— Но ведь ты говорил, что мы не будем здесь жить?
— Там — нет. Нам просто не хватит места в этом старом однокомнатном домишке. Посмотри вперед.
Он слегка притормозил, и Дэни увидела дом, построенный из местного кедра и необработанного камня, все изящные линии и углы этого строения удивительно гармонично сочетались между собой, составляя единое целое.
— Это наш дом. Дом нашей мечты.
У Дэни по щекам текли счастливые слезы, которые она не в силах была сдерживать.
— Когда ты его построил?
— Я решил начать его строительство прошлым летом. Еще до того, как Дэйв нашел меня. Я думал, что нам не придется возвращаться в Карендон, и ничего не сказал тебе о доме. А когда я узнал, что нам все-таки придется сюда приехать, у меня уже был готов для тебя сюрприз.
— Он великолепен!
Дэни вышла из машины, желая поскорее убедиться в том, что ее детские мечты превратились в реальность.
В гостиной был установлен уютный камин фантастической формы, такой, о каком она мечтала много лет назад. У стены стоял большой дубовый буфет для посуды, в котором красовался сервиз из голубого китайского фарфора с трафаретным рисунком — она вспомнила, как говорила Брэнду, что ей очень нравится такая посуда.
Брэнд ни о чем не забыл. Дэни стало неловко из-за того, что она придумывала массу отговорок, лишь бы не возвращаться домой. Она вошла в кухню и выглянула в окно, которое выходило на Малую Кошачью реку.
— Помнишь, ты говорила, что тебе хотелось бы наслаждаться этим видом из окна, когда ты будешь готовить? — произнес Брэнд, подойдя к ней и положив руку на ее увеличивающийся с каждым днем живот.
— Где Дэйв?
— Пошел мыть руки.
Дэни открыла большой холодильник, забитый продуктами, и обратила внимание, что кто-то поставил три стула вокруг круглого дубового стола у стены.
— Я хочу, чтобы ты была счастлива, дорогая. — Брэнд прижал ее к себе, и вдруг она почувствовала легкий толчок под ребрами.
— Наш ребенок? — благоговейно спросил он.
Дэни кивнула с улыбкой.
— Это первый раз, когда он зашевелился.
— Я рад, что он позволил мне тоже услышать его. Что в холодильнике?
— Еда. Довольно много. Некоторые блюда, судя по всему, можно хоть сейчас подогреть и съесть.
Брэнд обнял ее.
— Я попросил Бесси прийти сегодня утром и купить продукты. Она пообещала приготовить ужин и оставить его в холодильнике, чтобы нам осталось только подогреть его. О чем ты думаешь?
— О том, что я люблю тебя. И я люблю этот дом. — Дэни повернулась и мокрым от слез лицом прислонилась к широкой груди мужа. — Вы с Дэйвом, наверное, умираете с голоду.
Они почти ничего не ели в самолете.
— Пожалуй, да. Давай посмотрим, что приготовила Бесси.
Брэнд взял кастрюльки, которые Дэни протянула ему, поднял одну за другой крышки и улыбнулся.
— Похоже на ветчину с красной фасолью и рис. Фруктовый салат и миска зелени. Кукурузный хлеб. И если я не ошибаюсь, под той большой крышкой на столе — кокосовый пирог. Должно быть, Бесси решила заняться Дэйвом и откормить его, хотя еще и не видела его.
— Кто это — Бесси? — Дэни подумала, что эта неизвестная Бесси в первую очередь решила заняться Брэндом.
— Это повариха моей матери. Она самый лучший повар в мире.
— И что, твоя мать отпустила ее? — Дэни была поражена: неужели его мать смирилась с их браком? Она не могла поверить в это.
— По правде говоря, нет. Я позвонил Бесси на прошлой неделе и попросил ее купить продукты и принести их сюда. Она изъявила желание приготовить что-нибудь для нас. Сегодня мама дала ей выходной.
Дэни, чтобы скрыть разочарование, занялась приготовлениями к обеду: разогрела еду и поставила на стол салат. В это время появился Дэйв и попросил Брэнда показать ему дом.
За столом Дэйв возбужденно говорил о том, что они с отцом собираются отправиться на рыбалку на Малую Кошачью реку. Если бы двенадцать лет назад Дэни не была такой закомплексованной и доверяла Брэнду, они бы не потеряли столько времени, которого уже не вернуть. Она лишила своего ребенка отца из-за неуверенности в своих силах.
Брэнд увлеченно беседовал с Дэйвом, разговаривая с ним как с равным. Когда-то Дэни казалось, что Брэнд может испортить его. Но оказалось, что любовь и внимание отца изменили Дэйва в лучшую сторону. Брэнд заставил его раскрыться, почувствовать себя более уверенным в жизни.
Дэни решила как-то приспособиться к создавшейся ситуации, найти выход из положения, она должна это сделать ради Брэнда, ради Дэйва и ребенка, который рос внутри ее. Ради своей семьи она обязана показать всем, в том числе и Элеоноре, что занимает важное место в жизни своего мужа. В Карендоне, в Милуоки. Везде, куда бы ни забросила их профессия Брэнда.
Глава 25
На следующий день Дэни собралась отправиться по магазинам, которые располагались на площади у здания суда. Она сильно нервничала, зная, что ей предстоит встреча с людьми, которые ее презирают. Брэнд повез сына в школу, и Дэни осталась одна в доме.
Вскоре появился служащий из прокатной конторы и вручил ей ключи от «мерседеса». Расплатившись с ним, Дэни поднялась в спальню, чтобы переодеться.
Она одевалась очень тщательно. Выбрала розовое шерстяное платье с высокой талией и широкой юбкой, которое скрадывало ее расплывшуюся фигуру. Затем надела рубиновые серьги и колье, рождественский подарок Брэнда. Перебрав несколько золотых браслетов, она в конце концов решила, что достаточно и одного обручального кольца с бриллиантом.
Дэни достала из шкафа норковую шубу, но вдруг вспомнила о презрении местного общества к показной роскоши. Убрав шубу обратно в шкаф, она надела скромное черное пальто и повязала под воротник серо-розовый шарфик.
Наконец Дэни села в машину и включила зажигание. Ее нервы были на пределе, когда она подъехала к полуразвалившейся халупе, в которой прошли ее детские годы.
Это место было очень мрачным. Страшным. А она-то надеялась, что кто-то уже купил этот участок и стер с лица земли убогие жилища.
Она вернулась домой, хотя поклялась, что никогда сюда не вернется. Старая лачуга выглядела так же, как и десять лет назад, хотя с тех пор в ней никто не жил. Краска со стен давно осыпалась, а дерево с годами посерело под воздействием дождя и солнца. Одна из стен завалилась набок, как это было еще при Дэни.
Столбы веранды покосились, крыша ее провисла. Ржавая тележка, в которой Дэни хранила свои игрушки, валялась на земле рядом с домом. Уцелел лишь ее каркас, который был почти не виден из-под обвившей его виноградной лозы, и Дэни подумала, что скоро и их дом будет погребен под широкими листьями.
За исключением проникающего во все щели винограда ничего не изменилось. Мама с дедушкой давно умерли. Может быть, люди уже забыли их семью? Забыли Дэни?
Но Дэни знала, что это не так. Господи, о чем только она думала, возвращаясь сюда? Если она не смогла забыть, то как она может надеяться, что другие забыли о ней?
Ее затрясло, когда она начала вспоминать, как жила в этой лачуге с матерью и дедом, а порой и с каким-нибудь из мужчин, которых ее мать часто приводила с собой.
Теперь Дэни казалось, что все это было не с ней. Она сбежала от этого кошмара много лет назад. Сейчас она уже не была той забитой девочкой, которая работала с утра и до ночи в кафе-мороженом и носила обноски, купленные на распродаже. Теперь она была другим человеком и у нее больше не было причин опускать голову, встречаясь с бывшими соседями.
Да, она научилась ценить себя задолго до того, как Брэнд Карендон вновь вошел в ее жизнь.
Эта лачуга не была ее домом, не была тем местом, к которому она стремилась. Все это давно осталось в прошлом.
Дэни глубоко вздохнула, сбрасывая с себя тяжелые воспоминания, и выехала на шоссе. Вскоре она уже была на площади и поставила машину на стоянку у старого здания суда. Дэни заметила, что прохожие удивленно поглядывают на ее шикарный автомобиль, и тщательно заперла дверцы. Желая поскорее укрыться от пристальных взглядов, которые, как ей казалось, пронзали ее насквозь, Дэни вошла в маленький старый супермаркет, который она помнила со времен своего детства.
Она не спеша сложила в тележку все продукты из списка, который составила еще дома. Поскольку Бесси постаралась от души, набивая их холодильник всевозможной снедью, список этот был коротким. И через несколько минут, остановившись у старого кассового аппарата, она с удивлением обнаружила, что кассиршей была одна из ее школьных подруг.
— Доброе утро, мэм, — заискивающе произнесла женщина. — Вы больше ничего не будете брать?
— Думаю, нет. Вас, случайно, зовут не Доркас Саттер?
— Да, мэм. Мы знакомы? — Доркас уставилась на Дэни, но было видно, что она не узнает ее.
— Мы вместе ходили в школу. Я — Дэни Карендон. — Даже сейчас Дэни не могла заставить себя назвать свою девичью фамилию здесь, где раньше она вызывала всеобщее презрение.
Доркас ответила ей еще более подобострастно:
— Я не помню, чтобы училась вместе с кем-то из Карендонов. Я знала одного мальчика из этой семьи, но он куда-то уехал из нашего города играть в футбол, хотя здесь для него открывались большие возможности и он мог иметь все. Но он не учился в здешней школе. Он посещал какую-то специальную школу в Атланте.
— В Тринити. Наш сын тоже будет ходить туда. Брэнд — мой муж. — Дэни улыбнулась. Доркас, так же как и она, была родом из бедной семьи, но ее родители упорно трудились и смогли добиться определенного положения в местном обществе. Дэни решила попытать счастья: — Когда мы ходили в школу, меня звали Дэни Мердок.
Бледные тонкие губы Доркас сжались, а хорошие манеры сразу куда-то испарились.
— Могла бы и не говорить. Как только ты сказала, что ты за ним замужем, я сразу поняла, кто ты такая. Каждый в городе знает, как тебе удалось захомутать его. Это чуть не убило миссис Карендон. Ты можешь тут щеголять в модных шмотках, хвастаться именем своего мужа, но для приличных людей нашего города ты навсегда останешься жалким ничтожеством.