— Каковы размеры сего острова? — спросил Чичагов, любуясь в окно залитой солнцем равниной.
— Примерно 20 миль в длину, 10 в ширину, и 45 миль в окружности. Западный и южный берега, как вы могли видеть, обрывисты, но на северном и восточном очень много бухт и прекрасных якорных стоянок. Есть ещё остров Комино, совсем небольшой, расположен между Мальтой и Гоцо. Остров Гоцо, к северу отсюда, имеет 8 миль в длину, 5 в ширину, и 20 в окружности. Население всех трех островов составляет примерно 100 000 душ!
Павел Васильевич с интересом осмотрел наши укрепления в районе гавани Меллиха. Казармы для солдат и матросов, несколько батарей, короткий мол — всё, что удалось выполнить за истёкшие полтора года.
— Очень тяжелый тут грунт. Все работы идут с неимоверным трудом! — пожаловался Пустошкин.
После обеда отправились на встречу с Джулио Литта, ещё вчера, сразу по прибытию, отправившегося в Орден.
Сначала пришлось выяснить, куда именно отправился Юлий Помпеевич. Дело в том, что у Мальты два главных города: древней столицей является Нота́биле — «Знатный Город», находящийся в центре острова, и новая столица — Ла-Валетта, основанная в 1566 г. на берегу самой прекрасной бухты в Европе.
Выяснили, что Литта в Ла-Валетте, во дворец гроссмейстера, и по полуденному солнцу отправились туда в скромном экипаже контр-адмирала. Им предстояло пересечь весь остров.
Дорога петляла среди каменистых холмов, покрытых чахлой растительностью. Иногда попадались рощи апельсиновых и оливковых деревьев, возделанные поля, покрытые какой-то зеленью.
— Что они тут сажают? — поинтересовался Чичагов, постоянно озиравшийся по сторонам.
— Местные нивы весьма изобильны. Растет почти всё, что только известно в Средиземноморье, но главным произведением является хлопок, почитаемый лучшим во всём в Леванте!
Благодатный остров был густо населён. Не было минуты, чтобы в поле зрения путешественников не находилось какой-либо постройки — каменного дома на холме, небольшой деревушки или даже городка. Наконец, впереди вновь появилась линия моря и большой город.
— Ла-Валетта, — объяснил дорогой Пустошкин, — названа в честь знаменитейшего из магистров ордена. Это город в прежние годы несколько раз безуспешно осаждалась турками. Тут имеется, несомненно, наилучший порт Средиземного моря, проживает 30 тысяч обывателей, имеются, красивые дома, прекрасные набережные, великолепные вместительные склады и изящные фонтаны…
— Прекрасно укреплённый город! — Чичагов не мог сдержать восхищения, осматривая всё это фортификационное великолепие.
Похвалить, и вправду, было чего! Различные фортификационные сооружения, батареи и форты крайне многочисленны и даже, можно сказать, нагромождены друг на друга. Чтобы открыть городские ворота, требуется преодолеть множество рвов, эскарпов и контрэскарпов. Похоже, рыцари только и делали на Мальте, что возводили различные крепости и форты!
— Да, — согласился Павел Васильевич, — устроено всё замечательно. Укрепления отличаются большой протяженностью, построены из прочного тёсаного камня; иные имеют четырехъярусные батареи! Город прекрасно снабжён провиантом, все склады — вне пределов досягаемости бомб.
— Это неприступная твердыня! — заключил капитан-командор.
— Увы, Павел Васильевич, — мудро заметил Пустошкин, — но укрепления сами себя не защищают. Сейчас Мальта располагает для своей обороны менее чем тысячей рыцарей, мало пригодных к военным действиям и разобщенных между собой, и 1500 — 1800 плохих солдат, — итальянцев, немцев, французов, испанцев, большей частью дезертиров из своих собственных армий, или просто авантюристов. Имеется также мальтийское ополчение Ла-Валетты, но их приверженность Ордену остаётся под большим вопросом. Впрочем, опасности турецкого вторжения теперь нет, и рыцари, прекрасно понимая это, покоятся теперь на лаврах былой славы!
Наконец они въехали на узкие, тщательно вымощенные улицы Ла-Валетты, и под грохот окованных железом колёс и звонкий цокот копыт двигались ко дворцу Великого Магистра ордена. Мимо проплывали дома из тёсаного бежевого камня, улицы были полны жителей Мальты — невысоких, смуглых людей, громко разговаривавших на своём необычном, ни на что не похожем языке.
Джулио Ренато Литта был мрачен.
— Как вы знаете, Великий Магистр Эмманюэль Де Роган скончался 14 июля. Если ничего не предпринять, будет избран Фердинанд де Гомпеш из вюртембергского приората.
— Юлий Помпеевич, это плохо для нашего дела? — спросил контр-адмирал, по лицу бальи уже понимая, что новость не несёт ничего хорошего.
— Это неприемлемо, — ответил Литта. — Император Александр имеет на Мальту совершенно иные виды, и у меня от российского императора имеются на этот счёт вполне конкретные инструкции!
— И каковы же они?
— Если вкратце — император желает принять Мальту под полное своё покровительство. Рыцари уже несколько лет не предпринимали никаких действий против Барбарийского берега — у них нет для этого средств. Все европейские приораты закрыты, и поступления в казну Ордена сильнейшим образом сократились. Орден находится на грани банкротства. Положение мальтийского флота дошло до самой последней крайности. У нас остались лишь 7 галиотов и полугалер, три шебеки, один бриг и три вспомогательных судна.
Юлий Помпеевич прошёлся по кабинету, остановился у окна, откуда открывался великолепный вид на гавань.
— В своё время, — продолжил он, — император Священной римской империи Карл V уступил ордену эти три острова — Мальту, Комино и Гоцо, с условием, что он станет защищать берега Испании и Италии от варварийских пиратов. Орден вполне способен был это сделать. Он мог иметь 6–7 линейных 74-пушечных кораблей, столько же фрегатов и вдвое больше мелких судов, с тем, чтобы одна треть их постоянно крейсировала перед Алжиром, Тунисом и Триполи. Он мог бы положить конец варварийскому разбою, принудив пиратов жить в мире, и заслужил бы благодарность всего христианского мира. Половины его доходов было бы достаточно, чтобы достигнуть этого великого и благодетельного результата! Но рыцари попросту присвоили имущество, которое было им предоставлено ради общественного блага и нужд всего христианского мира. Роскошь приоров, бальи, командоров давно уже вызывает возмущение всей Европы, и при этом они на что не годны на деле! Вся их деятельность сводится к демонстрациям. Каждый год четыре или пять орденских галер ежегодно совершали прогулку по Средиземному морю, тщательно избегая при этом варварийских пиратов, посещая порты Италии, Испании или Франции, где им устраивают торжественные встречи. Варварийские пираты безнаказанно нападали на Сицилию, Сардинию и берега Италии. Они опустошали побережье в районе, расположенном по прямой линии от Рима. Орден сделался бесполезным.
— По правде сказать, — вмешался в разговор Павел Васильевич, — они правильно делают, что избегают пиратов; их суда неспособны принять бой с алжирскими фрегатами!
— Как же так? — удивился Чичагов. — Мальтийские кавалеры всегда считались отличными мореходами!
— Те времена, похоже, безвозвратно прошли. Теперь Мальта находится во власти геронтократии! Бальи, командоры, сенешалы, должностные лица ордена — старики, не участвовавшие в войнах, холостяки, проведшие жизнь в самом приятном обществе. Их не вдохновляет ни один из мотивов, в силу которых люди пренебрегают большими опасностями.
— Ополчение Мальты — продолжал лита, — давно недовольно своей судьбой. Несколько раз от них ко мне приходили делегаты с просьбой избавить Мальту от рыцарей, взяв её под покровительство России. Они жаловались на то, что являются у себя на родине иностранцами, не допускаемыми к занятию почетных и доходных должностей. У них не было привязанности к ордену. Они видели во французах защитников своих прав. К тому же самая организация ополчения находилась в небрежении, ибо орден давно уже не опасался вторжения турок и, напротив, боялся установления гегемонии коренных жителей. Эти ополченцы, гордые, как и все островитяне, давно уже чувствуют себя оскорбленными наглостью и высокомерием рыцарей-дворян.
— И у вас есть указания изменить это печальное положение?
Юлий Помпеевич согласно кивнул.
— Да, у меня есть полномочия от императора на разрешение этой ситуации. Я должен выставить свою кандидатуру на выборах гроссмейстера, а затем объявить о переходе Мальты под покровительство России!
Оказавшись на острове, Джулио Литта и его партия немедленно развили бурную деятельность, направленную на обеспечение избрания его магистром Ордена.Юлий Помпеевич имел то преимущество, что, будучи сам очень богат, мог щедро тратить на дело собственные средства, получая возмещение из казны уже постфактум. Это было очень важно, поскольку очень часто для успеха дела требовалось именно быстрое приложение крупных денежных сумм. Огромную помощь оказали иезуиты, сохранившие в ордене самые обширные связи. Они всячески способствовали успеху Юлия Помпеерича, надеясь на обещание императора Александра передать им остатки структур Мальтийского ордера, в том числе ещё сохранившиеся средства Баварского и Польского приоратов. Немалую роль играла и дипломатическая поддержка кандидатуры Литты Российской империей, проводимая через посланников при европейских дворах.Что касается партии Гомпеша, то их сопротивление перевороту оказалось минимально. Фердинанд фон Гомпеш, баварец, человек пожилой, больной, нерешительный, оказался не готов к серьёзному отстаиванию своих позиций. Да и остальные высшие лица ордена: бальи, командоры, сенешалы, — были сплошь старики, никогда не участвовавшие в войнах, и привыкшие проводить жизнь в комфорте. Их не вдохновлял ни один из мотивов, в силу которых люди пренебрегают большими опасностями. Кто мог заставить их рисковать жизнью ради сохранения бесплодной скалы посреди моря? Религиозные чувства? Они были мало религиозны. Сознание собственной полезности? То гордое чувство, которое побуждает человека идти на жертвы, потому что он защищает родину и себе подобных? Они ничего не делали и никому не приносили пользы, и лишь чувства тщеславия и жадности ещё находили отзвук в их сердцах.