- А когда ты уехала?
- А, до этого мне пришлось еще побороться за право доучиться в школе. Они хотели отправить меня работать на завод. Я отказалась. Мне было шестнадцать и хотелось получить диплом и начать достойную жизнь. Мать снова принимала наркотики, но я уже не обращала внимания. Все, что мне было нужно, это место для занятий, а у меня была своя комната, потому что сестры разъехались. Каждую неделю я брала небольшую сумму из материальной помощи и старалась приготовить хоть какой-то ужин из картошки, лука, помятых помидоров, чего-нибудь дешевого. Иногда мать могла съесть целую тарелку супа, но обычно не притрагивалась к еде. Я бы с удовольствием пошла учиться в университет. У меня были хорошие оценки по всем предметам, я могла бы поступить, но единственный способ, каким я могла оттуда вырваться, это пойти работать. Поэтому, сдав последний экзамен, я в тот же день вышла на работу.
- И кем ты устроилась?
- Я уехала из дома и стала работать в туристическом агентстве помощником менеджера. За шесть месяцев я научилась всему. Затем устроилась уже на нормальную должность в другом туристическом агентстве, съездила в Италию и Испанию. Это единственный отдых, который я позволила себе за всю жизнь. Несколько раз ездила в Лондон по работе, но у меня больше никогда не было отпуска. Я помню, как была счастлива. Затем работала в магазине одежды, потом в отеле и к тому времени, как подвернулась эта работа в «Хейвордсе», я уже была настоящим профессионалом.
- А твоя мать?
- Я ездила к ней каждую неделю… Видишь, ты все-таки успел научить меня хорошим манерам, и я это не забыла. Иногда она была в такой отключке, что даже не узнавала меня, а порой - в жуткой депрессии. Я приносила ей суп, она немного ела, но обычно я находила тарелку, заросшую плесенью. Но не только я шла на такие жертвы, мои сестры тоже приезжали. Мы никогда не ругались. Они просто фыркали на меня. Леди Навозная Куча - называли они меня. Я ничего не отвечала, и со временем они перестали обращать на меня внимание, а я - на них. А сейчас они для меня посторонние люди. На похоронах я посмотрела на них и поняла, что ничего не знаю о них, а они не знают ничего обо мне.
Джеймс достал бумажный носовой платок и вытер глаза.
- Ты наконец-то понял, что бумажные намного удобнее. Их не надо стирать. Мы с мамой все время смеялись, что ты последний из человечества, кто использует накрахмаленные белоснежные платочки.
Шона внезапно осеклась. Она поняла, что назвала его умершую жену мамой после стольких лет. Они одновременно протянули друг другу руки.
- Какая потеря, - пожаловался он.
- Для всех нас, - согласилась она.
- Мы должны сделать все, чтобы этого больше никогда не повторилось, Шона.
- Я ужасно благодарна тебе, что ты меня нашел, - произнесла она с нежностью.
- Ну, я научился готовить целых три ужина! А ты попробовала только один, так что остается еще два, - сказал он и тут же пожалел, что это не слишком скромно с его стороны.
- Встретимся в субботу? - предложила Шона. - Я уже не помню, когда у меня была весомая причина с нетерпением ждать субботнего вечера.
- Завтра я выхожу на работу, - объявила Кэти. Она сидела за кухонным столом в одной ночной сорочке.
- Нет, ты еще слаба.
- Но доктор велел дождаться, когда мне будет лучше, а мне уже лучше.
- Нет, это может быть опасно. Ты еще не совсем оправилась.
- Да что еще может со мной произойти? Я потеряла все, что могла. Из меня уже выскребли все остатки ребенка.
Нил поморщился при этих словах, представив себе картину. Но ей было все равно. Она не собиралась делать вид, что ребенка никогда не было.
- Я все-таки думаю, что ты еще не совсем здорова, - продолжал он протестовать.
- Я не совсем здорова морально, потому что мои чувства расстроены, но физически я вполне здорова и готова работать. Это будет лучше для меня, чем лежать здесь целый день одной.
- Я приду домой пораньше. Обещаю.
- Дело не в этом…
- Я понимаю, что, возможно, не время говорить сейчас об этом, но во многом…
- Нет, я не хочу этого слышать!
- Ты не знаешь, что я собирался сказать.
- Я догадываюсь и прошу тебя не говорить этого, - взмолилась она.
Он рассмеялся:
- Ты никогда бы не построила защиту в суде, пользуясь такими аргументами.
- Мы не в суде.
- Прошу тебя, дай мне закончить. Я только хотел сказать, что во многом эта ужасная неприятность встряхнула нас, заставила пересмотреть наши отношения и понять, к чему мы стремимся.
-Да.
- И я больше никогда не попрошу, чтобы ты бросила все и последовала за мной, куда бы ни забросила меня моя работа. Вот это то, что я хотел тебе сказать. Ты довольна? - посмотрел он на нее.
- Ну да, наверное.
- То есть все-таки ты не знала, что я хотел сказать, - ожидая дружелюбного ответа, произнес Нил.
- Не совсем так…
- Что значит не совсем?
- Когда ты начал говорить, я ожидала, что ты скажешь, что все, что произошло, к лучшему, но ты сказал не это, хотя хотел…
- Я говорил совсем не об этом и, если ты помнишь, назвал это ужасной неприятностью. Когда это я говорил, что все к лучшему?
- Если не говоришь, то думаешь, - упрямо проговорила она.
- То есть сначала ты обвиняешь меня в том, что я собирался сказать, а когда я этого не говорю, ты обвиняешь меня в том. что ты думаешь, что я хотел сказать. - Нил выглядел оскорбленным.
- Прости, Нил. В такой формулировке это действительно выглядит нелогичным. Я не хотела тебя обидеть.
- Так и я не хотел быть бесчувственным идиотом. Прошу тебя, отдохни, расслабься, - сказал он по пути к двери.
Как же Кэти хотела, чтобы все вернулось на круги своя, но любой разговор с Нилом о том, что произошло, вызывал в ней желание биться в истерике и кричать. Муж был непробиваем. Его холодный, расчетливый ум юриста и привычка смотреть на вещи логически вызывали у нее приступ ярости. Она хотела, чтобы они оба оплакивали неродившегося ребенка, чтобы он наконец-то признал, какая это трагедия. Ну да, Нил такой, он спокойно уходит на работу, чтобы спасать всех, кто попал в беду, и не понимает, что самая страшная беда случилась в его собственном доме.
Она не должна сидеть здесь без дела, прокручивая это в голове снова и снова. Единственное место, где она чувствовала себя в своей тарелке, это работа. Черт с ним, она даже не будет ждать до завтра, а прямо сегодня поедет на работу.
Там все очень обрадовались и шумно приветствовали ее. Никто не говорил о том, что все к лучшему, все по ней очень соскучились и рассказывали, как тяжело им пришлось без нее.
- Какие новости?
- Молодожены, которым лет по сто, хотят устроить свадьбу в следующем месяце, но не могут найти подходящего места для торжества, - сообщила Джун, доставая папку.
- А сколько им лет на самом деле?
- Сущая древность, - сказала Джун.
- Ну, не можем же мы все быть семнадцатилетними невестами, - пошутила над ней Кэти.
- И слава богу, не все такие дурочки, как я, - вздохнула Джун.
- А может, в церкви? - предложила Кэти.
- Это слишком большое для них помещение, они еще не знают, сколько будет гостей. Может, пятьдесят, а может, только около двадцати.
- У них не очень много друзей, не так ли? - спросила Кэти.
- Что ты, они оба такие милые. Редко встретишь такую прекрасную пару в наши дни, - сказал Том. - Они придут сегодня, тебе они понравятся.
Том был прав. Стелла О'Брайан и Шон Клери были на самом деле редкой души люди, каждому было под семьдесят, встретились они за год до этого в бридж-клубе для начинающих. В бридже у них ничего не получилось, зато они стали главным друг для друга. Но была одна проблема.
- Разве бывает на свадьбе без проблем, - понимающе заметила Кэти.
Здесь проблема была в детях. У Шона было трое детей, у Стеллы - двое. Они все были против брака родителей. Дочь и сын Стеллы надеялись, что их мать навсегда останется вдовой, будет воспитывать внуков, когда они появятся, а в конце концов оставит им свой дом. Три дочери Шона думали, что их отец навсегда останется вдовцом и в конце концов продаст дом, а деньги разделит между ними. Жить он будет у каждой из них по четыре месяца. Разумеется, всего этого они не рассказывали Кэти, но она умела читать между строк и поняла это по разговору. Она внимательно слушала, кивала и отмечала, как они хотели бы устроить свою свадьбу.
- Наверняка все это вам кажется странным, миссис Скарлет, я имею в виду, вы, молодые люди, живете и радуетесь жизни, все у вас без проблем, все получается без усилий, - извиняющимся голосом сказала Стелла.
- Ну что вы, это совсем не так. Когда наступил день моей свадьбы, я не знала, придут ли вообще гости, кроме пяти близких друзей и одной тетушки.
- Дорогуша, только не говорите, что они не пришли…
- Нет, пришли только мама и папа, кое-кто из родственников, кто не успел еще эмигрировать, а со стороны Нила - мать и отец, которые были похожи на два айсберга. Но несколько друзей сделали этот вечер незабываемым. Несмотря ни на что, у меня остались теплые воспоминания о своей свадьбе. И у вас будет так же, я уверена. А теперь скажите мне, где вы действительно хотели бы устроить свадьбу, а мы постараемся сделать все возможное.
- Вы знаете отель «Холлис» в Виклоу? - начала Стелла.
- Да, конечно, - ответила Кэти. Именно там Кэти поделилась с Нилом новостью о ребенке. Теперь это кажется таким далеким. - К сожалению, там не устраивают свадеб, мы уже узнавали, но, может, вы могли бы выбрать что-нибудь похожее? - Кэти посмотрела на леди О'Брайан, которая, очевидно, купила платье в «Хейвордсе» в кредит, но была несказанно счастлива оттого, что встретила Шона Клери за столом с зеленым сукном. Она с нежностью смотрела на своего жениха, который подарил ей кольцо с кельтским бриллиантом, и она то и дело поглядывала на кольцо, восхищаясь его красотой.