В отличие от воспитательных домов, развитие детских приютов Ведомства императрицы Марии шло не только по пути совершенствования их внутренней структуры и методов призрения, но и расширения их деятельности. Создававшиеся ведомством с конца 1830-х гг., приюты предназначались для призрения детей в дневное время и располагались, главным образом, в городах. Вначале они призревали детей, имевших родителей. Тем не менее, большая часть из них призревалась за счет средств ведомства и частных благотворителей, так как их родители принадлежали, как правило, к малоимущим слоям населения. Вскоре детские приюты начали призревать и сирот. В 1839 г. было принято Положение о детских приютах и создан общий орган управления – комитет главного попечительства. В столицах приюты подчинялись советам, в губерниях – попечительствам. В 1864 г. комитет был упразднен, что позднее признали ошибкой.
Это было не единственной причиной, по которой детские приюты слабо использовали возможности, появившиеся в годы реформ Александра II. Во второй половине XIX в. приюты продолжали действовать на основе устаревшего Положения 1839 г., не отражавшего реалии времени. Во многих губерниях и уездах, где действовали приюты, были созданы земства. Некоторые оказывали помощь приютам. Однако расширение взаимодействия земств и местных попечительств сдерживалось несовершенным законодательством. Это же обстоятельство не позволяло использовать потенциальные возможности сотрудничества детских приютов и городских общественных управлений. Собственно ведомство императрицы основное внимание уделяло преобразованиям в женских институтах и воспитательных домах.
Преобразования в системе детских приютов ведомства начались в 1890-е гг. В июле 1891 г. утверждено новое «общее положение о детских приютах Ведомства учреждений императрицы Марии». Целью их деятельности объявлялось «…призрение бедных, обоего пола, детей, без различия звания, вероисповедания, сословия и происхождения, и доставление им религиозно-нравственного воспитания и первоначального образования»[719]. Четко определялись категории призреваемых: «…дневное призрение детям, остающимся, во время дневных работ их родителей или родственников, без надзора, или лишенным, по семейным обстоятельствам, возможности получить дома первоначальное образование и воспитание»[720]. Кроме того, приюты призревали «…на постоянном и полном содержании детей обоего пола: круглых сирот, полусирот и таких, родители коих не имели средств для их воспитания и обучения…», а также «… бесприютных младенцев обоего пола»[721].
Порядок управления приютами законоположение не изменило. Как и раньше, руководство ими осуществлялось канцелярией ведомства императрицы. Прежним остался порядок управления приютами на местах и разделение членов советов и попечительств на действительных и почетных. К последним относились и благотворители. В число действительных членов, как и раньше, входили высшие должностные лица административных единиц империи. Должность председателя губернского или областного попечительства детских приютов занимал губернатор или начальник области. Тем самым подтверждался государственный характер детских приютов ведомства императрицы, хотя они продолжали считаться общественными благотворительными учреждениям. В уездах должность председателя попечительства детских приютов занимал предводитель дворянства. В земских губерниях в состав руководства попечительств наряду с губернаторами, городскими головами, директорами народных училищ и прочими должностными лицами входили председатели управ – губернских или уездных. Таким образом, в состав местных управленческих структур благотворительного ведомства под покровительством императорской фамилии вошли не просто представители общественности как таковой, а общественного управления, к которому самодержавие относилось с подозрением и неприязнью.
Звания почетных членов советов детских приютов (в столицах) и попечительств либо почетных старшин присваивались лицам, принимавшим обязательство ежегодно вносить в кассы этих учреждений «установленную плату», либо делавшим крупные единовременные пожертвования, а также оказавшим другие услуги. Звания почетных старшин также присваивались за денежные пожертвования и безвозмездное выполнение административно-хозяйственных обязанностей в приютах. Почетные старшины избирались местными попечительствами и утверждались в должностях главноуправляющим. Почетные члены также избирались советами и попечительствами, но утверждались в звании императрицей. В положении имелась оговаривалось, что почетные члены пользовались этим званием в течение того времени, когда они оказывали помощь приютам. Благотворители могли рассчитывать на получение классных чинов и мундиров ведомства императрицы. Содержащийся в общем положении перечень чинов, присваивавшихся почетным членам и почетным старшинам, включает едва ли не весь табель о рангах. Звание почетного члена совета детских приютов давало обладание чином VI класса, почетного члена попечительства в губернском, областном или портовом городе – чином VII класса, в уездном или окружном городе – VIII класса. Почетные старшины приютов в столицах имели чин X класса, в губернских, областных и портовых городах – XII класса, в уездных, окружных и прочих городах – чин XIV класса.
Ежегодные взносы почетных членов и старшин были одним из источников финансирования приютов. Конкретные суммы пожертвований не устанавливались. Не определялся точно и характер безвозмездных услуг приютам. На взгляд авторов монографии, это было обусловлено желанием ведомства императрицы проводить гибкую политику привлечения благотворителей. Помимо взносов почетных членов и почетных старшин, упоминались такие источники финансирования приютов, как выплаты из сумм опекунских советов, пособия из государственного казначейства, единовременные денежные пожертвования, кружечный сбор, доходы с различных благотворительных мероприятий и недвижимости. Отдельным пунктом в перечне источников финансирования значатся пособия от городских и земских учреждений. Так общее Положение 1891 г. ввело в правовые рамки сотрудничество детских приютов Ведомства императрицы Марии и структур общественного управления.
Совершенствование законодательной базы деятельности детских приютов способствовало увеличению их количества. Число попечительств и благотворительных обществ ведомства возросло с 82 в 1892 г. до 92 в 1895 г. количество учреждений призрения, входивших в названную структуру, возросло со 138 в 1892 г. до 158 в 1895 г. Число призреваемых детей увеличилось с 12 421 в 1892 г. до 13 279 в 1895 г.[722] – более, чем на тысячу человек.
Расширение и совершенствование деятельности детских приютов привело к необходимости создания единого управленческого органа. В январе 1898 г. воссоздан комитет главного попечительства. Его главной задачей стало «…изыскание и обсуждение мер и средств, как для поддержания, развития и улучшения существующих в России приютов и для учреждения новых заведений, так и вообще для организации и обеспечения возможно более правильной и плодотворной постановки дела призрения, воспитания, обучения и профессионального образования неимущих детей и приготовления их к производительному труду»[723]. Чтобы члены комитета лучше понимали стоявшую перед ними задачу, по указанию главноуправляющего ведомством императрицы Н. А. Протасова-Бахметева была отпечатана и роздана членам комитета к его первому заседанию брошюра «ведомство детских приютов и его задачи». Это был своего рода справочник, содержавший краткий исторический очерк деятельности приютов ведомства, рассуждения о задачах призрения детей вообще и некоторые статистические сведения.
Для привлечения заинтересованных ведомств, учреждений и лиц к обсуждению вопросов благотворительности и призрения канцелярией по управлению детскими приютами с 1897 г. начал издаваться «вестник благотворительности» под редакцией историка, историографа Ведомства императрицы Марии Е. С. Шумигорского. Журнал был ведомственным изданием, но вскоре приобрел общероссийское значение. К сотрудничеству в нем широко привлекались специалисты в области призрения: юристы, историки, организаторы благотворительности, руководители учреждений, а также представители общественности и органов государственной власти. Современный исследователь отмечает, что «…благодаря высокому теоретическому уровню, он сумел стать одним из интереснейших журналов России»[724]. «вестник благотворительности» выходил, однако, всего пять лет. В 1902 г. он прекратил свое существование из-за отсутствия средств на издание. Частных благотворителей к его финансированию привлечь не удалось, а выделить деньги из сумм, находившихся в распоряжении центрального управления ведомства императрицы, власть не посчитала нужным.
В конце XIX в. по решению комитета главного попечительства детских приютов на местах началось издание отчетов губернских и уездных попечительств (там, где для этого имелись возможности). Как и прочие публикации ведомства императрицы, эти отчеты были призваны демонстрировать заботу самодержавной власти о подданных. В тоже время опубликованные отчеты способствовали популяризации детских приютов, знакомили общественность с формами и методами их работы. Кратковременное издание «вестника благотворительности» было попыткой выйти за рамки популяризации, включиться в обсуждение сложнейших вопросов социальной политики. Инициативу в этом деле неслучайно проявило именно ведомство детских приютов. Воспитательные дома, женские институты и другие учреждения ведомства императрицы, не имевшие аналогов в остальных благотворительных ведомствах и обществах, могли позволить себе оставаться в гордом сознании собственной исключительности. Детские приюты, напротив, по форме были самыми распространенными в России учреждениями для призрения детей. Объективно это заставляло обращать внимание на «конкурентов» и не стоять в стороне от обсуждения вопросов социальной политики.