Новая Калифорния имеет четыре порта, безопасные для судов во всякое время года и находящиеся в удобном расстоянии один от другого по всему пространству берегов ее. Оные порты называются: Святого Франциска, Монтеррей, Святой Варвары и Святого Диего. Залив Св. Франциска есть один из превосходнейших портов в свете: вход в него безопасен, акватория обширна и не имеет рифов или мелей. Имея в ширину менее 2 верст и будучи подвержен сильному влиянию прилива и отлива, он позволяет малыми средствами укрепить его, так что неприятельские суда не смогут пройти оным; с нашей артиллерией можно сделать его положительно неприступным. Пространство порта и берега, покрытое во многих местах строевым лесом, дает способы к кораблестроению. Можно основать в разных местах верфи и строить все суда, потребные для области, ибо. Здесь бы надлежало быть главному областному городу, и место сие со всем основанием можно почитать ключом Калифорнии.
Кроме всего прочего, в Калифорнии много морских бобров, шкуры коих в Китае дорого ценятся. Прежде испанцы пытались основать в Калифорнии бобровые промыслы, но ничего не смогли — ведь для промысла бобров мало того, чтоб их много у берегов какой области водилось, их еще нужно уметь добывать. Для сего потребны смелость на воде, чрезвычайное проворство, ловкость, сноровка и охота к сему упражнению, то есть все именно те качества, каких ни испанцы, ни калифорнийские их индейцы вовсе не имеют.
Морские коты также водятся здесь во множестве. Главное их пристанище в каменистых островах, называемых Фаральонес, кои лежат пред входом в залив Св. Франциска. Известно, что шкуры сих животных продаются выгодно в Китае, куда и бобры должны быть также отправляемы. На тех же островах много и сивучей, кои доставляют пищу нашим промышленникам и кожи для обтяжки их лодок. Киты у здешних берегов также водятся, и Монтеррейский залив часто бывает наполнен ими. По местному положению в нем весьма удобно завести китовые промыслы.
Главный торг сим товаром должен быть производим с Китаем, и поелику корабля нельзя же доверху нагрузить бобрами и котами, то строевой и мачтовый лес, весьма дорогими ценами продающийся в Кантоне, мог бы отправляться вместо балласта.
Воловьи кожи и сало также могли бы составить важную часть торговли. Число рогатого окота так велико в Калифорнии, что товаров сих всякий год можно заготовлять превеликое количество без препятствия размножению животных. Бычьи кожи, сало, пшеницу и бобы отправляют и ныне отсюда в Перу.
Вообще продовольствия тут великое изобилие. Плоды, коими Калифорния изобилует, суть яблоки, груши, персики, виноград, арбузы, дыни; табак также родится, только здесь не умеют приготовлять его. Деревья лимонные и апельсинные здесь есть, но плоды их не созревают по причине частых туманов. По условиям местности полагаю возможным выращивать тут и хлопок, но не на побережье, а в долине реки Сакраменто.
Оливковых и лавровых дерев много, но за ними ходить старания не прилагают. Вино делают только в одной миссии Св. Михаила. Я отведывал его у губернатора: оно весьма невкусно, но могло бы доставлять хороший уксус.
В строевом лесе лучших родов Калифорния не имеет недостатка, и притом растет он не на неприступных горах, но в равнинах и близ морского берега, а особенно около залива Св. Франциска, который есть самый превосходный порт во всей Калифорнии и один из лучших в целом свете.
Домашнего или ручного скота при миссиях весьма много, но птиц дворовых мало, да и тех не во всех миссиях держат. Зато в лесах калифорнийских водятся в невероятном множестве перепёлки; подле самого селения они обитают стаями, состоящими иногда из трехсот птиц. Они весьма вкусны, и ловить их нетрудно: для меня в один день два мальчика поймали двадцать живых птиц.
Окрестные саванны полны диких лошадей, так, что их надобно только ловить, не тратя средств ни на разведение, ни на прокорм. Рогатого скота в диком состоянии также преизобильно. Они подходят иногда так близко к миссиям, что быков индейцы убивают для пищи, а жеребят испанцы ловят и приучают к езде. Мы сами видели стада их в лесу, когда ездили из Монтеррея в миссию Св. Карла. Больших дворовых собак испанской породы весьма много, и, кажется, без проводника страшно приблизиться к миссии, но они так смирны, что никогда не нападают на людей.
Пшеница вырастает тут превосходная, и даёт урожай сам-25, сам-30; також бобы и маис. Туземцы употребляют толокно и муку из желудей, кои не имеют здесь горького вкуса; из желудёвой муки делают пресные лепёшки.
Вообще туземцы чрезвычайно неразвиты. Все их изделия и собственные произведения показывают, что нет у них ни малейшей способности к изобретениям, а их копья, луки, стрелы у многих других диких народов могли бы служить только игрушками детям. Монахи-францисканцы в своих миссиях одержат индейцев точно на тех же правилах, какие нашел здесь двенадцать лет назад: в будни работают они в поле каждый день 7 часов; в церкви проводят 2 часа; в праздники работы нет, но по 4 и 5 часов в день употребляют на моление. Кормят их также три раза в день киселем из ячной муки, сваренным в воде с маисом, бобами и горохом; изредка дают мясо говяжье, а трудолюбивые из них ловят для себя рыбу. Пишу варят в общественных котлах и раздают по колоколу. За отступление от правил, католическою религией предписываемых, за леность и за преступления миссионеры наказывают их по своему произволу телесно или заключением, а чаще заковывают виновных в железо; плодами же полевых трудов своей паствы они сами пользуются. Живут они в жалких шалашах, о чистоте и опрятности коих и говорить нечего: у хорошего хозяина хлевы чище бывают.
Теперь мы приступаем к устройству в проливе двух батарей друг напротив друга — Форт-Румянцев и Форт-Суворов, дабы полностью перекрыть вход в залив. Первым делом мы устраиваем лесопилку, затем верфь и эллинг; полагаю, что паровые драги будут готовы к работе через самое короткое время.Также устраиваем кузницы и мастерские.
Согласно ваших указаний, один из кораблей, Св. Рафаил, под командою капитана Макара Ратманова направляется в Ново-Архангельск с грузом зерна и солонины. Памятуя разрешении Вашего Императорского величества ко всякой полезной инициативе, я взял на себя смелость приказать Ратманову привести сюда пятнадцать-двадцать семейств алеутов для устройства охоты на бобра. Алеуты — такой народ, которому ничто на свете не может принести большего удовольствия, как гоняться за бобрами. При виде сего животного на море алеут глаз с него не спускает и весь дрожит, как охотничья собака при виде зверя. С самой юности привыкают они к сему трудному и для неопытных охотников опасному промыслу. Полагаю возможным добывать тут по три-четыре тысячи шкур бобра и кота ежегодно, составя соперничество Русско-Американской компании.
Все протчие корабли, в количестве семи, под общим командованием капитан-командора Ивана Крузенштерна, загрузившись бычьими кожами и строевым лесом, отбывают в Акапулько с дальнейшим направлением в Шанхай, а затем и в Кантон. Состояние сиих кораблей превосходно и вселяет надежды на полный успех предприятия.
Засим разрешите уверить вас в совершеннейшем моём почтении.
г. Санкт-Франциск, Верхняя Калифорния, 2-е сентября 1798 года.
Губернатор Заморского Владения Калифорния, граф Ф. Ф. Р о с т о п ч и н
* пресидио — каменный форт
** вако — пастухи из индейцев.
*** эспланада — пространство перед фортом, очищенное от построек
Оказался в Древнем Риме? Не теряй время зря: становись диктатором. «Олег — диктатор Рима?» — https://author.today/reader/372082/3453262
Глава 16
Михаил Илларионович всегда считал себя человеком ловким и небрезгливым. К таким мыслям подвигли его многочисленные случаи из собственной жизни. Скажем, когда-то, чтобы получить должность директора Сухопутного военного корпуса, он каждое утро являлся к фавориту Зубову и приносил с собою кофейник, чтобы угостить того «настоящим турецким кофе». Искомую должность он тогда получил… Но человек, с которым ему предстояло увидеться в Париже, по части изворотливости и забвении норм морали далеко оставил его позади. Сухопарый, высокий, сильно хромающий господин с лицом, обезображенным оспой, уже успел прогреметь в Европе; и даже император Александр, тоже очень непростой человек, инструктируя Михаила Илларионовича перед поездкой, отмечал особо: «С Талейраном будьте предельно осторожны. Это изумительно хитрый субъект! Посвяти себя он наукам или искусству, его гений сиял бы нам во всем величии, затмив Рафаэля и Леонардо да Винчи; но он предпочел политику, и отдаётся ей с жаром неофита, продавшего душу дьяволу».
Да, жизненный путь этого господина уже тогда впечатлял! Будучи епископом римско-католической церкви, избранным в Генеральные Штаты, он сошёлся там с либералом Мирабо, и, быстро уловив, куда дует ветер, сразу же разработал законопроект о лишении церкви её имущества!Лишение собственности, чему римско-католическая церковь успешно противилась века, Талейран скромно назвал «реформированием церкви». После горячих дебатов Национальное собрание приняло программу национализации церковного имущества в редакции Талейрана, поручив ему контролировать процесс национализации. Именно тогда Талейран приобрёл свой первый большой капитал — полмиллиона ливров. Блестящий приз за предательство! А вишенкой на торте стала принятая с подачи Талейрана резолюция, согласно которой католичество не являлось больше государственной религией.
Революционная волна нарастала, и Талейран решил оседлать её. Религия быстро теряла свои позиции, и амбициозный молодой месье решил оставить пост епископа: Более достойным занятием ему показалась Внешняя политика. Именно на здесь происходит самые важные, скрытые от посторонних глаз события, способные наполнить карман приобщившегося тайн золотыми дукатами, ливрами, фунтами и талерами, только не ленись собирать! И летом 1791 года Талейран приобрел первый опыт в большой политике: за посредничество в переговорах между Испанией и Францией Талейран от благодарного испанского правительства получил сто тысяч американских долларов. пришедшихся очень кстати. В конце того же года он участвовал, хоть и на вторых ролях, в переговорах между Россией и Турцией. Тут Талейран решил, что нашел свое место: он хочет стать дипломатом, да не просто дипломатом, а министром внешних сношений! И вот, с начала 1792 года он налаживает контакты, ищет влиятельные знакомства в министерстве иностранных дел, дружит с послами. Талейран охотно и много играл в карты, проигрывая кому надо. Светские разговоры в салонах, мужские беседы за картами, встречи в клубах в конце концов дали результат — ему начали давать дипломатические поручения.