Однако это не делало ее апостолом толерантности. При дворе Кастилии мусульманин оставался главным противником, а ислам считался опасной ересью, с которой необходимо было бороться. Эта вооруженная борьба была главной заботой его отца. Когда в июле 1195 года он потерпел катастрофическое поражение от Альмохадов, Бланке было семь лет, и она смогла понять, что ислам — это враг. Катастрофа при Аларкосе имела последствия и для семейной жизни: два года спустя, чтобы объединить христианские силы, старшая сестра Бланки Беренгария была выдана замуж за короля Альфонса IX Леонского. Кастилия и Леон снова образовали единый блок. Бланке было девять лет и она видела, что дочери королей — всего лишь фигуры на дипломатической шахматной доске, и что ее очередь тоже обязательно придет. Однако брак Беренгарии был нарушением существовавших тогда правил: супруги были двоюродными братом и сестрой, и у Папы Римского не было испрошено разрешение на этот кровосмесительный брак. В 1202 году брак был признан недействительным, и Беренгария вернулась в Кастилию с детьми.
Кастилия в последнем десятилетии XII века, несмотря на катастрофу при Аларкосе, была королевством цветущим королевством. В Guide du pèlerin de Saint-Jacques de Compostelle (Путеводителе паломника в Сантьяго-де-Компостела), написанном до 1173 года для французских путешественников, говорится о стране, "полной богатств, золота и серебра, имеющей хороших лошадей, а хлеб, вино, мясо, рыбу, молоко и мед — в изобилии". С другой стороны, эта земля Кастилия населена "злыми и порочными людьми […], склонными к гневу и ссорам", настоящими дикарями, народом, "полным злобы, черным цветом кожи, уродливым лицом, развратным, порочным, вероломным, неверным, продажным". Такое предубеждение против "меднокожих" среди жителей Севера не ново. Считалось, что в Наварре эти примитивные люди практикуют зоофилию с козами, овцами, мулами и кобылами, "постыдно блудят со скотом", вплоть до того, что снабжают своих животных поясами целомудрия, "чтобы никто другой не смог ими насладиться". Неясно, предназначены ли эти живописные и экзотические замечания для того, чтобы напугать или пробудить любопытство благочестивых паломников. Хотя городское кастильское общество находилось на необычайно высоком культурном уровне, в умах людей с Севера был создан его отталкивающий образ, и это не могло не повлиять впоследствии на критику французскими баронами Бланки, "испанской девушки". В реальности же в Кастилии находились замечательные центры латинской теологической литературы, в монастырях клюнийцев и цистерцианцев; города являлись центрами литературы на простонародном языке, включая старые испанские эпические легенды, кантарес, например знаменитую Cantar del Mio Cid (Песнь о моем Сиде), которая датируются серединой XII века. В Паленсии и Саламанке в начала XIII века возникли два старейших европейских университета.
Двор короля Кастилии, где росла маленькая Бланка, был блестящим культурным центром, посещаемым трубадурами, поэтами, музыкантами и жонглерами с оживленным пирами и интеллектуальными дебатами. Конечно, король не обладал такими финансовыми возможностями, как его французские или английские коллеги, но монархия была прочной. Централизация продолжалась, и институты власти стали более специализированными вокруг королевского Совета, Curia Regis, где постепенно усиливалась роль юристов и прелатов. Король также опирался на буржуазию, которую он сделал благосклонной к себе, предоставив городам фуэрос, гарантирующие их привилегии. Периодически король советовался с собраниями священнослужителей и сеньоров — кортесами. Механизм управления быстро совершенствовался.
Королевский суд был одним из инструментов власти. Долгое время он оставался странствующим вместе с королевским двором, переезжая из замка в замок и останавливаясь чаще всего в Бургосе, Паленсии и Толедо. Во время правления Альфонсо VIII великолепие королевского двора воспел каталонский трубадур Раймунд Видаль де Безалу: "Я хочу рассказать вам историю, которую слышал от жонглера при дворе самого мудрого короля, который когда-либо был в мире, то есть короля Кастилии Альфонсо, при котором царят гостеприимство, щедрость, дух справедливости, доблесть, учтивость и вежливость". При этом дворе, где блистали "бароны и рыцари, девицы и дамы", можно было встретить поэта-соблазнителя Гийермо Бергедаского, который, как говорили, был немного слишком кокетлив с королевой Элеонорой, и других трубадуров, таких как Гиро Калансонский, Пейр (Пьер) Рожье, Пердигон, Пейре Видаль.
Конечно, празднества проходили не каждый день, а поэтические и литературные дебаты оставались все еще на уровне общества конца XII века, но Бланка росла в среде, относительно открытой для интеллектуальных дебатов. Ее образование было тщательным, и, похоже, она часто жила в цистерцианском монастыре Лас-Уэлгас в Бургосе, основанном ее родителями в 1187 году, за год до ее рождения. Она была очень привязана к своим родителям и демонстрировала им свою привязанность и вплоть до их смерти в 1214 году, регулярно ведя с ними переписку. Семья была очень сплоченной. В 1200 году отцу, Альфонсу VIII, было 46 лет, матери, Элеоноре, 39 лет, а 12-летняя Бланка была названа в честь своей бабушки по материнской линии, Бланки Наваррской. Это новое для Испании имя, которое, как говорят, было дано Бланке Наваррской, ее матерью происходившей родом из Нормандии, из-за ее бледной кожи. Имя Бланка, звучащее на французском языке как Blanche (Белая), вскоре приобрело скорее моральное, чем физическое значение. Некоторые хронисты использовали для Бланк Кастильской имя Кандида, образованное от латинского candidus — "белый". Вот как описал ее Гийом Бретонский в своей Philippide (Филиппиде): "Кандида в своей искренности, белизне сердца и лица, своим именем возвещающая о достоинствах, которыми она сияла и внутри, и снаружи".
Бледнолицая или нет, Бланка воспитывалась при дворе вместе со своими братьями и сестрами. Хотя старшей, Беренгарии, вышедшей замуж за короля Леона, уже не было при дворе, в 1200 году 13-летняя Уррака, 11-летний Фернандо и годовалая Констанция оставались, и в том же году королева родила маленькую Элеонору. Именно тогда 28 января 1200 года в Бургосе было объявлено о прибытии бабушки Бланки, другой Элеоноры, самой знаменитой из всех, Элеоноры Аквитанской. Старая женщина, которой было почти восемьдесят лет, прибыла из Нормандии в сопровождении архиепископа Бордо Эли де Малеморта и нескольких советников, воинов, слуг и служанок. Что она делала в Кастилии, в ее возрасте, в середине зимы? Видимо приехать ее побудило очень важное дело.
И это действительно было так. Элеонора выполняла официальную миссию: она приехала в Бургос за одной из своих внучек, чтобы выдать ее замуж за сына французского короля Филиппа Августа, принца Людовика. В принципе могла подойти любая принцесса, лишь бы она была хорошо сложена. На самом деле, выбор ограничен, поскольку старшая, Беренгария, уже была замужем, а младшей, Констанции, был всего один год. Оставались только Уррака, 13 лет, и Бланка, 12 лет. Элеонора имела, так сказать, карт-бланш на выбор невесты для французского принца. Ее сын, король Англии Иоанн, послал ее в Кастилию во исполнение сделки с королем Франции.
После нескольких лет бесплодных войн, в ходе которых Капетинги тщетно пытались отбить у Плантагенетов Нормандию и Мэн, идея примирения, скрепленного браком между двумя династиями, хоть и с трудом, пробила себе дорогу. Несколько попыток оказались неудачными. Еще в 1195 году шли разговоры о возможной женитьбе принца Людовика на Элеоноре Бретонской, еще одной племяннице Ричарда Львиное Сердце и Иоанна, но война возобновилась. Брак между Генрихом Младшим, сыном Генриха II, и Маргаритой, дочерью Филиппа Августа, был почти бесплодным. Сестра Филиппа Августа, Алиса (или Аликс), в течение двадцати лет была обручена с Ричардом Львиное Сердце, который в итоге порвал с ней. Наконец, в 1199 году Ричард и Филипп заключили перемирие, по которому Ричард уступал замок Жизор и выдавал одну из своих племянниц, не уточняя, какую именно, замуж за принца Людовика, сына Филиппа Августа. После этого Ричард умер в апреле 1199 года.
Его преемником стал его брат Иоанн, но его положение было непрочным, поскольку на корону Англии претендовал его племянник Артур Бретонский, сын его покойного брата Джеффри, который был старшим братом Иоанна. У Артура были влиятельные сторонники в Анжу, Пуату, Мэне и Турени, и он принес оммаж Филиппу Августу за все территории Плантагенетов во Франции. Затем Иоанн заключил союз с императором Священной Римской империи Оттоном Брауншвейгским, который приходился ему племянником, и с графом Фландрии и Эно Балдуином. Война возобновилась. Филипп Август вторгся в Нормандию, где захватил город Эврё и область вокруг него, после чего, в октябре 1199 года, было заключено перемирие. Король Франции столкнулся с серьезными трудностями: союз между Иоанном и Оттоном беспокоил его, но что еще хуже, Папа объявил, что с января 1200 года он накладывает интердикт на королевский домен из-за не урегулированного семейного положения короля. В 1193 году Филипп отрекся от своей законной жены Ингебурги Датской и женился на баварке Агнессе Меранской, брак, который Рим считал недействительным. Продолжая незаконное сожительство с Агнессой и находясь под папским интердиктом, Филипп рисковал вызвать возмущение собственных подданных. Поэтому, в этой ситуации, для него было лучше пока договориться с Иоанном.
Элеонора — посланец судьбы и короля Иоанна
Около Рождества 1199 года два короля встретились в Нормандии, недалеко от Лез-Андели, и выработали проект соглашения: Филипп признает Иоанна королем Англии и получит от него оммаж за все владения Плантагенетов во Франции; в обмен Иоанн заплатит ему 30.000 серебряных марок и уступит ему кастелянию Жизор и Вексен, за исключением Лез-Андели, где находилась огромная крепость Шато-Гайяр, которую построил Ричард Львиное Сердце. Соглашение будет скреплено браком между принцем Людовиком и племянницей Иоанна, дочерью его сестры Элеоноры и кастильского короля Альфонса VIII. Проект был завершен в начале января 1200 года на очередной встрече Филиппа и Иоанна. Крайний срок ратификации договора был установлен на 1 июля.