Расширению круга источников финансирования приютов могло способствовать сотрудничество с земствами и городскими общественными управлениями, созданными в ходе реформ Александра II. Однако устаревшее законодательство никак не оговаривало такое взаимодействие. Правда, на местах подобная помощь оказывалась. Например, приют св. Ольги в Пскове в 1874 и 1876 гг. получил от уездного земства по 600 руб. и в 1879 г. еще 300 руб. Пособия от олонецкого губернского земства получал николаевский детский приют в Петрозаводске – в 1875 и 1876 гг. по 500 руб., в 1878 г. – 1770 руб. и в 1879 г. – 1450 руб.[609].
На помощь земств можно было рассчитывать не всегда, поскольку они содержали учебно-воспитательные и медицинские учреждения. Их функции отчасти совпадали с призрением. Но благотворительными эти учреждения не являлись – средства на их содержание поступали от земских сборов. Напротив, оказание помощи детским приютам ведомства императрицы было со стороны земств, по существу, благотворительностью. Городские общественные управления также несли свои расходы, в том числе связанные с содержанием учреждений призрения. Сотрудничество земств и городских общественных управлений с благотворительными ведомствами дома Романовых осложнялось не только отсутствием средств у первых и несовершенством законодательства. Ведомства императорской фамилии очень высоко ценили свой привилегированный, корпоративный статус и неохотно шли на деловые контакты с другими обществами и учреждениями призрения. Необходимость объединения усилий всех благотворительных структур в империи признавалась ими лишь на словах. Однако, власть с недоверием относилась к возникшим в ходе реформ Александра II органам общественного управления. Все это мешало решению задач в области призрения.
Ярким примером того, как ревностно оберегали свой статус благотворительные организации дома Романовых, является обсуждение ведомством императрицы Марии в 1880-х гг. вопроса о призрении младенцев. В частности, речь шла о возможности создания новых воспитательных домов, поскольку двух учреждений этого типа, находившихся в Санкт-Петербурге и Москве, было явно недостаточно. Призрение младенцев в губерниях возложили на детские приюты Ведомства императрицы Марии. К тому времени существовали земские учреждения в губерниях. Однако мысль допустить к призрению младенцев земства была категорически отвергнута ведомством. Оно исходило из того, что «земства не имели необходимых для сего средств, и к тому же часто встречали в осуществлении своих намерений затруднение со стороны высшей администрации, основательно полагавшей, что подобный вид благотворительности, по самому существу своему, выходя из сферы нужд строго земского, местного характера, не представляется для земств обязательным»[610]. Для призрения младенцев-сирот и подкидышей рекомендовались приюты ведомства императрицы. В цитируемой записке «о мерах к улучшению системы призрения подкидаемых незаконнорожденных детей» предполагалось также лишить воспитательные дома права на взимание платы с театров, увеселений, различных празднеств, передав это право Ведомству детских приютов.
Подчеркивая нецелесообразность призрения младенцев земскими учреждениями, автор записки обращался и к традициям благотворительности под покровительством императорской фамилии. «к тому же, если признать земство обязанным вести это дело, – говорится в документе, – то какой смысл будут иметь ныне существующие воспитательные дома, как обособленные учреждения, подчиненные особому ведомству…»[611]. В записке утверждается, что, отдав дело призрения детей другим структурам, ведомство императрицы Марии «изменило бы своему прошлому, отказавшись от дальнейшего участия в благотворении, послужившем краеугольным камнем его основания»[612]. Ход рассуждений неизвестного автора (или авторов) записки предельно прост – если призрением будут заниматься другие структуры, в данном случае земства, то зачем тогда будет нужно ведомство учреждений императрицы Марии?
Несмотря на проблемы и недостатки, свойственные всем подобным учреждениям, приюты императрицы являлись наиболее совершенным в России типом заведений для призрения детей в возрасте от 8–9 до 13–15 лет. Они не только обеспечивали собственно призрение, но и давали питомцам начальное образование, подтвержденное государственным сертификатом, а также некоторые знания в области ремесел. Детские приюты ведомства действовали на единой законодательной основе и управлялись из одного центра, могли использовать различные действенные стимулы привлечения благотворителей. За несколько десятилетий своей деятельности детские приюты заслужили признание общественности и наработали серьезный потенциал для дальнейшего реформирования, которое начало осуществляться в 1890-е гг.
В отличие от входивших в состав Ведомства императрицы Марии, детские учреждения Императорского Человеколюбивого общества представляли собой разнотипные учреждения – сиротские дома, приюты, училища и школы, не объединенные отраслевыми управленческими структурами подобно детским приютам, женским заведениям и подразделениям воспитательных домов. Большинство учебно-воспитательных учреждений общества были самостоятельными и подчинялись непосредственно его центральному управлению. Некоторые входили в состав благотворительных обществ и Попечительных о бедных комитетов. К середине XIX столетия Человеколюбивое общество имело 11 учреждений для призрения детей и юношества. Из них 8 располагались в Петербурге, по одному в Москве, калуге и Одессе.
Во второй половине XIX в. количество детско-юношеских заведений в составе общества возросло. К концу 1880-х гг. в Санкт-Петербурге было 9 таких заведений, в Москве – 11 и в губерниях – 6. Из губернских заведений 6 располагались в Казани, 4 – в Воронеже, 2 – в Одессе и по одному в Вязьме, Глухове, Костроме, Пензе, Слуцке, Угличе, Уфе и в селе Яковлеве Владимирской губернии. В Казани пять из шести заведений входили в состав Попечительного о бедных комитета. Таким комитетам подчинялись детско-юношеские заведения призрения в Воронеже, Костроме, Слуцке и Уфе. В Москве пять заведений входили в «общество для поощрения трудолюбия» и одно в «состоящее под августейшим покровительством государыни императрицы Марии Федоровны Братолюбивое общество снабжения неимущих квартирами».
В Санкт-Петербурге Императорское Человеколюбивое общество располагало различными по типу учебно-воспитательными заведениями для призрения детей и юношества. Почти все они подчинялись непосредственно центральному управлению общества. К концу 1980-х гг. в Петербурге действовали дом призрения малолетних бедных, гимназия Императорского Человеколюбивого общества, ивановское отделение малолетних с приютом круглых сирот, Мариинско-Сергиевский приют, Надеждинский приют для детей-калек с Надеждинским убежищем малолетних, Уткинский детский приют, приют для грудных детей, приют господа нашего Иисуса Христа в память отрока Василия. Детский приют также имело действовавшее в Петербурге Попечительство для сбора пожертвований на воспитание и устройство бедных детей в мастерство. Эти учреждения, кроме гимназии Императорского Человеколюбивого общества, представляли собой приюты, в которых дети содержались до подросткового возраста и получали самое элементарное образование. Приюты были мужскими и смешанными. Гимназия являлась мужским учебно-воспитательным учреждением призрения, питомцы которого получали полное среднее образование. В Петербурге также располагались женские учебно-воспитательные заведения Человеколюбивого общества. Это были ивановское девичье училище и женская профессиональная школа. Во второй половине XIX в. эти заведения по своим задачам стали близки к женским гимназиям Ведомства императрицы Марии. В северной столице существовало еще одно женское заведение Человеколюбивого общества – мастерская дамских нарядов для воспитанниц профессиональной школы, императорский институт слепых и Мариинский институт слепых девиц. Эти учреждения имели особые задачи и их работа рассматривается в отдельном параграфе предлагаемой монографии.
Призрение детей и юношества – одно из важнейших направлений работы Императорского Человеколюбивого общества с самого начала его существования. В 1816 г. в Петербурге возникло благотворительное общество, получившее название «сословие для призрения малолетних бедных». Тогда же на средства этого общества был учрежден дом призрения малолетних бедных, в который принимались сироты и дети беднейших родителей «простого звания», не старше шести лет. Воспитанники получали не только еду, одежду и крышу над головой, но обучались закону божьему, чтению, письму и арифметике, а по достижении тринадцати лет отдавались ремесленникам для обучения. Из-за недостатка средств число призревавшихся в доме в первой половине XIX в. редко превышало десяти человек. Для поддержания заведения пришлось выделять деньги из средств совета Человеколюбивого общества.
В 1858 г. лица, работавшие в доме призрения малолетних бедных, получили права государственных служащих и ведомственные мундиры Человеколюбивого общества. Председатель комитета сословия для призрения малолетних бедных получил чин V класса, десять членов комитета и заведующий домом – чины VI класса, медицинский, административный и хозяйственный персонал – чины VIII–XII классов. Члены сословия для призрения малолетних бедных получили право носить только мундир Человеколюбивого общества VIII разряда[613]. В 1858 г. сословие насчитывало 130 членов, а в доме призревались 82 ребенка.
Чины и ведомственные мундиры были важными стимулами для привлечения благотворителей. Но эффект от использования этих стимулов достигался только тогда, когда лица, желавшие иметь чины и мундиры, располагали деньгами либо обладали профессиональными знаниями, необходимыми для работы в учреждениях призрения. В 1858 г. совет Человеколюбивого общества предложил членам сословия для призрения малолетних бедных полностью взять на себя текущее содержание заведения, а членские взносы, которые они уплачивали, предполагалось направить на образование основного капитала. Большинство членов сословия отказались, так как не располагали достаточными средствами. Дом призрения малолетних бедных мог оказаться в критической ситуации, если бы не петербургский предприниматель Василий Федулович Громов, который вызвался полностью содержать заведение. В 1858 г. Назначен председателем комитета сословия. Инициатива Громова позволила вообще упразднить сословие для призрения малолетних бедных, а сам Василий Федулович был назначен почетным попечителем дома призрения малолетних бедных. Громов принял на себя обязательство оплачивать текущие расходы заведения, внося ежегодно 7380 руб. на содержание 82 воспитанников. В 1866 г. он единовременно внес 100 тыс. руб. для образования основного капитала дома