Потеря трёх линейных кораблей была очень неприятным сюрпризом, но то, что в Гибралтар, пусть даже и такой ценой, всё-таки удалось подвести подкрепления, искупало решительно всё. Восемнадцать транспортов, загруженных продовольствием и боеприпасами, немедленно встали под разгрузку. Под непрекращающимся огнём испанских батарей с кораблей стали выгружать мешки и бочки. Сэр Чарльз приказал работать и ночью, чтобы быстрее покончить с портовыми работами и вывести корабли из-под обстрела.
— Такое несчастье, сэр. Погиб капитан Генри Шрапнэлл!
Услышав эту новость, сэр Чарльз крепко выругался. Капитан Шрапнэлл командовал бастионом сухопутных батарей на перешейке, и прекрасно знал своё дело. Конечно, он имел свои слабости — скажем, постоянно приставал к старшим офицерам со своими странными изобретениями — коком-то пустотелом ядре, набитом картечью. Никто решительно не мог понять, зачем нужен этакой кентавр, но, в конце концов — кто не без странностей? Вон, про самого О’Хару тоже болтают всякое из-за той башни, что он строит для наблюдения за Кадисом. А ведь это так очевидно — если получить возможность видеть всё, что происходит на главной испанской военно-морской базе, выгоды такого достижении трудно будет переоценить!
— Как он погиб? — спросил губернатор, хотя честно говоря, ровным счётом никакого значения это не имело.
— Испанцы обстреляли порт какими-то странными гранатами. Они взрываются в воздухе и осыпают всех осколками и мушкетными пулями. Одну такую пулю капитан получил прямо в висок!
— Жаль, право, жаль! Прекрасный, образцовый офицер! Похороните его со всеми почестями и сообщите день и час — я, наверное, тоже приду.
Работа в порту кипела весь остаток дня и вечер. Но ночью, когда ветер утих, а английские матросы отдыхали, десятки испанских канонерок куттеров, пинков и шебек заполонили залив. И вскоре началось настоящее светопредставление! Первая ракета с шумом и треском разрезала темнеющее небо, осветив залив и порт Гибралтар; а затем с утлых испанских лодок стали взлетать десятки ракет! Они падали на порт, на стоящие под разгрузкой суда, на английские канонерки, на мелкие рыбачьи, торговые, каботажные судёнышки, на пакгаузы и батареи, везде вызывая панику и пожары.
Обстрел продолжался всю ночь. Десятки кораблей в гавани пылали. Сгорели семь транспортных судов, фрегат Терпсихора, бриг Женере, и 74-х пушечный корабль «Агамемнон». В числе прочих трижды загорался флагман Сомераза, 80-ти пушечный корабль Нептун, но моряки героическими усилиями смогли затушить все пожары.
Утром, едва стоя на ногах от усталости (всю ночь им пришлось тушить пожары), английские солдаты и матросы продолжили разгрузку. Испанцы тем временем продолжали обстрел из орудий на блиндированных плотах, целя по местам разгрузки и причиняя англичанам огромные потери. Несмотря на большую дистанцию, испанцы обстреливали и корабли на рейде; в эскадре Сомераза вновь начались возгорания.
Так продолжалось два дня. Испанские бомбы методично уничтожали с таким трудом привезённые запасы продовольствия. Ещё один ракетный обстрел вывел из строя 74-х пушечный «Зилэс», два дня горевший потом на рейде. Вице-адмирал Сомераз принял решение прорываться с боем — в конце концов, задача им была выполнена, конвой проведён в Гибралтар. Направление ветра позволяло ему уйти на юг, к берегам Африки. И тёмной ноябрьской ночью, вычернив сажею паруса, остатки английской эскадры покинули негостеприимный порт, унося с собою раненых и больных из числа жителей и солдат гарнизона.
Плавание оказалось тяжелым. Один из кораблей сел на мель у брегов Магриба, ещё один, отбившись в шторм от эскадры и потеряв все реи, оказался вновь у испанского побережья и был захвачен канонерками Армады. Но остальные силы Сомераза, несмотря на нескончаемые шторма, успешно достигли устья Тахо.
А Михаил Илларионович Кутузов, в сопровождении испанского адмирала Фредерико Гравины осматривал дымящиеся на ноябрьском ветру укрепления Гибралтара. Несмотря на многодневный обстрел, бастионы его были непоколебимы; штурм полуострова, определённо, был бы отчаянным делом! Восточный берег считался неприступным: крутой ста восьмидесяти футовый обрыв не позволял высадить тут десант, а отсутствие гаваней и подводные скалы не давали возможности закрепиться. Южная часть тоже была признана малоперспективной для высадки. Даже если бы удалось взобраться на по обрывистым скалам, уходящим прямо в воду, — за ним поднимался следующий, такой же высокий скальный выступ. Обширное плато между этими двумя ступенями было совершенно безводным и отлично простреливалось как с гребня второго обрыва, так и со Скалы.
Север полуострова был столь же неприступен, как и его берега. Наступление через узкий, всего в триста ярдов, перешеек, весь перегороженный укреплениями, под дулами английских орудий непременно захлебнулось бы в крови. Ну а западная часть, гавань Гибралтара, граничащая с Альхессироской бухтой, была прекрасно защищена почти 700 крупнокалиберными орудиями. Неудивительно, что испанцы выбрали путь осады; но даже в этом случае нельзя было исключать, что англичане всё-таки смогут провести в бухту свои корабли с припасами. Что и произошло несколько дней назад…
— Ну что же, — произнес наконец Михаил Илларионович, оторвавшись от окуляра подзорной трубы. — Я вижу, наши блиндированные батареи, как и канонерские лодки, показали себя с лучшей стороны. Конечно, крайне прискорбно, что адмиралу Сомеразу удалось провести в город конвой, однако же они дорого за это заплатили! Думаю, мы добьёмся своей цели и дождёмся их сдачи из-за голода. Поверьте, дон Гравина — будут они ещё дохлую конину жрать!
* — Чарльз Корнуоллис был главнокомандующим английской армии, сдавшейся франко-американским войскам под Йорктауном в 1781 году.
«Беззаветные охотники» — новинка от Greko. Загадочная история любви молодой королевы Виктории и цесаревича Александра на фоне яростных битв в горах Кавказа https://author.today/reader/386748
Глава 20
Проект Конституции наконец-то готов. Завтра при полном стечении всех петербургских вельмож я должен был зачитать его в Овальной зале Таврического Дворца. Рождался он долго, в раздумьях и спорах, и иные его положения, пожалуй, вызвали бы крайнее изумление у правоведов моего родного 21 века.
Прежде всего, в России сохранялась абсолютная монархия. Я не решился потерять такой мощный рычаг воздействия на общество, как абсолютная власть. Однако, любому разумному человеку совершенно понятно, что в нашей огромной стране один человек физически не может управлять решительно всем. И теперь, согласно Основного закона, монарх должен заранее обозначить, какие конкретно сферы общественной и политической жизни он собирается почтить своим вниманием. Всё остальное оказывается в ведении Правительства и Государственной Думы. Перечень можно поменять, но лишь раз в четыре года. Забавно, но чем-то эта система похожа на опричнину Ивана Грозного… Может, и не так был плох первый русский царь, как-то расписывает господин Карамзин? Надо бы с ним на сей счёт потолковать!
Итак, Государь Император берёт себе в ведение лишь часть государственных полномочий, то, «что сможет проглотить». Остальными сферами управляет Кабинет — правительство, назначенное Государственной думой. Таким образом, вводится представительное правление.
Постоянно действующим парламентом должна была стать Государственная дума. Избирали туда от трёх до семи «нарочных представителей» от каждой губернии (количество «нарочных» колебалось в зависимости от численности проживающего в губернии населения). Кабинет должен отчитываться перед Думой по её требованию. Отказ Думы в доверии правительству влёк его роспуск.
Император предлагал Думе кандидатуру канцлера, которую парламент мог большинством голосов принять или отклонить. Если предложенная императором кандидатура канцлера отклонялась два раза подряд, право предлагать кандидатуру главы правительства получал Сенат. После назначения канцлер формировал правительство, подбирая министров и глав комитетов. В тех сферах, которые император объявлял собственной прерогативой, он самолично назначал министров.
Было сформировано 18 министерств и приравненных к ним комитетов: Военное, Морское, Промышленности, Торговли, Науки, Путей сообщения, Внутренних дел, Юстиции, Финансов, Народного просвещения, Внешних сношений, Народного здравоохранения, Железнодорожный комитет, Комитет по делам заморских и покровительствуемых территорий, Комитет по переселениям, (прежде — Экспедиция колонизации) Комитет обер-прокурора, Комитет общественной безопасности, Счётный комитет. К комитетам приравнивались Академия Наук и Академия художеств. Главы всех этих ведомств вместе с председателем Государственного банка и тремя вице-канцлерами составляли Правительство, возглавляемое Канцлером.
Вице-канцлеры вели каждый свой «блок» министерств. Один вице-канцлер по должности возглавлял Министерство иностранных дел, другой — экономические ведомства, ещё двое могли назначаться по мере необходимости на предметы государственной жизни, требовавшие в тот или иной момент наибольшего внимания.
Сенат выполнял теперь роль верхней палаты Законодательного собрания. Как и прежде, он на треть пополнялся из лиц, назначенных императором, еще треть составляли вышедшие в отставку высшие чиновники 1-го и 2-го рангов, и треть сенаторы выбирали себе сами, по своему усмотрению приглашая вступить в сенатское звание любое достойное его лицо, достигшее 40-летнего возраста.
Судебная власть объявлялась независимой, вводился суд присяжных.
В волостях, уездах, губерниях везде вводились земства; из них должны были посылать выборных на Земский Собор, где принимали важнейшие законы и избирали треть состава Сената.
Сильно менялся гражданский статус людей. Дворянские звания становились чисто почётными. Теперь все жители империи делились на две категории — граждане и подданные. Гражданином можно было стать лишь после прохождения военной службы, и только граждане имели право быть избранными в высшие государственные органы Империи. Право голосовать на государственных выборах получали все, кто платил прямых налогов на сумму более 12 рублей в год; на земских выборах избирательный ценз определяли сами земства. Старые звания мещан, купцов, крестьян сохранялись, но теперь имели больше фискальное значение: они вели различные виды деятельности и к ним применялись разные режимы налогообложения. Женщины получали равные права во всех сферах, однако для них получить статус гражданина по понятным причинам было невозможно. Уничтожалась разница между крестьянами, дворянами, и купцами — теперь каждый мог стать офицером, получит гражданский чин или, напротив, заняться торговлей.