Верная политике Филиппа Августа, Бланка Кастильская скрупулезно следила за тем, чтобы епископы не посягали на права и прерогативы короны, что иногда вызывало конфликты, совершенно несоизмеримые с первоначальным инцидентом. Это произошло весной 1227 года, когда архиепископ Руана Тибо отлучил от церкви королевского прево Вернейля, который брал дрова из леса Лувье. Бланка вызвала его на суд короля в Вернон на том основании, что отлучение от церкви королевского чиновника является оскорблением для короля, и что права архиепископа на леса Лувье ограничены. Последний ответил, что его земли — не фьефы, а пожалования, и поэтому не подпадают под королевский суд. Будучи вновь вызванным в пленарный суд, он твердо стоял на своем. Ситуация обострилась. Бланк конфисковала мирское имущество архиепископства; Тибо наложил интердикт ту часть королевского домена, которая находилась в его архиепископстве, и обратился в Рим; Папа поручил своему легату Франжипани принять решение. Чем закончилась эта история, неизвестно, но, учитывая близкие отношения между Бланкой и легатом, можно предположить, что он вынес решение в пользу королевы-матери. Поддержка Франжипани была очень важна для Бланки Кастильской во всех конфликтах, которыми будет отмечено ее регентство ведь она гарантировала ей одобрение Папы, высшего морального авторитета, способного заставить королей, принцев и баронов отступить. Таким образом, положение Бланк было далеко не таким слабым, как об этом часто говорят.
1227: Бланк Кастильская раскрывает свои таланты в качестве регента
Разборки между регентом королевства и баронами начались на следующий день после коронации. Хотя бароны согласились принести оммаж королю и его матери, они сразу же подняли вопрос об освобождении двух главных узников Бувина, которых удерживали в течение двенадцати лет: Рено де Даммартена, графа Булони, и Феррана Португальского, графа Фландрии. В первом случае в освобождении было отказано. Во время плена Рено де Даммартена его дочь и наследница вышла замуж за Филиппа Юрпеля, передав таким образом ему свои права на Булонь и Мортен. Не могло быть и речи об освобождении Рено, поскольку это означало бы отнять Булонь у Филиппа, что сделало бы его непримиримым врагом королевы. В декабре Филипп Юрпель принес оммаж королю за свои владения, которые должны были быть возвращены королю, если бы он и его супруга умерли бездетными. Для Рено это означало пожизненное заключение. Но оно продолжалось недолго, так как он умер в апреле 1227 года. Возможно, он покончил жизнь самоубийством, что было бы неудивительно.
В случае с Ферраном дело обстояло иначе. Решение о его освобождении было принято при заключении Мелёнского договора в апреле 1226 года. Его должны были освободить на Рождество. Бланка была довольна этим решением, но со смесью предосторожности и смягчении условий, характерных для ее метода управления. Тонкость ситуации объясняет задержку в несколько дней с обнародованием подсчета суммы выкупа за графа. С одной стороны, она была уменьшена вдвое: 25.000 ливров, а Лилль, Дуэ и Эклюз были возвращены графу, за исключением замка Дуэ, который должен был служить залогом для выплаты выкупа. Кроме того, во Фландрию были отправлены Альберик Корнут и Гуго д'Атье, чтобы получить от рыцарей и бюргеров клятву верности королю. 16 и 17 декабря они были в Лилле; 18 и 19 — в Брюгге; 20 — в Генте. Рыцари и бюргеры должны были поклясться выступить против графа и графини, если они восстанут против короля. 6 января граф Фландрский был освобожден.
В то же время против регента готовилась феодальная коалиция, в которую входили Тибо Шампанский, разъяренный тем, что его не пустили на коронацию, Пьер Моклерк, которого тайно поддерживал Генрих III, обещавший помощь со стороны своего брата Ричарда Корнуолльского, находившегося в Бордо, Гуго де Лузиньян, граф Ла Марш, и граф Бар. Войска коалиции собрались на западе и в январе заняли Беллем и Сен-Жам-де-Беврон. Реакция Бланки была незамедлительной. Взяв с собой молодого короля, своего сына, неизбежного легата Франжипани, Филиппа Юрпеля и Роберта де Дрё, 21 февраля, она с небольшой армией обосновалась в Шиноне. Войска коалиции находились в 50 километрах от нее в Туаре. Но между мятежниками царило недоверие, и Бланка воспользовалась этим.
Первым к королю перебежал Тибо Шампанский. Бароны не доверяют ему, и Тибо удалось улизнуть от Ричарда Корнуолльского и Савари де Молеона, которые хотели задержать его. Сыграло ли роль в его решении нежные чувства к Бланке? В любом случае, регентша воспользовалась этим: 2 марта она простила его в обмен на уступку им сеньорий Бретей, Меллансе, Рамарантен и Блесуа. После бегства Тибо другие члены коалиции, после некоторого колебания, сочли более разумным пойти на переговоры. 16 марта они предстали в Вандоме перед Бланкой, королем и легатом. Они принесли королю оммаж, и с каждым из них был заключен договор.
Пьеру Моклерку пришлось окончательно отказаться от проекта брака между Генрихом III и его дочерью Иоландой, которая должна была выйти замуж за брата Людовика IX, Жана, которому было 8 лет. Последний получил Анжу и Мэн в качестве апанажа, а Моклерк получил Анжер, Боже и Бофор. Приданое его дочери состояло из Шамтосо, Беллема, Перьера, Сен-Жама. Он также получил Ле-Ман по случаю смерти Беренгарии, вдовы Ричарда Львиное Сердце, и пообещал никогда не вступать в союз с англичанами. Гуго де Лузиньян, граф Ла Марш, получил 10.000 марок серебра в качестве компенсации за потерю наследия своей супруги Изабеллы Ангулемской, матери Генриха III. Их дочери предстояло выйти замуж за другого брата короля, Альфонса, а их старшему сыну, Гуго, жениться на сестре Людовика IX, Изабелле. Покинутый своими союзниками, Ричард Корнуолльский согласился на перемирие.
Вандомский договор иллюстрирует дипломатическое мастерство и эффективность Бланки Кастильской. Без малейшей вооруженной борьбы, с помощью заключения брачных договоров, финансовых компенсаций, твердости и обольщения, она разобщила и обезоружила своих противников. Легат, а также епископы Готье Корнут и Гийом Шартрский сыграли свою роль в переговорах, но важно подчеркнуть, какое значение Бланка придавала прямым встречам, лицом к лицу со своими противниками, с которыми она говорила без посредников. Таким же образом она поступила в мае с виконтессой Шатоден, которую обязали вернуть земли, захваченные ею во время восстания. В письме Бланка напомнила ей, что она уже предупреждала ее лично, "в разговоре с глазу на глаз". За этим стремлением к прямому контакту мы видим уверенность Бланки Кастильской в своей силе убеждения и, конечно, соблазнения. Такое отношение к переговорам напоминает поведение ее дяди Ричарда Львиное Сердце.
Бланка знала, как использовать щедрость для завоевания верности: Филипп Юрпель получил ренту в 6.000 ливров, Роберт де Дрё получил сеньории в Нормандии в качестве компенсации за те, которые он потерял в Англии; Кадок, бывший бальи Филиппа Августа, который был заключен в тюрьму за растрату, был освобожден и принят к ней на службу.
Однако все это очень не понравилось королю Англии. Взбешенный изменой графа Бретани Пьера Моклерка, он конфисковал у него графство Ричмонд, которое передал ему в 1224 году, и обратился к Папе. Последний был только что избран 19 марта 1227 года. Это был Уголино деи Конти, граф ди Сеньи, который принял имя Григория IX. Хороший и энергичный богослов, он также был одержим крестовым походом. Для этого ему нужна была добрая воля и понимание христианских государей. 25 марта он написал Людовику IX письмо с просьбой вернуть Генриху III земли, "несправедливо" завоеванные его дедом и отцом, и запретил своему легату во Франции, кардиналу Франжипани, отлучать от церкви короля Англии. В то же время он вмешался в альбигойское дело.
Эта проблема осталась нерешенной после смерти Людовика VIII, и Раймунд VII, воспользовавшись проблемами, которые отвлекли внимание регента в конце 1226 и начале 1227 года, постепенно восстановил контроль над некоторыми отнятыми у него владениями. Выступления в его поддержку участились. После Вандомского договора, ликвидировав угрозу со стороны Англии и баронов, Бланка Кастильская обратила свое внимание на Юг, намереваясь завершить дело своего покойного мужа, прочно присоединив графство Тулузское к Капетингской монархии. Однако для возобновления военных действий в этом направлении требовались деньги. 17 марта, на следующий день после заключения Вандомского договора, легат потребовал от духовенства королевского домена выплаты субсидии, обещанной в конце 1225 года для финансирования крестового похода. Епископы и аббаты с севера протестовали; глава Нотр-Дам де Пари обратился с жалобой к Папе. Тем не менее, легату удалось добиться, благодаря поддержке архиепископа Санса, Готье Корнута, ежегодного пожертвования в размере 1.500 ливров от каждого соборного капитула провинции Санс. Затем, в конце лета, он отправился в Рим вместе с Готье Корнутом и аббатами Сито и Клерво, чтобы попросить поддержки у Папы. 17 ноября Папа приказал духовенству выплатить всю сумму запланированной десятины, которая в итоге составила 100.000 турских ливров. Однако военные действия могли начаться только в начале следующего года.
Поэтому итоги первого года регентства Бланки Кастильской были довольно благоприятными. Попытка восстания баронов провалилась. Один из самых опасных баронов, Тибо, был отстранен от оппозиции. Он был благодарен Бланке за то, что в июле она отклонила претензии двух претендентов на графство Шампань: Алисы и Филиппины, дочерей от второго брака графа Генриха, старшего брата отца Тибо. Алиса была королевой Кипра и женой Эврара де Бриенна, брата Жана де Бриенна, короля Иерусалима. Благодаря хорошим отношениям Бланки с этими людьми и некоторой компенсации, две кузины Тибо IV отказались от своих претензий.
В 1227 году Бланка также продолжила меры Людовика VIII в отношении евреев. Суть проблемы по-прежнему заключалась в ростовщичестве. Постановление от июня 1227 года запрещало выплачивать какие-либо проценты по кредитам, взятым у евреев. В том же году провинциальный совет в Нарбонне также постановил, что евреям запрещено нанимать христиан на службу, что они должны носить отличительный знак —