми, словно это нечто само собой разумеющееся. – Я его родила, так почему бы мне не увидеть его картины?
Милдред рассмеялась. Особенно ее порадовало то, что складка между бровями Макса разгладилась, а уголки губ поползли вверх. Очевидно, ребенок очень неплохо знал свою мать.
– Так что же происходит между тобой и Джейсоном?
– Ничего. Когда все это закончится, мы с Максом поедем домой и…
– И? – спросила Милдред.
– Ничего… – тихо сказала Эми. – Ничего хорошего нас там, в Нью-Йорке, не ждет, мне ли не знать.
– Тогда оставайся здесь, – сказала Милдред, и голос ее чуть дрогнул. Ей показалось, или она действительно услышала в этом голосе жалобные нотки?
– Чтобы каждый день видеть Джейсона?
– Чтобы видеть меня, а мне видеть моего внука! – воскликнула Милдред.
– Тише, ты разбудишь Макса.
– Ты не думаешь, что, увозя ребенка от бабушки, ты причиняешь ему вред? Эми, прошу тебя…
– Подай мне вон ту банку с зеленой краской, пожалуйста, и давай поговорим о чем-нибудь другом. На этот раз я никуда не убегаю. Я просто поеду домой.
Но отчего-то та квартира в Нью-Йорке больше не ассоциировалась у Эми с понятием дома. С каждым днем ей вспоминалось все больше мелочей, связанных с Абернети. В полдень Эми заставляла Макса прервать работу, и они шли через город к роще, где они могли съесть свои сандвичи, сидя под раскидистым дубом. И когда они шли по улице, люди окликали их и расспрашивали, как идут дела в библиотеке, и подшучивали над Максом, расспрашивая его о секретной комнате.