Изабелла Ангулемская, женщина-хозяйка, энергичная и беспринципная, кичилась своим титулом королевы-матери короля Англии, но, далеко не была союзницей последнего, она стремилась отомстить за свое отстранение от власти и подтолкнула своего нового мужа Гуго де Лузиньяна, графа Ла Марш, к выступлению на стороне Людовика VIII. Тем самым она продолжила традицию раздоров в семье Плантагенетов. Король Франции сразу же воспользовался этим: поскольку правительство Генриха III конфисковало имущество Изабеллы, он предложил ей ренту в 2.000 ливров и пообещал Гуго де Лузиньяну отдать ему Сент и остров Олерон после того, как англичане будут изгнаны из Пуату. Затем Гуго и его брат Жоффруа принесли ему оммаж. Другие сеньоры Пуату также встали на сторону французского короля, и 24 июня 1224 года, Людовик созвал свою армию в город Тур.
Собралось не мало великих баронов и знатных людей: единокровный брат Людовика, Филипп Юрпель, графы Шампани, Блуа и Шартра, Бретани, Пьер де Дрё и его брат Роберт, архиепископ Санса, Гийом Корнут, несколько епископов, великие придворные чины, канцлер Герен, коннетабль Матье де Монморанси, камергер Орсон, Ангерран де Куси, Аршамбо де Бурбон, сенешаль Анжуйский, Амори де Краон, граф Сен-Поль, Дрё де Мелло, камергер Бартелеми де Руа, бретонские, нормандские, фламандские, бургундские и шампанские сеньоры, и даже король Иерусалима Жан де Бриенн, который только что вернулся из Кастилии, где он женился на молодой 20-летней Беренгарии Леонской, дочери сестры Бланки, Беренгарии Кастильской.
Во главе этой внушительной армии Людовик в конце июня 1224 года двинулся в Пуату. Графство со стороны англичан защищал сенешаль Савари де Молеон, сам важный сеньор региона, владевший обширными владениями на побережье от Тальмона до Шаранты, включая Ла-Рошель и остров Ре. Но его преданность королю Англии была зыбкой. В этих условиях задача Людовика обещала быть легкой. Ниор был взят через два дня, 5 июля. Единственная серьезная проблема для короля Франции исходила от его собственной армии, где некоторые вассалы явно тянули время. Епископы Кутанса, Авранша и Лизье уже уехали со своими контингентами, считая, что выполнили свой долг, и король с большим трудом уговорил Тибо Шампанского остаться. Следующей целью была Ла-Рошель. После трехнедельной осады город капитулировал 13 августа, а Савари де Молеон перебежал в лагерь Капетингов.
В Париже Бланка Кастильская следила за новостями и, чтобы поддержать успех своего мужа, выступила с эффектной инициативой: вместе с королевой Ингебургой и молодой Беренгарией Леонской, женой Жана де Бриенна, она организовала большую торжественную процессию с молитвами, пением псалмов и плачем от собора Нотр-Дам до цистерцианского монастыря Сент-Антуан-де-Шам, расположенного за городскими стенами на востоке. Там три королевы, две французские и одна иерусалимская, склонились перед алтарем, умоляя Бога даровать Людовику победу. Метод оказался эффективным: на следующий день Ла-Рошель капитулировала. Этот эпизод иногда оспаривается, но Chronique de Tours (Турская Хроника), которая повествует о нем, в целом является хорошо осведомленной, а практика покаянных процессий соответствовала недавним постановлениям IV Латеранского собора. Таким образом, Бланка поучаствовала в новых духовных течениях.
Однако в Ла-Рошели Людовик VIII, доверив управление городом Савари де Молеону, колебался. Многие бароны хотели прекратить кампанию там, к тому же он получил письмо от Папы, в котором тот просил его сосредоточиться на крестовом походе против на альбигойцев, судьба которых все еще была неопределенной, и на Иерусалим, который еще предстояло отвоевать. Людовик предпочел бы продолжить свой путь, чтобы вновь завоевать всю Гасконь, но он смирился и доверил эту задачу Гуго де Лузиньяну, который взял Лангон, Базас и Сент-Эмильон, но потерпел неудачу перед Бордо. Это был кратковременный успех, в следующем году англичане вернули потерянные земли. Генрих III послал своего брата, 16 летнего Ричарда Корнуолльского в Бордо, где тому удалось отбить наступление Гуго де Лузиньян. Поэтому исход событий на юго-западе был неоднозначным: в то время как Пуату окончательно завоевали Капетинги, Гасконь осталась в руках Плантагенетов. В конце ноября 1224 года Людовик отправился в Вокулер, где встретился с Генрихом, королем римлян, сыном императора Фридриха II, встреча прошла безрезультатно, но в августе 1225 года Людовик VIII и Фридрих II договорились не поддерживать мятежников друг против друга. Это не было союзом, но это было, по крайней мере, гарантией взаимного нейтралитета.
Маневры Пьера Моклерка
Нейтралитет императора был желанным, потому что во Франции в 1225 году некоторые бароны начали проявлять неповиновение. Наибольшее беспокойство вызывал Пьер де Дрё, граф (или герцог) Бретани. Однако в 1213 году он был тщательно выбран Филиппом Августом в качестве мужа графини Алисы, наследницы Бретани. Он родился в 1187 году, в том же году, что и принц Людовик, с которым он вместе рос, и был Капетингом, правнуком Людовика VI и вторым сыном Роберта II де Дрё, одного из главных вассалов графа Шампанского. Он имел крепкие семейные связи, в частности, с двумя своими братьями, Робертом III, графом Дрё, и Генрихом, архиепископом Реймса. Имея такого человека, прочно связанного с французской королевской семьей, капетингский государь мог надеяться, что графство Бретань будет ему предано. В длительном конфликте с Плантагенетами Бретонский полуостров занимал ключевое стратегическое положение. Во многих случаях он использовался как место высадки английских войск, и традиционно графы проводили политику лавирования между двумя королями в соответствии с их интересами в данный момент. У Плантагенетов был один верный способ оказать давление на графа Бретани: после нормандского завоевания 1066 года он владел графством Ричмонд в Йоркшире, очень важным владением, которое делало его одним из великих баронов Англии. Если он склонялся на сторону Капетингов, Плантагенеты конфисковывали у него Ричмонд. Именно так поступил Иоанн Безземельный. Если он переходил на сторону Плантагенетов, Капетинги конфисковывали у него Бретань. Сохранение нейтралитета между ними было очень деликатной задачей. Для короля Франции было очень важно иметь во главе Бретани человека с непоколебимой верностью. Именно на это он рассчитывал, когда позволил женился на наследнице Бретани Алисе, Пьеру де Дрё.
Кроме того, последний не был самостоятельным графом Бретани. Он занимал должность, но официально был лишь "префектом" графства, владельцем которого была его супруга, и ему пришлось бы отказаться от этой должности, когда сын, рожденный от Алисы, достиг совершеннолетия. Это дало ему немного времени, поскольку его супруге было всего 13 лет, когда он женился на ней в 1213 году, и он должен был подождать несколько лет, прежде чем зачать ребенка, надеясь, что это будет мальчик.
Пьеру де Дрё было 26 лет. Умный, грамотный, любитель поэзии, храбрый, хороший рыцарь, он вошел в историю под прозвищем Моклерк (Mauclerc), то есть "плохой клирик", или "враг клириков", из-за постоянной борьбы, которую он вел против злоупотреблений бретонского епископата, что привело к его отлучению от церкви и интердикту на все графство в 1218 году. Папа Гонорий III предупредил его: "Открой глаза, остерегайся ступить в сеть, настолько опасную, что ты не сможешь из нее выпутаться". Санкции были сняты только в 1220 году, но борьба против епископов продолжалась еще долгое время, в основном против прелатов Нанта, Ренна, Трегье и Сен-Бриё, борьба, которая даже привела к канонизации Гийома Пиншона, прелата Бриоша. Прозвище Моклерк, возможно, также связано с тем, что он отказался от церковной карьеры, к которой был предназначен в молодости.
Пьер прекрасно справлялся с правлением в Бретани. Он создал администрацию по капетингской модели, с курией и великими придворными чинами во главе служб графства: канцлером, сенешалем, маршалом, камергером и штатом почти в 100 человек. Он укрепил власть графа, приведя непокорных вассалов к повиновению: конфисковал Пентьевр и Шателье де Плоэрмель, расширил герцогский домен, сократил привилегий баронов, восстановил для себя "береговое право" (право на разграбление кораблей выброшенных волнами на берег). Он увеличил количество городских укреплений и замков и сделал Бретань одним из самых важных фьефоф в королевстве, став одним из самых могущественных и потенциально опасных вассалов, как это позже пришлось узнать Бланке Кастильской.
Однако Пьер был абсолютно лоялен королю до 1223 года. Он был на стороне принца Людовика при Ла-Рош-о-Муане в 1214 году, в экспедиции в Англию в 1216–1217 годах и в крестовом походе против альбигойцев в 1219 году. Его часто видели в Париже. Его взаимопонимание с Людовиком и Бланкой, друзьями детства, казалось идеальным. Пока в 1225 году Пьер Моклерк не начал тревожный разворот в противоположную сторону. В 1217–1218 годах он уже начал сближение с Англией: Хьюберт де Бург, правивший королевством от имени молодого Генриха III, пообещал Пьеру вернуть конфискованное ранее графство Ричмонд, а вскоре поползли слухи о планируемом браке между его дочерью Иоландой и королем Англии. Людовик VIII, насторожившись, попытался удержать своего вассала, предоставив ему ренты и земли, включая замки Шамптосо и Монфокон, а затем замки Ла Перьер, Беллем и Сен-Жам, хотя ему было запрещено укреплять их.
Фландрское дело и Лже-Бодуэн (1225)
К этому добавилась еще одна угроза. В 1221 году супруга Пьера Моклерка, графиня Алиса, умерла в возрасте 21 года. Пьер, которому было всего 34 года, хотел снова жениться, и он остановил свой выбор на интересной кандидатуре: графине Жанне Фландрской. Проблема была в том, что она уже была замужем. Но ее муж, граф Фландрии Ферран Португальский, находился в Луврской тюрьме со времен битвы при Бувине. В 1224 году молодая женщина уже десять лет жила без мужа, и ей трудно было одной управлять Фландрией. Крупные города, производители сукна, охваченные кризисом после разрыва отношений с Англией, поставлявшей шерсть, были в смятении; дворяне и духовенство были недовольны из-за налогов, которые они считали чрезмерными. А в 1225 году странное событие проиллюстрировало хрупкость положения графине Жанны.