– Умница, – шепотом похвалил Ринар. При этом коснулся уха губами, а через миг и вовсе поцеловал.
И хотя целовал целомудренно, в щеку, людям опять-таки понравилось. Балкон мы покидали под оглушительный, исполненный самого неподдельного счастья рев…
Настроение, увы и ах, скатилось в пропасть, а все попытки вернуть себя в подобие нормы ни к чему не привели. Мне было настолько грустно, что хотелось выть, но я каким-то чудом держалась.
Когда добрались до кабинета, стало еще тяжелее. Просто едва уселась на отведенный мне диван и взялась за книгу в огромной надежде хоть немного отвлечься, Ринарион спросил:
– Ты ни о чем не забыла?
Я ответила хмурым взглядом, а король, который у письменного стола стоял, подхватил чернильницу, перо и стопку чистых, как вскоре выяснилось, листков. И пояснил ровно:
– Контракт.
– Э… Какой такой контракт? – встрял Сарс, но тут же сообразил, что любопытство в данном случае не только неуместно, а очень даже опасно. Помощник мгновенно прикинулся мебелью, и, полагаю, только это его от монаршего гнева и спасло.
А вот у меня возможности спрятаться или отвертеться, увы, не было. Пришлось отложить книгу, встать и проследовать к единственному свободному столу – тому самому, за которым обычно обедали.
Потом сесть и пронаблюдать, как правитель Накаса лично выкладывает передо мной стопку листков, ставит чернильницу и кладет перо. И услышать замечательное:
– Перечень своих требований и пожеланий напиши.
– Я думала, мы для начала обсудим, – сказала, помедлив.
– Предпочитаю предметные разговоры, – парировал Ринар.
Я поджала губы, послала королю хмурый взгляд и кивнула. Хорошо. Предметно так предметно. И я, разумеется, напишу.
Желание разреветься никуда не делось, но к нему добавилась толика злости. Я решительно отвинтила крышку чернильницы, подхватила перо и сильно порадовалась, пронаблюдав, как его величество возвращается к собственному столу.
Затем откинулась на спинку стула и крепко задумалась. Что все-таки написать? Какие пункты внести?
Вчера на волне ярости все было проще. К тому же я иронизировала, зато теперь… Увы, но логика и интуиция шептали: Ринарион не шутит! То есть существует большая вероятность, что нам действительно придется по контракту жить, а раз так…
Если так, то относиться несерьезно нельзя. Необходимо оценить и учесть все свои потребности, подумать о подводных камнях и прочем. Вот только… ситуация все равно бесила! И едкие мысли возникали сами собой!
Понимая, что бороться с раздражением бесполезно, я подхватила лист и начала составлять черновик.
Первым в списке требований стало обеспечение полного пансиона. За ним – гарантированное трехразовое питание. Предоставление одежды, обуви и прочих необходимых вещей. Оплата услуг личной помощницы – разумеется, Тины.
Ежемесячная выплата вознаграждения – нет, ну а что? Я же, как кто-то выразился, обязанности выполняю!
Гарантированные еженедельные подарки – он сам про них сказал!
Выходное пособие – на пособие он опять-таки сам согласился!
Адекватный график труда…
Вот тут я думала долго. Просто сексуальные желания – штука своеобразная, и мучают они не только Ринара. Если бы я могла контролировать настырный жар, все бы было проще, но… В общем, пункт графика расписывать пока не стала. Решила оставить его для «предметного разговора» с королем.
Дальше шли надбавки, дополнительные выплаты и компенсации…
Надбавка за выслугу лет – это раз.
Надбавка за срочность – это два.
Надбавки за работу в «не предназначенных для работы» местах и климатически тяжелых условиях, в том числе условиях Крайнего Севера – нет, ну а вдруг!
Дополнительные выплаты за работу в сверхурочное время.
Дополнительные выплаты за сложность выполняемых работ.
Компенсации морального ущерба – а кто сказал, что в процессе «общения» я никаких психоэмоциональных травм не получаю?
Ах да! Еще квартальную и ежегодную премии!
И гарантированную оплату больничных и отпусков!
А также молоко – угу, то самое, которое за вредность. Вот как хочет, а без молока я даже пальцем не шевельну!
Следом, после небольшой передышки и разглядывания своих каракулей, родился второй, не менее «важный» список. Он содержал требования к партнеру.
Нет, в действительности меня все устраивало. Но мне же велели написать!
Данный перечень начинался с регулярной и тщательной гигиены, включал в себя требование полной депиляции тела и отращивания щетины – не на теле, разумеется, на лице.
Плюс обязательное поддержание физической формы и дополнительное наращивание мускулатуры, а также настоятельная рекомендация подумать о пирсинге – для начала в носу и ушах. Ну и требование неизменной вежливости! А отдельно и почти всерьез – никаких кривляний! На монаршей физиономии должно быть благожелательное выражение. Всегда!
В том же, что касается поведения в постели… оно должно быть степенным и опять-таки вежливым. Чтобы никаких резких движений! Никакого буйства! Чтобы все плавно и медленно, а за нарушение скоростного режима – штраф! И это никоим образом не издевательство. Знаю, по мне не скажешь, но я ужасно боюсь высоких скоростей…
Выписав этот пункт, я воткнула перо в чернильницу и откинулась на спинку стула. Не закончила, нет – решила немного отдохнуть. Заодно поразмыслить, о чем писать дальше, и осознать, что улыбаюсь, причем очень радостно.
Да, вот теперь настроение действительно улучшилось, но…
– Бирис, а составь-ка дарственную на поместье Жоп-рэ, – донеслось до меня. Голос, разумеется, принадлежал Ринариону.
И хотя стол, за которым сидела, располагался в отдалении, то есть со слышимостью имелись некоторые проблемы, ответ королевского помощника я таки уловила:
– Э… А на чье имя?
– Ну как это на чье? – фыркнул монарх.
В свете истории с контрактом и нынешнего составления списков стало напряжно. Если поместье дарят мне в качестве какого-нибудь первого, особо памятного подарка, то… я ведь тоже послать могу! И не только в Жоп-рэ!
Однако…
– Ну как это на чье? – повторил Ринар, явно слегка отвлекшийся от разговора. – Кому я регулярно мечтаю это поместье передать?
Увы, но Бириса я видела плохо – во-первых, сидела неудачно, во-вторых, расстояние было все-таки велико. Зато реакцию Сарса различила – на лице помощника вспыхнула широкая, несколько злорадная улыбка.
Так, погодите. Неужели речь о…
– Не думаю, что леди Пиниция оценит, – подтверждая мою догадку, пробасил Сарс. А я, невзирая на все то же расстояние, реплику опять-таки уловила. – Вы же знаете, как она к провинции относится.
– Ну пусть попробует… – отрываясь от ковыряния в каких-то бумагах, сказал король. И уже с толикой угрозы: – Пусть попробует не оценить подарок своего владыки!
Смысл следующего распоряжения оказался не менее занятным:
– Кстати, Бирис, и сопроводительное письмо от моего имени составь. Вырази убежденность в том, что воздух, которым славится та местность, пойдет леди на пользу. А то ее вечные простуды до добра не доведут.
– Простуды? – удивился Бирис. – Мне помнится, леди Пиниция никогда не болела.
– А мне помнится иначе, – с нажимом сказал король.
Вот теперь я таки увидела – тощий тоже сияет. Добавить сюда слова Ринара о том, что он «регулярно мечтает» отправить Пиницию в Жоп-рэ, и ситуация становится совершенно прозрачной. Рыжеволосая фаворитка всех достала, то есть нечто нехорошее уже творила, и, видимо, не раз. Следовательно, поводов испытывать угрызения совести нет, но совесть все-таки взыграла.
Да, Пиниция распространялась о намерениях Ринара и лезла к нему, несмотря на посланный высшими силами «дар». Но лично мне, если вдуматься, ничего дурного не сделала. Я же, наоборот, поступила непорядочно.
Хочу ли жить с таким грузом? Пожалуй, нет.
– Ринар, – окликнула я. А когда король повернул голову и одарил хмурым взглядом, продолжила: – Не надо. В конце концов намерений относительно меня ты не скрывал, и сведения могли просочиться любым путем.
В голубых глазах вспыхнуло нечто очень похожее на подозрение, однако никаких провокационных вопросов не прозвучало. Вместо этого монарх сказал:
– Дело не в сведениях. Дело вот в этом. – Он подхватил со стола какую-то бумагу и красноречиво данной бумагой тряхнул. И тут же пояснил: – Внутренняя разведка сообщает, что в последние дни леди ведет себя крайне вызывающе, и это, учитывая ее прежний статус, бросает тень и на меня. К тому же она позволяет себе некоторые высказывания относительно… персон, обсуждать которых не следует. Не прореагировать на такое поведение я не могу.
– Каких персон? – не постеснялась уточнить я.
А в ответ услышала слегка язвительное:
– Угадай.
Черт. Неужели про меня?
– Но если все настолько некрасиво, то почему ты реагируешь лишь сейчас?
– А когда я должен был прореагировать? – отозвался Ринар. Все такой же хмурый, кстати. – Отчет пришел только сегодня.
Я чуточку смутилась и кивнула. Потом перевела взгляд на исписанный черновик, и смущение прошло. Ладно, бог с ней, с Пиницией, нужно писать дальше. Кстати, а всякие нашествия гусениц, дожди и прочие землетрясения в контракте отображать?
По идее, к обязанностям любовницы эти моменты не относятся, но, с другой стороны, не отметить их все-таки нельзя. Вот только как именно все это дело прописать? И что за приносимые мною блага просить? Дополнительные подарки? Какие-нибудь бонусы? Или еще один пирсинг для величества? В каком-нибудь особенном, каком-нибудь неожиданном месте?
Пошлить не хотелось, но обнаженного Ринара с пирсингом в неожиданном месте я все-таки вообразила. В следующий миг пришлось закрыть рот ладонью, ибо, несмотря на некоторый прилив желания, стало ужас как смешно.
Однако прежде чем я успела все это безобразие записать, вспомнила про еще один важный и не оговоренный в списке момент. Декрет! Я ведь ничегошеньки о нем не написала!