е документы, как повествовательные, так и эпистолярные, свидетельствуют о ее вездесущности при принятии всех важных решений.
Это особенно актуально в сфере матримониальной политики. Бланка Кастильская была величайшей свахой XIII века и использовала это для укрепления контроля Капетингской монархии над большими фьефами, а также для прочных и стратегических союзов, обеспечивавших главенство королевства Франции в Европе. После того, как Людовик IX и Маргарита Прованская заключили брак, она вмешалась в 1237 году, чтобы организовать брак между Жанной, наследницей графства Понтье, и ее племянником Фернандо III, королем Кастилии, сыном ее сестры Беренгарии. Ранее она выступала против брака Жанны с Генрихом III, который позволил бы королю Англии контролировать устье Соммы. Другими важными браками были браки графини Булонской, Матильды, вдовы Филиппа Юрпеля с 1234 года, и ее дочери и наследницы Жанны. Мать была выдана за другого племянника из Испании, Альфонсо III Португальского, сына другой сестры Бланк, Урраки, королевы Португалии, а дочь — за Готье де Шатийона, сына графа Сен-Поля. Брак Альфонсо и Матильды состоялся в Бомон-сюр-Уаз, который являлся частью владений Бланки. Ему предшествовало посвящение в рыцари Альфонсо, которому было 20 лет, в Мелёне, другом городе, находящемся в собственности Бланк. Обе церемонии сопровождались большими празднествами и охотой на волков в Бомоне. Бланку тут же стали обвинять в том, что она благоволит членам своей семьи и отдает части королевства своим племянникам. На самом деле, Фернандо отдал Понтье в качестве приданого своей дочери Элеоноре, которая вышла замуж за Эдуарда, сына Генриха III, в 1254 году; что касается Альфонсо, то у него было мало шансов обзавестись потомством, поскольку его жене, Матильде, было уже за сорок.
Еще одна пожилая вдова жаждала выйти замуж: Жанна Фландрская, чей муж, Ферран Португальский, умер в 1233 году. Некоторое время она рассматривала возможность выйти замуж за четвертого сына Симона де Монфора, но он стал графом Лестера и был слишком тесно связан с английской короной, чтобы Бланка могла согласиться на такой союз. Поэтому она нашла ей более подходящего мужа: Томаса Савойского, одного из восьми дядей Маргариты Прованской, что сблизило ее с семьей графов Савойских, несколько членов которой, как мы уже говорили, переехали в Англию. Жанна и ее муж принесли оммаж Людовику и его матери в Компьене в декабре 1237 года. Что касается графства Фландрия, то оно было предназначено для Марии, дочери Жанны и Феррана, а сама Мария — для Роберта, сына Бланки Кастильской и брата Людовика IX. Роберту был 21 год, и летом 1237 года он и еще 140 молодых людей были посвящены королем в рыцари в Компьене на роскошном пиру, за которым последовала свадьба. Но Мария умерла преждевременно, и Роберт женился на Матильде Брабантской, что усилило присутствие Капетингов на севере. Роберт получил Артуа в качестве апанажа, в соответствии с завещанием Людовика VIII, а также земли, принадлежавшие Бланке, Хесдин, Бапаум и Ланс. В обмен Бланка получила Мелён, Этамп, Корбей и Понтуаз. Посвящение в рыцари и свадьба снова стали поводом для пышного празднества, с раздачей подарков, таких как изумруды, подаренные графине Блуа, и участием менестрелей и акробатов, двое из которых ходили на ходулях подавая королевские блюда.
Во время этих свадеб, посвящений в рыцари и праздников, которыми были отмечены 1237–1240 годы, не были оставлены без внимания и международные дела. В этот период Людовика и Бланку донимали настоятельные призывы Папы и императора Константинополя выступить против императора Фридриха Гогенштауфена, против мусульман и врагов Латинской империи. Но Бланка настойчиво советовала королю проявлять осторожность.
В борьбе между Папой Римским и императором Священной Римской империи она сохраняла нейтралитет. Дважды, в 1238 и 1239 годах, согласно хронике Обри де Труа-Фонтен, Григорий IX писал ей с просьбой повлиять на ее сына, чтобы он сверг Фридриха II, и даже предлагал императорскую корону Роберту д'Артуа. И каждый раз он получал категорический отказ. С другой стороны, когда Фридрих II в 1241 году арестовал сотню епископов, направлявшихся на церковный собор, Людовик IX послал ему письмо с неодобрением и требованием их освобождения.
Король не участвовал в крестовом походе 1239 года, известном как Крестовый поход баронов. Это был, так сказать, превентивный крестовый поход: соглашение, заключенное между Фридрихом II и султаном в 1229 году, должно было продлиться до 1239 года, и было более чем вероятно, что в этот день мусульмане вернут себе контроль над Иерусалимом. Именно поэтому Григорий IX обратился к христианским государям с призывом укрепить оборону Святого города и очистить подступы к нему. Этот призыв был широко услышан французскими баронами, поскольку Тибо IV Шампанский, Пьер Моклерк, Гуго IV Бургундский, Амори VI де Монфор, Ги V де Невер, Гийом II де Жуаньи, Анри VI де Гранпре, Людовик I де Сансерр, Симон II и Рауль де Клермон, Рауль де Суассон, Роберт де Бове, Матье де Монморанси, Гийом де Санлис, Филипп де Нанте, Ричард де Бомон и Анри де Бар договорились между собой пойти в крестовый поход.
Хорошее избавление, могла подумать Бланка Кастильская, ведь крестовый поход на Восток означал по крайней мере годичное отсутствие этих баронов во Франции, которые доставили ей столько хлопот, и, если повезет, некоторые из них не вернутся. По этой ли причине король и его мать поощряли их отъезд, оказывая им всю свою помощь, моральную и материальную? Деньги были одолжены Пьеру Моклерку, который в залог должен был оставить свой замок Шамптосо; графство Макон было куплено у его брата Жана за 10.000 ливров и ренту в 1.000 ливров; 32.000 ливров были выданы Амори де Монфору. Конечно, эти 1.000–1.500 рыцарей, с в трое большим количеством сержантов, могли быть очень нужны королевской армии в случае необходимости. Но нельзя исключить и определенного удовлетворения со стороны Бланки от того, что все эти бароны, доставлявшие ей хлопоты, уехали и обеднели. Что касается набожного Людовика IX, то неизвестно, захотел ли бы он сопровождать их.
Армия крестоносцев покинула Лион в июле 1239 года и отправилось в порты Прованса. Экспедиция, плохо подготовленная, плохо руководимая и плохо управляемая, закончилась ничем. Возглавляемая поэтом Тибо Шампанским, она потерпела серьезную неудачу при Газе, где 600 человек, включая Амори де Монфора, попали в плен. Пресловутая некомпетентность Тибо в военных вопросах сделала его очень непопулярным, настолько, что он опасался за свою жизнь, и в сентябре 1240 года он спешно вернулся в Европу. Остальные быстро последовали за ним. По дороге они встретились с Ричардом Корнуолльским, братом Генриха III, который тоже отправился в крестовый поход и который тоже ничего не добился. На данный момент Иерусалим оставался в руках христиан, и некоторые территории были возвращены.
Бланка и реликвии Страстей Христовых
Еще одним поводом для беспокойства Папы стала ситуация в Константинополе, где Жан де Бриенн, муж Марии Монферратской, управлял Латинской империей во время несовершеннолетия своего зятя Балдуина II Куртенэ. Жан де Бриенн, бывший король Иерусалима, благодаря своим военным способностям был избран в 1229 году бальи империи с титулом императора-соправителя. В 1236 году Латинская империя Константинополя оказалась под угрозой нападения болгарского царя и греческого императора из Никеи. В том же году Балдуин II, сын императора Пьера де Куртенэ, достиг совершеннолетия в 19 лет. Жан де Бриенн отправил его в Париж, чтобы попросить помощи у короля Франции, который был его кузеном; кроме того, его супруга, Мариа Монферратская, была дочерью племянницы Бланки Кастильской, Беренгарии Кастильско-Леонской, и Жана де Бриенна. Их трое маленьких детей, Альфонс, Жан и Людовик, воспитывались при французском дворе, и Бланка, казалось, была очень привязана к этим "детям из Акко", как их называли. Балдуин II, безусловно, рассчитывал на эти семейные связи. Но надежда рухнула. Бланка Кастильская считала молодого Балдуина неспособным защитить империю. "Она находила его слишком ребячливым в его словах и очень его недолюбливала, ибо империи подобало иметь во главе мудрого и сильного человека", — писал Менестрель из Реймса. Однако Балдуин II уехал не с пустыми руками: после смерти своего брата Филиппа де Куртенэ он унаследовал маркизат Намюр и получил во владение сеньорию Куртенэ и король одолжил ему 50.000 ливров под залог Намюра.
На следующий год, в 1237 году, когда Жан де Бриенн умер, Балдуин II, теперь уже единственный император, вернулся, чтобы просить о помощи, затем он приезжал снова в 1238 году, когда получил 3.000 ливров, и в 1239 году, когда король посвятил его в рыцари и выделил ему 4.800 ливров. Но ему нужно было больше, чем эти "единовременные субсидии". Зная о набожности Бланки и Людовика, он предложил продать им самую драгоценную реликвию хранившуюся в Константинополе — терновый венец Христа. Бланка и Людовик не колебались ни мгновения. Сумма сделки неизвестна, но поскольку такая реликвия бесценна, можно предположить, что сумма была колоссальной. Король немедленно послал двух доминиканцев, Жака и Андре, чтобы они привезли венец. Оба были экспертами по реликвиям, потому что их нужно было проверять на наличие подделок. Вопрос о подлинности реликвий обсуждался на Западе еще со времен трактата Гвиберта Ножанского Des reliques des saints (О мощах святых), написанного около 1130 года. Затем возникла другая проблема: в отсутствие Балдуина латинские бароны, испытывая нехватку денег, заложили терновый венец Венецианской республике в обмен на кредит. В результате переговоров Венеция согласилась передать венец при условии, что сначала он будет выставлен на обозрение в часовне дворца Города Дожей.
Путешествие тернового венца из Константинополя в Париж описано в Historia susceptionis coronae spineae Iesu Christi (Истории терний Иисуса Христа) Готье Корнута, архиепископа Санса и друга Бланки и Людовика, в котором он выражает свою гордость тем, что Бог избрал "Нашу Францию" (