Сложность заключается в том, что в еврейском вопросе финансовый и религиозный аспекты были неразрывно связаны. Начиная с трудов Отцов Церкви III и V веков, в особенности Иоанна Златоуста, который питал глубокую ненависть к этой "змеиной расе", еврейский народ, виновный в смерти Христа, являлся проклятым народом, обреченным на ад, чье всеобщее обращение станет признаком конца времен. В то же время, их присутствие являлось постоянным напоминанием о грядущем Воплощении, Страстях, Спасении и Страшном суде. Вот почему за ними нужно было следить и защищать, и много раз епископы выступали против еврейских погромов, развязанных в моменты кризиса и народной религиозной экзальтации, таких как призывы к крестовому походу.
Находясь под пристальным наблюдением, отстраненные от многих профессий и владения землей, евреи посвятили себя в основном торговле, и в особенности торговле деньгами. И здесь возникала еще одна проблема: христианская мораль, которая теоретически запрещала любое ростовщичество, то есть все займы под проценты, по трем причинам: процент — это прибыль, полученная без труда; это прибыль, лишенная риска и основанная на продаже времени, которое принадлежит только Богу. Рост коммерческой деятельности в XII веке, безусловно, заставил теологов смягчить свою позицию: около 1200 года Пьер Кантор, Роберт де Курсон, Томас Чобхэм начали обсуждать законные формы коммерческих сделок и проценты, прикрытые обменными курсами, но принципиальные позиции церкви по этому вопросу оставались строгими.
В то же время наблюдалось возрождение антииудаизма в контексте апокалиптических проповедей, призывающих к крестовому походу. В возвышенных проповедях и популярных пьесах евреи, "дьяволы ада, враги рода человеческого", очернялись, обвинялись в преступлениях и подготовке пришествия Антихриста. Перед Папами и соборами стояла деликатная задача защитить их и одновременно исключить из общественной жизни. Так, в 1215 году IV Латеранский собор, в своем декрете 69, запретил евреям занимать все государственные должности и все функции, которые могли бы поставить их во власти выше христиан, "потому что было бы абсурдно позволить хулителям Христа осуществлять какую-либо власть над христианами". Также, говорится в декрете 68, было бы хорошо, чтобы евреи носили отличительный знак на своей одежде, чтобы избежать путаницы, потому что "иногда случается, что христиане, обманутые таким образом, соединяются с еврейскими или сарацинскими женщинами", и эти смешанные браки опасны для спасения души рождающихся детей. Это действительно могло усложнить задачу судьи на Страшном суде.
Что касается вопроса о ростовщичестве, то в булле Quantum praedecessores от 1146 года, касающейся второго крестового похода, уже содержалось требование о отмене процентов по ссудам, которые крестоносцы получали от евреев. Иннокентий III в 1198 и 1205 годах запретил христианам прибегать к услугам еврейских ростовщиков, требовавших проценты с крестоносцев, а Декрет 67 IV Латеранского собора в 1215 году провозгласил: "Чем больше христианская религия стремится отвергнуть ростовщичество, тем более вероломно оно распространяется среди евреев и в скором времени оно может истощить богатство христиан. В наших землях мы намерены помочь христианам избежать злоупотреблений со стороны евреев; поэтому мы постановляем соборным указом следующее: если в будущем под каким-либо предлогом евреи будут вымогать у христиан ростовщические проценты, всякая торговля между евреями и христианами должна быть прекращена до тех пор, пока не будет выплачена справедливая компенсация за нанесенный серьезный ущерб".
Для Филиппа Августа еврейская проблема была прежде всего фискальной проблемой, и его политика в этой области колебалась между конфискацией, изгнанием и налогообложением, с единственным вопросом: какой метод принесет наибольшую прибыль королевской казне? Он начал с конфискации в первый год своего правления: в 1180 году евреи, в субботу, были арестованы в синагогах, их имущество было конфисковано и возвращено в обмен на штраф в размере 15.000 марок. В 1181 году все долги евреям были аннулированы, за исключением одной пятой части, которая должна была быть внесена в королевскую казну. В 1182 году была принята драконовская мера: все евреи были изгнаны из королевских владений, а их имущество конфисковано. Вскоре стало ясно, что это была ошибка: убийство курицы, несущей золотые яйца, никогда не было хорошей идеей. Итак, в 1198 году, "вопреки общим ожиданиям и вопреки своему собственному указу", пишет Ригор, король разрешил возвращение евреев. Большинство из них укрылись в Шампани; Филипп заключил соглашение с графом, чтобы они могли вернуться: евреи Шампани будут давать займы исключительно в Шампани, а евреи королевского домена — только в домене, где их сделки будут регистрироваться, под наблюдением "стража евреев" с живописным именем Жан Шершеларрон (Ищущий воров). Вскоре это соглашение было распространено и на других великих вассалов в соответствии с этим простым общим принципом: у каждого свои евреи.
Евреи приносили ощутимый доход королевской казне в виде штрафов, цензов, различных поборов и платы за право использовать печать для подтверждения подлинности кредитных договоров. С ростом королевского домена доход, который король мог получать от евреев, вырос с 1.200 ливров около 1200 года до 7.550 ливров в 1217 году. В период с 1208 по 1212 год была проведена полная инвентаризация кредитных договоров, заключенных с евреями. Из нее видно, что кредиты составили 251.900 ливров на весь домен, включая 42.500 в Париже. Это были колоссальные суммы, половина из которых числилась за четырьмя ростовщиками: Мойшей из Санса, которому заемщики задолжали 60.000 ливров, Элией из Брея и его братом Дьедонне из Парижа, еще одним Дьедонне в Вернея. Но большинство кредитов состояло из множества микрозаймов крестьянам и ремесленникам, что подогревало ненависть к еврею, который был одновременно незаменимым и эксплуататором. Термин "ростовщичество", который теоретически относится к любым взимаемым процентам, затем приобрел значение злоупотребления: постановление от 1206 года установило максимальный процент в размере двух денье за ливр в неделю, то есть 43 % в год! Для защиты мелких заемщиков постановление 1219 года запрещало евреям давать в долг людям, единственным доходом которых был продукт их труда, или монахам, не имеющим письменного разрешения от своего настоятеля. Христиане не могли быть заключены в тюрьму за долги перед евреями. В то же время продолжались королевские поборы: в 1210 году евреи королевского домена были арестованы, и самым богатым пришлось заплатить выкуп в 250.000 ливров.
Размер задействованных сумм, а также множественность указов и постановлений в этой области показывают, насколько важным был еврейский вопрос для короля в начале XIII века. Ордонанс Людовика VIII от 1223 года был одновременно новым актом поборов и отстранением королевской власти от проблемы ростовщичества: отказавшись от заверения займов королевской печатью и подтвердив право собственности государя и каждого вассала на "своих" евреев, он оставил их на произвол гражданской власти и на все возможные споры со стороны должников на полностью "либерализованном" рынке займов. Но на данный момент речь шла только о финансовой подоплеке проблемы. Сын Людовика VIII и Бланки, Людовик Святой, усугубил проблему, придав ей религиозный аспект.
1224. Завоевание Пуату: Людовик сражается, а Бланка молится
В 1224 году, королевская чета столкнулась с политической проблемой, унаследованной от предыдущего царствования, а именно с проблемой территорий подвластных Плантагенетам во Франции. После смерти Филиппа Августа вопрос остался нерешенным. Два государя заключили перемирие, которое должно было продлиться до Пасхи 1224 года. Узнав о смене короля во Франции, английское правительство попытало счастья, напомнив Людовику, что в 1217 году в Ламбетском договоре, в конце его злополучной английской кампании, он обещал сделать все возможное для восстановления законных владений английского короля во Франции. Любопытно, но у Людовика случился провал в памяти: он не помнил, чтобы что-то обещал. Если король Англии хочет вернуть свои владения, то ему придется завоевать их силой. Этим королем был сын Иоанна Безземельного, Генрих III. Ему, в конце 1223 года, только что исполнилось 16 лет. Генрих III был юношей, личность которого не сильно изменится со временем. Простой, невинный до наивности, чувствительный, увлекающийся искусством и литературой, культурный и чрезмерно набожный, он был полной противоположностью своему отцу. В то же время он был ласков, импульсивен, обидчив, не обладает щедростью, не был лишен ума, но ему не хватало энергии для достижения своих целей. В общем, Генрих III был обычным человеком, можно сказать, даже незначительным. Чтобы серьезно угрожать Капетингам, нужен был правитель другого калибра.
На этот раз центром противостояния двух королей стало графство Пуату. Этот обширный регион, простиравшийся к югу от Луары, от побережья Вандеи и Шаранты до предгорий Центрального массива, был особенно нестабилен. С середины XII века местные сеньоры проводили политику лавирования между Капетингами и Плантагенетами. Ричард Львиное Сердце провел большую часть своего правления, захватывая и разрушая их замки, которые затем немедленно отстраивались заново. Поскольку Анжу и Турень теперь прочно вошли в королевский домен Капетингов, Людовик хотел окончательно подчинить себе Пуату, полностью устранив английское присутствие. С этой целью в сентябре 1223 года он заключил союз с графом де Ла Марш, Гуго де Лузиньяном, самым могущественным вассалом в регионе, чьи владения простирались от Вьенны до Атлантического побережья. Этот человек был важен еще и тем, что в 1220 году он женился на Изабелле графине Ангулемской. Изабелла была одной из женщин, чья судьба несколько раз пересекалась с судьбой Бланки Кастильской. Она родилась в 1188 году и была помолвлена с сыном Гуго IX де Лузиньяна, графа Ла Марш, когда король Иоанн Безземельный, в 1200 году, решил забрать ее себе. 24 августа 1200 года он женился на ней в Ангулеме, в то же время, когда принц Людовик женился на Бланке Кастильской в Нормандии. Ей было 12 лет, и она подарила королю Англии пятерых детей: Генриха, будущего Генриха III, Ричарда, герцога Корнуолла, Джоану, которая вышла замуж за короля Шотландии Александра II, Изабеллу, которая вышла замуж за императора Фридриха II, Элеонору, которая вышла замуж за Уильяма Маршала, а затем за Симона V Монфора. Королева Англии Изабелла образовала адскую пару с королем Иоанном. "Они ненавидели друг друга, — пишет Матвей Парижский, — Развратная кровосмесительница, она прелюбодействовала так открыто, что король приказал задушить ее любовника в ее же постели. Что касается его самого, то он соблазнял самых красивых дочерей и сестер своих баронов". Когда король Иоанн умер в 1216 году, Изабелла, которой было 28 лет, надеялась стать регентом во время несовершеннолетия своего сына Генриха III, которому было 9 лет. Но она была отстранена группой баронов, контролировавших королевский Совет, и в 1217 году вернулась в Ангулем, а весной 1220 года вышла замуж за своего бывшего жениха Гуго X, который стал графом Ла Марш. Она родила от него девять детей, и что является исключительным в Средневековья все четырнадцать ее детей достигли совершеннолетия.