Кэти увидела, что Том рассеянно осматривается, словно подводя итог всему увиденному. Она быстро встряхнулась.
- Так, ну что, начнем урок. Джеймс, надевайте фартук…
- Не знаю, есть ли он вообще у меня… - начал он.
- Я тем более не знала, поэтому принесла свой.
И она с гордостью извлекла фирменный фартук «Скарлет-Физер» с большим красным логотипом. Он робко взял его и надел.
- Это так мило с ее стороны, правда, Том? - сказал Джеймс. - Только женщины бывают так трогательны.
- Не все и не всегда, Джеймс. Никогда не позволяйте женщинам думать, что только они могут такими быть. Посмотрите, что я вам принес. Вот большая перчатка-прихватка, чтобы вы не обожглись, как некоторые.
Джеймс был страшно доволен. Он тут же надел перчатку, стал шевелить рукой.
- Здорово! Чувствую, обучение будет намного более интенсивным, чем я предполагал. И не скажу, что более опасным, - добавил он.
Звучало все вполне обыденно. Непонятно почему, но они чувствовали, что не стоит спрашивать Берна, зачем он платит им за то, чтобы они научили его готовить.
Для кого и зачем он собирался готовить? Но они понимали, что этот вопрос не стоит задавать.
Они решили готовить копченую скумбрию. Кэти мастерски разделала рыбу, обложила ее грибами со сметаной.
- Можно потереть сверху свежий сыр, - предложила она. - Но вы можете использовать пармезан из пачки.
Джеймс Берн с сомнением посмотрел на нее.
- Я всегда использую пачку для таких вот мелких вещей, - соврал Том.
- Да? Серьезно? - засмеялась Кэти.
- В самом деле. Это позволяет сэкономить немного времени. Я всегда так говорю.
- Кажется, это так трудно, - с сомнением произнес Берн.
- Да, но только на вкус. Я вас уверяю. - Кэти похлопала его по плечу.
- Я пробовал это в ресторане. Мне казалось, что это безумно сложно. А сейчас вижу, что это всего лишь копченая рыба в сметане. - Он удивленно покачал головой.
- Мы еще покажем вам цыпленка табака, Джеймс, - засмеялся Том. - Вы всю жизнь будете бояться готовить.
Потом они втроем уселись есть, и Кэти подробно рассказала, что и за чем надо делать. Джеймс решил, что все получилось просто великолепно. Более того, он добавил, что, скорее всего, сможет приготовить все это сам. Потом они немного поболтали о театре, Том и Кэти вспомнили, как не пропускали ни одной постановки в Дублине, а теперь у них совсем нет времени сходить в театр.
- А вы много бываете в театре? - спросила Кэти.
Выяснилось, что Джеймс ходит в театр почти каждую неделю. И почему-то опять никому не захотелось спрашивать, с кем он ходит - с друзьями или сотрудниками. Они говорили о многом: политике, тюрьмах, наркотиках и, наконец, опере. Джеймс рассказал, что часто ходил в оперу, когда был студентом, но с тех пор столько воды утекло… Никто больше не захотел спрашивать, почему сейчас он не ходит в оперу.
- Вы слушаете оперы дома? - спросила Кэти, углядев в углу старенький музыкальный центр.
- Давно уже нет. Для этого нужно настроение…
- А вы попробуйте, Джеймс… Это такая вещь… она сама создает настроение. Я часто слушаю музыку, когда занимаюсь уборкой, если бываю дома одна. Давайте послушаем все вместе, когда будем убирать здесь.
- Не надо, пожалуйста! У меня совсем нет ничего подходящего! - забеспокоился он.
Она отступилась.
- Ну тогда пойдемте убирать без музыки.
- Нет-нет! Не стоит беспокоиться… - начал он.
- Запомните первое правило: никогда не отказывайтесь от помощи в уборке. Так ведь, Том?
- Конечно! Позвольте гостье помочь убраться, если она сама предложила, - согласился Том.
- А почему вы думаете, что это гостья? - спросил Джеймс.
- Да потому что очевидно, что мужчине наплевать, если гость предложит ему помощь в уборке после обеда. Он примет это как должное. Я знаю, сколько раз ведь готовил, - сказал Том и тут же обругал себя за бестактность.
Но Кэти посмотрела на него с восхищением.
- Между прочим, это правда! - согласилась она. - Так, Джеймс, в первую очередь положите блюдо в теплую мыльную воду, чтобы потом было легче соскрести остатки. Тогда это займет не более двух минут.
- Но у меня нет посудомоечной машины, - растерянно сообщил Джеймс, чтобы сразу исключить всякие недоразумения.
Кэти осмотрела кухню. Она не увидела ни электрической мясорубки, ни кухонного комбайна. Конечно, посудомоечной машины у него тоже не было.
- Да это совсем не нужно. Руками даже лучше. Дайте нам пять минут, хорошо? Что скажешь, Том?
- Я думаю, шесть, чтобы сделать все до конца, - ответил тот, хватаясь за сковородку.
Джо позвонил в дверь в Фатиме. В руках у него была бутылка шерри и коробка с бисквитами. Он услышал стук каблуков, когда мать подошла к двери.
- Джей Ти, кто это может быть в такой час?
Было семь часов вечера. Далеко не ночь.
- Как дела, мам? - спросил он, фальшиво улыбаясь.
Мать оглядела его с ног до головы. Как же она постарела! И выглядела намного более усталой, чем в январе на вечеринке, когда Том и Кэти только открывали фирму. Тогда на ней был зеленый костюм, белая блузка и старинная камея на шее. А сейчас она вышла в стареньком выцветшем халате и тапочках. Волосы были какие-то серые, плоские и безжизненные. Когда он увидел, что могут сделать годы с женщиной ее возраста, его сердце сжалось. Море Физер было пятьдесят восемь, а сейчас она выглядела на семьдесят.
- И что принесло тебя сюда? - спросила мать.
Джо продолжал улыбаться.
- Я пришел навестить вас обоих и узнать, как чувствует себя отец.
- Ты знаешь, как он себя чувствует. Мы же послали тебе письмо с благодарностью за фрукты. - Ее лицо было суровым.
- Да, конечно. Это очень мило, - произнес он. Джо знал, что это письмо написал Том, но от имени родителей. - В любом случае сейчас я здесь, мама… - Он попытался переступить порог.
- А кто разрешил тебе войти, Джо?
- Неужели ты собираешься меня выгнать? - Он склонил голову набок, показывая, что действительно раскаивается.
- А почему ты решил, что тебе рады в этом доме? Ты ведь часто бываешь в Дублине, но ни разу нас не навестил. Я своими глазами видела тебя из автобуса, ты стоял на углу улицы и смеялся во весь голос. А почему сейчас я должна быть рада тебя видеть?
- А я думал, что любой человек, который хочет проведать своего отца после сердечного приступа, имеет право войти в свой старый дом, - сказал Джо.
То обаяние Джо Физера, о котором слагали легенды, совсем не действовало на его мать.
- А я уже достаточно пожила, ощущая на себе результаты твоей заботы! И никто не помог твоему отцу в его делах! Никто!
- Мама, ну ты же знаешь, я никогда не собирался работать с отцом.
- Я не знаю этого! Вот лучший пример - твой брат.
- И Том тоже не собирался участвовать в деле отца, мам.
- Недостаточно хорош для тебя, но достаточно хорош, чтобы оплачивать твою учебу в школе, покупать тебе одежду, футбольную форму, велосипед…
- Так я могу повидать отца? - уперся Джо.
- А ты думаешь, что тебе можно вот так просто войти в этот дом после всего того, что было? И ты думаешь, твой отец будет тебе рад?
- Я надеялся, вы оба будете рады.
У него в голове застучало. Зачем вообще он все это делает? Еще слово, и он уйдет. Но все же ему очень хотелось повидать старика перед отъездом. Он осторожно, но настойчиво отодвинул маму и вошел в комнату, где в кресле сидел его отец и напряженно вслушивался в их разговор. Он был бледен, как лист бумаги, но в его глазах был какой-то особенный огонек радости, которого не было у матери.
- Джо, хорошо, что ты пришел, мой мальчик!
- Я тоже рад, отец. Я слышал, что была пара тяжелых дней, но надеюсь, сейчас все так хорошо, как они говорят?
- Они? - послышался из-за двери голос матери.
- Да, вот смотри: Том - это раз, Кэти - это два, Нед из нашего двора - это три. Все беспокоятся за тебя.
- Ух, - сказала мать.
- Я так рад видеть тебя живым и здоровым, отец, и тебя тоже, мама. Я здесь проездом - не был в Дублине с тех пор, как ты лежал в больнице. И подумал, хорошо бы зайти на пару минут.
- Само собой, Джо. - Отец протянул ему руку.
- Я принес вам шерри. И еще сладких бисквитов. Может быть, в следующий раз, когда я приду, мама приготовит нам чаю с булочками…
Не глядя на мать, он открыл шерри и достал бокалы из серванта.
- Я надеюсь, следующий раз будет скоро. Если бы вы знали, как тяжело в Лондоне.
- Что-то я не припомню, кто заставил тебя ехать туда, - произнесла Мора. Она все еще не сдавалась.
- Мне там нравилось. Я тогда был молод и очень глуп. В этом возрасте многим хочется жить в огромном и мерзком городе. Но люди там далеко не всегда счастливы, как и в любом другом большом городе.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Да ты сама все прекрасно понимаешь. В Дублине то же самое. Только Лондон значительно больше. Люди совсем не отдыхают, все куда-то бегут… Зачем объяснять?
Они непонимающе смотрели на него.
- Знаете, когда я поехал в Лондон в первый раз, церкви пустовали. А сейчас люди ходят туда и в обед, и вечером… Что-то ищут. Ищут ответа.
- Откуда ты знаешь? - спросила Мора.
- Я знаю, потому что тоже иногда хожу. И еще в мечеть и синагогу. Бог ведь один. Все совсем не так, как когда мы были молоды.
- Есть только один истинный Бог, - отрезала она.
- Знаю-знаю. Но сейчас все как-то честнее, что ли. Каждый исповедует ту веру, которую хочет.
- Что-то несильно ты исповедовал хоть какую-то веру, когда мы видели тебя в последний раз, Джо Физер.
Наконец она назвала его по имени. Это было уже что-то. Он глотнул шерри и улыбнулся обоим своей профессиональной улыбкой. Сейчас он уже не переживал так - они были чужие люди: слабый мужчина и обозленная женщина. Сказать по правде, он почувствовал дикую жалость, когда узнал, что его отец борется за жизнь на больничной койке. Все его участие закончилось тем, что он отправил небольшую посылку. Но он обещал Тому сделать над собой усилие, и надо было сдержать обещание.