Мягкий свет от большой свечи, стоящей в середине стола, бросал тень на ее лицо, которое так часто являлось ему в его снах. Он твердил себе, что не хочет ее. Повторял, что не испытывает никакого желания. Но тело не соглашалось с ним.
— Ты часто здесь бываешь? — небрежно спросил Брэнд.
— Нет, ни разу не была. Просто одна сотрудница на работе рассказывала. Я решила, что это место как раз по тебе.
— А какие именно места по мне, Дэни, как ты считаешь?
— Дорогие? Шикарные? Я не знаю. — Она сплела пальцы и, опустив голову, смотрела на них, не решаясь встретиться с ним взглядом.
К их столу неслышно подошел официант и поставил перед ними бокалы с напитками. Дождавшись, когда Брэнд достанет кредитную карточку, он быстро удалился.
— Что ты говорила, когда я чуть не убил бедного мотоциклиста?
Брэнд потягивал пиво и смотрел, как Дэни крутит в руках бокал.
— Я не возненавидела тебя даже тогда, когда твоя мать прогнала меня.
— Черт возьми, я не просил мою мать прогонять тебя! Ты просто ушла, и все. Все, что я сделал, — это оставил тебя в доме родителей на пару дней. И пока мой тренер договаривался о свободной комнате для нас в университетском общежитии, ты исчезла.
— Разве ты не получил мою записку?
Брэнд опять с трудом сдержался, чтобы не выругаться вслух.
— В той записке ты ничего не объяснила. Мама говорила, что ты решила избавиться от ребенка. Что ты не хочешь связывать себя ни ребенком, ни браком.
Рука Дэни дрогнула, и из бокала пролилось немного вина.
— Твоя мать заявила, что ты женишься на мне лишь из-за обостренного чувства долга и страдаешь при мысли, что тебе придется провести всю жизнь с таким человеком, как я. И еще она сказала, что если бы у меня была хоть капля совести, я бы ушла сама.
Дэни почти шептала, ей с трудом давались эти слова.
— Если бы я не хотел жениться на тебе, я бы тебе не предлагал этого! Я думал, ты это понимаешь. — Брэнд помассировал виски. — Теперь я вижу, что ты решила сохранить ребенка. И ты растила нашего сына в уверенности, что я никогда о нем не узнаю. Ты лишила нашего ребенка отца! Ты лишила меня сына.
— Я так поступила, думая, что ты хочешь именно этого. Но я не смогла заставить себя убить своего ребенка.
— А Дэйв? Ты надеялась, что он никогда не спросит у тебя, кто его отец?
— Мне казалось, что его не слишком это заботит.
— Не могу поверить, что ты это говоришь серьезно.
— Конечно, ты ведь знаешь меня лучше, чем я себя! — вскричала она с такой яростью, будто ненавидела его сейчас так же сильно, как когда-то любила в те минуты, когда впервые призналась ему в своих чувствах. — Я всю жизнь посвятила сыну! Я полюбила его с того самого момента, когда медсестра первый раз принесла его мне и я взяла его на руки. И все, что я делала с тех пор, я делала ради него.
Брэнд представил себе их мальчика — взъерошенные волосы такого же цвета, как у него, и темно-карие глаза его матери. Отросшие волосы говорили о том, что он давно не посещал парикмахера. Чистые, добела выгоревшие джинсы, старенькие, потертые теннисные тапочки — если бы вещи могли говорить, они кричали бы о том, как дешево они стоят. Да и сама Дэни не выглядит так, как если бы тратила много денег на свой гардероб. На ней было неказистое коричневое платье, а дешевые электронные часики служили единственным украшением ее наряда. Присмотревшись повнимательнее, он заметил тоненькие морщинки в уголках ее грустных темных глаз.
Брэнд вздохнул, полез в карман за мелочью, достал монетку в четверть доллара и вложил ей в руку.
— Я думаю, нам предстоит нелегкий и совсем не короткий разговор. Попроси Джонсонов, чтобы они оставили Дэйва у себя до вечера. Думаю, они не будут возражать, если он поужинает с ними. А я пока что-нибудь закажу.
Брэнд подозвал официанта и заказал для них фирменное блюдо ресторана. Занятый мыслями о сыне и его матери, он даже не спросил у Дэни, что она хотела бы на ужин.
Глава 2
Дэни оглядывала зал в ожидании, когда Келли возьмет трубку. Она была взволнована и возбуждена. Напрасно она надеялась, что забыла Брэнда. Сегодня она убедилась в обратном.
Раздавшийся в трубке голос Келли вернул ее в реальность. Дэни спросила, не будет ли Келли возражать, если Дэйв побудет у них еще пару часов, и поблагодарила, получив согласие.
Брэнд выглядел очень привлекательно в светлых «дивайсах» и рубашке с расстегнутым воротом, из-под которого виднелась его грудь, покрытая светло-русыми волосами.
Он возмужал. Раньше он был худым и долговязым, теперь он стал стройным и высоким. Когда Брэнд двигал руками, его накачанные мускулы напрягались, натягивая короткие рукава рубашки.
Вернувшись за стол, Дэни заставила себя посмотреть ему в лицо. И на мгновение утонула в глубокой синеве его выразительных глаз. Почувствовав, что краснеет, она смущенно отвела взгляд.
— Дэни, — охрипшим голосом позвал ее Брэнд.
— Все в порядке. Келли сказала, что Дэйв поужинает у них.
— Хорошо. Я тоже заказал ужин. Слушай, я хочу начать все сначала. Я хочу участвовать в жизни своего сына. Я хочу стать частью его жизни. Нам нужно забыть о наших обидах. Я думаю, так будет лучше и для Дэйва, и для нас.
Дэни подумала о том, что если поставить Дэйва перед выбором, то, конечно, он предпочтет остаться со своим известным отцом-футболистом, а не с ней. И вдруг она вспомнила, что Брэнд женат.
— А как твоя супруга отреагирует на появление пасынка? — язвительно спросила она.
— Я не женат.
— Ты женился на Мэрил Шеридан сразу после окончания колледжа. Я видела в газете ваши свадебные фотографии.
— Скоро уже два года, как мы развелись. Ты что, перестала читать газеты?
Казалось, он смутился, говоря это. Дэни захотелось узнать причину. Может, ему не понравилось, что она не интересуется его жизнью или, наоборот, что она слишком ею интересуется?
— Кстати, если ты не знаешь, у нас есть дочь, — объявил Брэнд. — Ей сейчас шесть лет.
Это могла быть их дочь — если бы Дэни тогда не ушла. Если бы не позволила его коварной матери запугать себя. Ее глаза наполнились слезами.
— Я не знала.
— Теперь знаешь. Дружеские отношения нам подходят больше, чем отношения мужа и жены. Нам не следовало жениться. Очень скоро я это понял. Желание наших с Мэрил матерей видеть нас вместе было сильнее нашего сексуального влечения друг к другу. — Он замолчал, когда официант принес закуски.
Брэнд с аппетитом уплетал салат, а Дэни не могла заставить себя притронуться к еде. Она была слишком возбуждена, чтобы испытывать голод.
— Я вижу, ничто не может повлиять на твой аппетит.
— После встречи с Дэйвом я, кажется, вообще потерял способность трезво мыслить. Вместо ленча поехал прямо в Тампу. Я хотел быть уверен, что успею тебя перехватить, когда ты пойдешь с работы.
Он положил себе еще салата и улыбнулся. Эта улыбка напомнила ей о том Брэнде, которого она когда-то любила.
— И потом, я все утро провел на жаре — проводил тренировку. Возможно, это не такой уж тяжелый труд, но калорий сжигает много.
— Это там тебя нашел Дэйв?
— Да.
Если бы Дэни не скрывала от него сына почти двенадцать лет, он мог бы сказать, что ему с ней хорошо.
Все эти годы Брэнд думал, что если когда-нибудь снова увидит ее, то не испытает никаких чувств. Оказалось, что это не так. Он пытался убедить себя, что все еще на нее обижен, но, провалиться ему на этом месте, если его не снедало сильное желание протянуть руку и дотронуться до ее шелковистой кожи. Пылкая страсть, которую они испытали в юности, оказывается, еще не умерла.
— Полагаю, Дэйв уже знает, кто его отец? — спросила Дэни.
— Нет еще. Пойми, Дэни, я хотел сначала поговорить с тобой. Хотел убедиться, что Дэйв на самом деле мой сын. И я думаю, ты должна ему все рассказать.
— Я не уверена, что он до сих пор ничего не знает — ведь он пришел именно к тебе. Дэйв прочитал твое имя в свидетельстве о рождении и наверняка обо всем догадался.
— Там написано только мое первое имя. Все зовут меня Брэндом, а не Дэвидом, и я не думаю, что он догадывается. — Брэнд вдруг подумал, что, может быть, Дэйв все знает и он причинил ему боль, сразу не признав в нем своего сына. До него вдруг дошло, что Дэйв носит фамилию Мердок.
Брэнд взял Дэни за руку, и ему вдруг захотелось избавить ее от боли, которую он увидел в ее глазах.
— Я хочу, чтобы мой сын носил мою фамилию.
Он не просил ее. Он требовал. Брэнд видел, что она готова сдаться, и слезы навернулись на его глаза, когда она, вконец растерявшись, заплакала.
— Я хочу стать отцом своему ребенку. И не хочу лишать его матери. Исходя из того немногого, что я сегодня увидел, ты хорошо потрудилась, воспитывая его. Но я тоже хочу быть рядом с ним.
— Дэйв возненавидит меня, как только узнает, кто его отец. Ведь его кумир — Стив Джонсон, и только поэтому он начал заниматься футболом. Ты — великий футболист и недостижимый идеал для любого мальчишки.
Дэни судорожно обхватила себя руками. Брэнду было интересно, испытывает ли она то же, что и он.
— Я специально держала твое имя в секрете, не сообщала ему фамилию отца, фамилию, которую мечтает носить каждый мальчишка.
— Он все равно всегда будет тебя любить. — Брэнд взял ее руку и провел большим пальцем по влажной ладони. Ему хотелось сделать что-нибудь, что уменьшило бы ее страх.
— Нет. Ведь ты — все, а я — ничто по сравнению с тобой. Ты известный, богатый, образованный. Твое фамильное древо уходит корнями в глубину веков.
Ее плечи поникли — похоже, она убедила себя в том, что не ей тягаться с Брэндом. Что она может предложить своему сыну? Полунищее существование? Однажды много лет назад эта неуверенность в себе уже подвела ее. А тогда, по его мнению, у нее были все шансы. Его гнев постепенно стих.
— Дэни, послушай, он не возненавидит тебя. Я не допущу этого! Если он и должен кого-то ненавидеть, так это меня.
— Едва ли. Наверное, мне нужно было рассказать ему о тебе, как только он достаточно вырос, чтобы узнать об этом. Честно говоря, я пыталась несколько раз, но в последний момент у меня просто не хватало духу говорить на эту тему. Я так и не могла рассказать ему о нас.