[614]. Оказывал помощь дому и брат Василия Федуловича Громова – Иван Федулович. В 1870 г. он взял, после кончины В. Ф. Громова, содержание дома на себя. Если в 1858 г. основной капитал дома призрения составлял 20 тыс. руб., то, благодаря щедрости братьев Громовых, в 1877 г. он составил уже 175 тыс. руб.[615].
Во второй половине XIX в. дом призрения малолетних бедных окончательно сформировался как ремесленное учебно-воспитательное заведение. В 1870–1890 гг. в нем одновременно призревались около сотни питомцев. Сюда принимались только мальчики из низших сословий в возрасте от семи до четырнадцати лет. Учебная программа соответствовала программе городских трехклассных училищ – дети получали начальное образование. Кроме того, они обучались основам различных ремесел. По окончании учебы некоторые воспитанники «сообразно способностям» оставались при заведении для обучения типографскому делу. Остальные поступали в ученики к ремесленникам. Однако во многих случаях образование, полученное питомцами дома, по выходе из заведения оказывалось невостребованным.
В Отчетах Совета Императорского Человеколюбивого общества за 1866, 1867, 1868 и 1869 гг. отмечалось, что при таком положении дел воспитательная и образовательная цель заведения достигалась «только в половину», подчеркивалось, что выпускник дома, «не окрепший даже в грамотности, поступая к мастеру, в среду прочих учеников его, не получивших большей частью никакого образования», вскоре «забывает то, что дало ему заведение, призревшее его в детстве, и делается полубезграмотным, дюжинным подмастерьем, едва добывающим насущный кусок хлеба»[616]. Чтобы избежать этого, решено было организовать ремесленное обучение не у мастеров, а при заведении. В 1873 г. даже рассматривался вопрос о создании ремесленного училища при доме призрения малолетних бедных. Реализация этого проекта позволила бы превратить дом в единый учебно-воспитательный и производственный комплекс, дававший не только общее, но и полноценное профессиональное образование. Однако на открытие училища не нашлось средств, и дальше обсуждения проектов дело не пошло. Профессиональное обучение питомцев дома призрения малолетних бедных осуществлялось по-прежнему, только было усилено наблюдение за их учебой у мастеров.
Заведения приютского типа Ведомства императрицы Марии и Человеколюбивого общества готовили питомцев к жизни лиц «простого звания», но немногим, наиболее способным и трудолюбивым воспитанникам, давалась возможность продолжить учебу и достичь более высокого социального и сословного положения. В ведомстве императрицы единственным учреждением, позволявшим продолжить обучение, была Мариинская учительская семинария принца Петра Ольденбургского. Но к учебе в ней допускались только питомцы Санкт-Петербургского воспитательного дома.
В составе Человеколюбивого общества также были учреждения, в которых наиболее способные воспитанники приютов могли продолжить образование. Одной из них являлась гимназия в Петербурге. Она возникла в результате реорганизации дома призрения бедных детей, открытого обществом в 1819 г. С 1822 г. наиболее способные питомцы этого заведения после окончания учебы направлялись Министерством народного просвещения в четвертый класс Санкт-Петербургской гимназии. В 1833 г. из-за отсутствия вакансий министерство отказалось принимать питомцев дома призрения бедных детей в гимназию. Собственно дом подвергся многочисленным преобразованиям, закончившимся в 1872 г. Созданием на его основе мужской классической гимназии Императорского Человеколюбивого общества. Учебная программа ее полностью соответствовала государственной. Учебная часть гимназии подчинялась Министерству народного просвещения, административно-хозяйственная – Человеколюбивому обществу. Оно же следило за воспитательным процессом. Вначале гимназия имела семь классов (седьмой делился на младшее и старшее отделение). В 1876 г. создан восьмой класс. Упрочение материального положения гимназии во второй половине XIX в. было связано с поступлением ряда крупных пожертвований. В 1856 г. почетный потомственный гражданин И. А. Ефимов построил двухэтажный каменный флигель для заведения, обошедшийся благотворителю в 50 тыс. руб. Коллежский асессор Н. Я. Стобеус пожертвовал гимназии в общей сложности более 35 тыс. руб. деньгами и ценными бумагами. В 1859 г. его сын – А. Н. Стобеус – пожертвовал заведению еще 20 тыс. руб.[617]. Кроме благотворительных пожертвований, гимназия получала ежегодное пособие из государственного казначейства в размере 8580 руб. Штатные воспитанники гимназии содержались за счет средств совета Человеколюбивого общества. Гимназия принимала пансионеров, полупансионеров и приходящих детей. Для последних она являлась обычным учебным заведением. Плата за пребывание в гимназии была велика. Для пансионеров она составляла 350 руб. в год и еще 50 руб. на «первоначальное обзаведение», для полупансионеров – 160 руб. и для приходящих – 70 руб. в год[618].
Общая численность учеников гимназии составляла около 300: в 1874 г. обучались 333, в 1875 г. – 339, в 1876 г. – 315 человек[619]. Приблизительно половина учащихся были питомцами непосредственно Человеколюбивого общества. Остальные – пансионеры, полупансионеры и приходящие. К концу XIX столетия число обучавшихся в гимназии возросло до 400 человек, но количество призревавшихся Человеколюбивым обществом из-за финансовых трудностей уменьшилось. В 1897 г., например, из 415 воспитанников гимназии штатных было всего 40 человек[620].
Учеба в Гимназии открывала питомцам Человеколюбивого общества возможности, недоступные выходцам из «простого звания». Окончание мужской классической гимназии давало право поступать в высшие учебные заведения империи. Например, в 1874–1876 гг. 14 выпускников этого заведения поступили в Петербургский университет, 3 – в институт путей сообщения, 5 – в медико-хирургическую академию, 2 – в земледельческий институт, 1 – в технологический институт и 2 – в институт горных инженеров[621]. Следует отметить, что практика зачисления в классическую гимназию представителей низших сословий, к которым, как правило, относились питомцы Человеколюбивого общества, являлась исключением из общего правила, которое определяло правительственную политику в области образования.
Власть пребывала в убеждении, что выходцы из низших сословий, получив через среднее и высшее образование доступ к государственной службе, будут непременно вести разрушительную работу. «классические гимназии, – отмечает современный исследователь российского образования, – были „передней“ университетов. Их администрации при ежегодном наборе учеников, а он был конкурсным, предписывалось отдавать предпочтение отпрыскам дворянско-чиновничьих семей и только с большим разбором детям состоятельных родителей непривилегированных сословий»[622].
Наиболее ярким выражением этой политики стал принятый Министерством народного просвещения в 1887 г. «циркуляр о кухаркиных детях», который прямо запрещал принимать в гимназии выходцев из низших сословий. Гимназия Императорского Человеколюбивого общества, напротив, была предназначена именно для таких лиц. В 1875 г. ее посетил Александр II, что можно рассматривать как одобрение императором деятельности этого учебного заведения.
Императорское Человеколюбивое общество не могло действовать вразрез с правительственной политикой. Мужская классическая гимназия являлась все-таки исключением, призванным демонстрировать возможности, открывавшиеся перед наиболее дисциплинированными и трудолюбивыми его питомцами. Кроме дома призрения малолетних бедных, своих воспитанников могло направлять в гимназию ивановское отделение малолетних с приютом круглых сирот (приют первоначально являлся самостоятельным заведением, но в 1873 г. был присоединен к ивановскому отделению малолетних.) Прочие Петербургские приюты Человеколюбивого общества этого права были лишены. Задачей приютов этого ведомства, как в северной столице, так и во всей империи было готовить к жизни людей «простого звания». В Петербурге к таким заведениям относились Мариинско-Сергиевский приют, Уткинский детский приют и Приют господа нашего Иисуса Христа в память отрока Василия. Все эти учреждения давали начальное общее образование и основы знаний в области ремесел. Надеждинский приют детей-калек с отделением малолетних и приют для грудных детей имели другую задачу. Они осуществляли кратковременное призрение детей, которые затем распределялись по другим учреждениям общества либо отдавались для воспитания частным лицам. Дети-инвалиды по достижении юношеского возраста направлялись в богадельни.
Располагая в Петербурге лишь несколькими детскими учреждениями, Человеколюбивое общество не могло удовлетворить все просьбы о принятии детей на призрение. Чтобы решить эту задачу хотя бы частично, в 1883 г. в Петербурге было создано Попечительство для сбора пожертвований на воспитание и устройство бедных детей в мастерство. Оно занималось «приисканием» мест для обучения ребят у ремесленников, обеспечением их одеждой, обувью, медицинской помощью, обучало их в воскресных школах. В некоторых случаях наиболее бедным родителям оказывалась денежная помощь. Попечительство располагало приютом, также созданном в 1883 г. рассчитанный на одновременное пребывание не более 20 детей, он предназначался для кратковременного призрения до их распределения по мастерам, а также в тех случаях, когда перемещались от одного мастера к другому или болели. За обучение мастера получали плату. В 1880–1890-е гг. под покровительством Попечительства находилось одновременно до сотни детей. В отличие от детских приютов Ведомства императрицы Марии, при отсутствии вакансий зачислявших детей кандидатами на призрение, Императорское Человеколюбивое общество допустило открытое призрение. Это практиковалось не только в Петербурге, но и в других городах. Как правило, его осуществляли Попечительные о бедных комитеты и другие общественные благотворительные организации, входившие в состав Человеколюбивого общества.