Для того чтобы перепись прошла без сбоев, были разработаны «Правила для домовой администрации при производстве переписи». В результате было установлено, что в Петрограде и ближайших пригородах проживали 100 704 беженца, из них – 24 911 детей[492]. Выяснилось также, что почти 68 000 человек были полностью или частично трудоспособными, как тогда выражались – в «рабочем» и «полурабочем» возрасте, то есть от 14 до 55 лет и старше. Этим Петроград отличался от уездов губернии, где большей частью концентрировались нетрудоспособные беженцы. Изучив результаты петроградской городской переписи, особый отдел Татьянинского комитета пришел к выводу, что высокий процент трудоспособных беженцев в северной столице обусловлен «…большой потребностью Петрограда в рабочей силе. Представляя из себя хороший рынок, Петроград привлекает к себе работоспособный элемент беженцев как место для приложения труда»[493].
Трудоспособные беженцы, в особенности семейные, также нуждались в помощи, и Петроградский отдел не ослаблял внимания к ним. Для медицинского обследования этих людей в северной столице был открыт при содействии благотворительного общества «народная помощь», так называемый, обсервационно-распределительный пункт, а при помощи общества в память Н. И. Пирогова – детская больница[494]. Для временного проживания беженцев в городе комитетом были созданы убежище из трех квартир на 22 комнаты и богадельня. Еще одну богадельню открыли на станции «дачное». Татьянинский комитет предназначался для помощи гражданскому населению, но в ряде случаев оказывал ее и военным – в Петрограде, к примеру, создал убежище на 30 фронтовиков – инвалидов, которые не могли вернуться в места своего проживания, находившиеся на оккупированной территории[495].
Призрение детей беженцев, как в уездах, так и в столице, выражалось в устройстве их в учебные заведения за счет комитета и в материальной помощи различным благотворительным организациям, в том числе национальным. В частности, обществу охранения здоровья еврейского населения «на содержание очагов, детских столовых, пунктов молочного питания, на питание школьников и на врачебно-санитарную помощь» были направлены 35 тыс. руб., всероссийскому обществу попечения о беженцах в Петрограде «на удовлетворение духовных и школьных нужд беженцев» – 50 тыс. руб., всероссийскому попечительству об охране материнства и младенчества – 22 500 руб., обществу защиты детей от жестокого обращения – 27 тыс. руб., обществу памяти Н. И. Пирогова на «оборудование детской заразной больницы в Петрограде» – 13 тыс. руб., обществу помощи бесприютным и беспризорным детям призванных на войну «на содержание приютов для детей беженцев в Петрограде» – 7600 руб.[496] Кроме того, 176 тыс. руб. были выделены для организации помощи беженцам Петроградскому Литовскому обществу и 36 700 руб. римско-католическому обществу охранения женщин[497].
Нет никаких сведений о том, чтобы в Петроградской губернии между структурами Татьянинского комитета и взаимодействовавшими с ними государственными органами и общественными организациями возникали какие-либо трения. Но на общегосударственном уровне объединению усилий по призрению беженцев мешала не только ведомственная несогласованность, но и политические причины.
Независимо от Татьянинского комитета помощь пострадавшим от войны начал оказывать объединенный отдел по устройству беженцев земского и городского союзов. Представители союзов входили в состав особого совещания при МВД, однако союзы действовали самостоятельно, в том числе в вопросах помощи беженцам. Для упорядочения их эвакуации из районов военных действий отдел создавал так называемые отряды проводников. Они встречали, сопровождали и размещали этих людей. Силами городского союза для беженцев были организованы пункты питания. По данным отдела, к началу 1916 г. было сопровождено около 1 000 000 человек. На пунктах питания беженцам раздали 8 642 676 порций еды[498]. Земский и городской союзы были открыты для сотрудничества с другими структурами, занимавшимися призрением беженцев. Однако налаживанию таких контактов мешали политические обстоятельства.
Земский и городской союзы оказались вовлечены в политику, поскольку создавшие их общественные силы являлись реформистской оппозицией самодержавию. Союзы были связаны с прогрессивным блоком – объединением реформистской оппозиции в государственной думе, сформированным в августе 1915 г. В сентябре на своих съездах земский и городской союзы поддержали ее требование об образовании «ответственного министерства». Углубление социально-политического кризиса в России и обострение политической борьбы привело к тому, что в декабре 1916 г. съезды земского и городского союзов были фактически разогнаны властями. Отсутствие понимания между государством и общественными организациями мешало налаживанию взаимодействия в деле помощи беженцам. Необходимым условием их призрения было создание системы регистрации в общегосударственном масштабе. Учет беженцев, помимо Татьянинского комитета, начали осуществлять земский и городской союзы. Они признавали приоритет комитета в этой работе, поскольку соответствующий отдел союзов располагал «скудными силами», гораздо меньшими «в сравнении с персоналом Татьянинского бюро»[499]. Сам Татьянинский комитет не требовал от этих союзов прекратить регистрацию или передать ему эти функции – такая позиция могла оттолкнуть от сотрудничества с ним влиятельные общественные круги. Однако МВД в ультимативной форме потребовало от земского и городского союзов прекратить регистрацию беженцев. В ноябре 1915 г. министр направил в их адрес письмо, в котором указывалось: «…параллельная работа нескольких однородных учреждений нарушает… правильность и быстроту регистрации»[500], требовалось принять меры «к прекращению предпринятой всероссийскими земским и городским союзами регистрации беженцев»[501]. Со стороны союзов это вызвало недоумение. Работа беженского отдела была в полном разгаре и выполнение этих требований означало ее развал. Земцы считали, что в этом вопросе можно работать совместно, полагая, что «…параллелизм – не конкуренция работы двух обширных учреждений и вряд ли может быть признан вредным и обременяющим казну»[502]. Но под давлением МВД союзы все-таки передали дело регистрации беженцев в ведение Татьянинского комитета.
Весной 1915 г., когда поток беженцев усилился, в структуре Татьянинского комитета был создан особый отдел по регистрации беженцев. Его задачами были регистрация осевших и проходящих беженцев и розыск лиц, потерявшихся при эвакуации. Отдел информировал о своем возникновении в печати и с помощью плакатов, разосланных по губерниям и городам. Главным исполнительным органом отдела было Центральное всероссийское бюро по регистрации и розыску беженцев, состоявшее из делопроизводств (соответственно-регистрационного, розыскного и справочного). В дополнение были созданы Бюро справок для лиц, пострадавших от военных действий, Бюро сношений с местностями, занятыми неприятелем и отделение, занимавшееся регистрацией беженцев в Москве и московской губернии. Московское отделение было создано на основе регистрационно-справочной службы земского и городского союзов. После принятия решения о передаче регистрации беженцев Татьянинскому комитету, земский и городской союзы организованно передали ему и свою инфраструктуру для осуществления этой работы и имевшиеся материалы.
Роль Петроградского отдела выполняло Центральное всероссийское бюро по регистрации и розыску беженцев, находившееся в северной столице. Число лиц, обращавшихся сюда со своими проблемами, постоянно росло. В сентябре 1915 г. здесь получали до 150 писем в день, а в ноябре уже до 2000[503]. Кроме того, десятки людей приходили непосредственно в бюро. В 1916 г. число таких посещений возросло до 70 в день и держалось на этом уровне[504].
Для того чтобы справиться с таким количеством запросов, необходима была хорошо организованная система регистрации и поиска. Татьянинский комитет сумел ее создать. Были разработаны специальные формы документов. Регистрационная карточка представляла собой листок, в котором указывались фамилия, имя, отчество, возраст, национальность, род занятий или источник средств к существованию и место жительства в мирное время и в статусе беженца. Регистрационный список – бланк на 25 человек. Он предназначался для сплошного учета беженцев, осевших и оседающих в той или иной местности и содержал сведения о времени, месте заполнения и об учреждении, составлявшем его. На каждого из 25 беженцев в список заносились сведения, включавшие фамилию, имя, отчество, возраст, национальность (народность), профессию, место прежнего постоянного жительства и место настоящего пребывания. Последняя графа содержала в виде примечания сведения, которые не укладывались в другие. Вопросная ведомость представляла собой бланк, куда заносились только те беженцы, которые разыскивали кого-либо из потерявшихся при эвакуации.
К началу 1916 г. Центральное всероссийское бюро разослало на места регистрационный материал на 4 000 000 беженцев. Уже во второй половине декабря 1915 г. поступили сведения на 1 000 000 осевших беженцев[505]. Колоссальное количество сведений и запросов необходимо было систематизировать. С этой целью в Бюро составлялись и хранились розыскные регистрационные карточки на беженцев. Они были трех видов и разного цвета. Белая карточка составлялась на беженца, если разыскивавшее его лицо само являлось беженцем, зеленая – на разыскиваемого, красная – на умершего. Каждая карточка содержала сведения о разыскиваемом: фамилию, имя, отчество, возраст, национальность, профессию, место прежнего постоянного жительства с точностью до года, волости или местечка, когда и где затерялось разыскиваемое лицо. В красной карточке вместо сведений о том, когда и где лицо затерялось, указывалось время и место смерти. Карточки хранились в алфавитном порядке по губерниям.