Среднее образование в ведомстве императрицы Марии давали во второй половине XIX в. женские институты, коммерческие училища и гатчинский сиротский институт, а в Человеколюбивом обществе – гимназия, ивановское девичье и Усачевско-Чернявское женское училища. Профессиональная направленность образования была четко выражена в коммерческих училищах, готовивших кадры для работы в области торговли и промышленности. Гатчинский сиротский институт выпускал педагогов. Прочие средние учебные заведения давали общее образование. Выходцы из гимназии Императорского Человеколюбивого общества могли поступать в высшие учебные заведения. Выпускницам женских институтов была уготована роль примерных жен, матерей и хозяек. Правда, они могли работать в своих «альма-матер» классными дамами и наставницами, либо трудиться в качестве домашних учительниц. Во второй половине XIX в. при некоторых институтах были созданы педагогические курсы или классы, но большого развития такое специальное образование в тот период не получило.
До создания Екатериной II воспитательных домов к проблемам социальной помощи подрастающему поколению из малоимущих сословий государство и общество обращались лишь эпизодически. Попытка организации учреждений по призрению детей была предпринята при Петре I. В исторической литературе в качестве первого шага в этом направлении рассматривается открытие в 1707 г. митрополитом Иовом в Новгороде, в Холмской Успенской обители, богоугодного заведения для сирот и подкидышей. Приблизительно в то же время в Новгороде были открыты еще десять подобных заведений, в которых призревались около трех тысяч младенцев[550]. Конкретных сведений о деятельности этих учреждениях не имеется, поэтому следует с осторожностью относиться к утверждениям, что «дело там было поставлено для того времени образцово»[551]. В 1714 и 1715 гг. Петр I издал указы о призрении подкидышей госпиталями при церквах, которые следовало создавать по примеру новгородских учреждений. Приносить в госпитали младенцев разрешалось тайно и беспрепятственно. Для того чтобы заботиться о них, требовалось «избрать искусных жен и давать им из неокладных прибыльных доходов на год по 3 руб., хлеба по осьмине в месяц, а младенцам по 3 деньги на день»[552]. Подросших питомцев предполагалось отдавать ремесленникам в обучение или в услужение. Таким образом, Петр сделал попытку организовать государственное призрение детей, наиболее нуждавшихся в помощи. На это указывает организация детских учреждений при церквах, которые при Петре вошли в структуру госучреждений. Был определен и принцип приема младенцев – тайный принос. Последующего развития эта инициатива, однако, не получила. Смертность детей в названных учреждениях была почти стопроцентной, средств на содержание хронически не хватало, и «сиропитательницы» прекратили свое существование. Ко времени создания воспитательного дома о них уже не упоминалось.
План учреждения Воспитательного дома для призрения подкидышей был разработан Иваном Ивановичем Бецким. Он был внебрачным сыном русского военачальника фельдмаршала Н. Ю. Трубецкого, окончил кадетский корпус в Копенгагене, состоял на дипломатической, военной и придворной службе. В 1747 г. вышел в отставку и до 1762 г. жил и путешествовал за границей. Вернувшись в Россию, Бецкой предложил вступившей на престол Екатерине II проект системы воспитания и обучения юношества – «генеральное учреждение о воспитании обоего пола юношества». Мысль Бецкого о формировании посредством изолированного воспитания и обучения «новой породы людей», избавленных от пороков современного им общества и способных его усовершенствовать, встретила понимание и поддержку императрицы. В 1762 г. Бецкой стал ее личным секретарем. В 1760–1780-е гг. он фактически являлся главным советником Екатерины по вопросам воспитания и обучения детей и юношества. Бецкой занимал ряд руководящих должностей в этой области – был главным попечителем московского воспитательного дома (1763–1792 гг.), попечителем воспитательного общества благородных девиц (1764–1789 гг.), фактически руководил сухопутным шляхетским кадетским корпусом (1765–1782 гг.), являлся президентом академии художеств (1763–1795 гг.). Кроме того, в 1762–1793 гг. возглавлял канцелярию от строений.
И. И. Бецкой. Гравюра А. Радига по ориг. А. Рослена (А. Рослиана). 1794 г.
Проект создания воспитательного дома в Москве Екатерина окончательно утвердила 1 сентября 1763 г. Учреждение это предназначалось для призрения «…тех невинных детей, которых злощасныя, а иногда и безчеловечныя матери покидают, оставляют (или что злее) и умерщвляют; которые хотя от законного супружества, но, в крайней скудости родясь, от родителей оставлены и слепому щастию преданы бывают для того, чтобы от тягости воспитания их освободиться и самим удобнее пропитаться можно было»[553].
После утверждения императрицей 10 июня 1763 г. план принял силу закона. Воспитательный дом объявлялся государственным учреждением и принимался под особое личное покровительство государыни. Это должно было подчеркнуть заботу самодержавной власти о подданных. Несмотря на то, что дом считался государственным учреждением, источником его финансирования были, говоря современным языком, внебюджетные средства. Предполагалось, что он будет существовать за счет благотворительных пожертвований и прибыли от финансовых операций ссудной и сохранной казен при нем.
Дети обоего пола принимались в воспитательный дом, располагавшийся в Москве, тайно и бесплатно. В генеральном плане говорится: «…как родильницы сами, или их поверенные в том, так и посторонние лица мужеска и женска пола, поднимая младенцев, могут их приносить в воспитательный дом, где оных принимать немедленно должно, не спрашивая при том, кто он таков и чьего младенца принес, но только спросить, не знает-ли он, крещен-ли тот младенец и как ему имя; разве приносящие сами похотят объявить что-нибудь обстоятельнее и оное должно, у них выслушав, в записку внесть»[554]. Детей разрешалось приносить не только непосредственно в дом, но также передавать через приходских священников церквей и монастырей. За это приносившие получали вознаграждение в сумме двух рублей.
Целью воспитательного дома было не только дать призрение «несчастнорожденным», но и подготовить к жизни полезных обществу и государству граждан. Оградить подопечных от пороков современного общества, воспитать их добропорядочными людьми должно было закрытое заведение. Предполагалось, что они составят своего рода «третье сословие». Выходя из дома, питомцы получали личную свободу. Более того, крепостные, вступая в брак с воспитанником или воспитанницей дома, также получали свободу. Так Екатерина стремилась умножить число образованных, подготовленных к самостоятельной жизни свободных людей.
Принимавшиеся в воспитательный дом записывались под соответствующим номером в особую книгу и, если были не крещены, то крестились. Поскольку генеральным планом не устанавливался точный возраст приемышей, в воспитательный дом брали не только младенцев, но и детей в возрасте пяти и даже семи лет. До двух лет они содержались под надзором кормилиц. С семи лет мальчики и девочки воспитывались отдельно. В этом возрасте они начинали посещать ежедневно, по одному часу, школу, где обучались молитвам, чтению, письму и основам арифметики. С одиннадцати лет преподавались основы бухгалтерии и география. Помимо этого, дети приобретали практические трудовые навыки. Мальчики работали в саду, девочки занимались рукоделием. Школьные занятия продолжались до четырнадцати лет. После дети обучались ремеслам в мастерских при доме. Некоторые питомцы могли оставаться в них на правах мастеров.
Воспитательный дом подчинялся непосредственно императрице. Исполнительной властью в нем обладал главный попечитель. Первым занимал эту должность сам Бецкой. Для рассмотрения вопросов, связанных с деятельностью дома, был создан опекунский совет, состоявший первоначально из шести почетных опекунов, назначавшихся государыней. Почетными опекунами становились представители аристократии, занимавшие важные государственные должности и пользовавшиеся доверием Екатерины. Опекунский совет должен был рассматривать на своих заседаниях годовые отчеты главного попечителя дома, утверждать смету доходов и расходов заведения. На квартиры почетных опекунов разрешалось приносить подкидышей для последующего помещения их в воспитательный дом. Это, пожалуй, было единственным, что доставляло им некоторые хлопоты. Вскоре этот порядок был отменен.
Первоначально, по генеральному плану, должности почетных опекунов могли занимать лица, имевшие чины не ниже коллежского советника, т. е. VI класса, а также дворяне, жертвовавшие дому 600 или более рублей в год. Позже было установлено правило, по которому состоять в почетных опекунах могли только лица, имевшие чины первых трех классов. Пребывание в почетных опекунах не было особенно обременительным, поскольку они не занимались непосредственно уходом за детьми, их воспитанием и обучением, текущими административно-хозяйственными вопросами. По-другому и быть не могло. Опекуны, как правило, занимали важные административные, военные и гражданские должности, являвшиеся их основным занятием. Екатерина рассматривала воспитательный дом не как городское, а как общегосударственное учреждение. По всем губерниям было объявлено, чтобы «несчастнорожденные» дети отправлялись в Москву в воспитательный дом. В 1770 г., по образцу московского, воспитательный дом открыли в Петербурге. Сначала он считался отделением московского, но в 1780 г. стал самостоятельным.
Московский и Санкт-Петербургский воспитательные дома были первыми в России заведениями, осуществлявшими комплексное призрение детей и юношества. Они давали не только призрение в узком смысле, то есть питание, одежду, крышу над головой, но также образование и основы профессиональных знаний в области ремесел и земледелия. Такой подход к призрению являлся примером, которому власть и общество следовали с большим или меньшим успехом, создавая детско-юношеские учреждения призрения.