ие.
Среди Библий, заказанных Бланкой Кастильской, одна, известная как "Толедская Библия", завершенная около 1230 года и предназначенная для Людовика, с великолепным изображением государыни, дающей указания королю, несомненно, выражает намерения королевы. Псалтыри также были очень тщательно изготовлены и представляют значительную ценность. Одна из них, известная как Лейденская псалтырь, принадлежал дяде Бланки, Джеффри, внебрачному сыну Генриха II и архиепископу Йоркскому. Другая, сделанная около 1216 года и известная как Псалтырь Бланки Кастильской, хранится в библиотеке Арсенала и, несомненно, была сделана для нее. Она содержит знаменитое изображение трех астрономов, обращение иудея женщиной, а также необычный акцент на теме Страшного суда, который начинается с изображения падения восставших ангелов и заканчивается сценой воскресения мертвых, которые предстают перед своим судьей. Женщины занимают важное место в этой роскошной книге, от Евы до Девы Марии и Бланки Кастильской. Среди псалтырей этого периода, так называемая Псалтырь Ингебурги, как сейчас считают историки, на самом деле могла быть предназначена для Бланки.
Бланка Кастильская часто преподносила книги в качестве подарков. Около 1230 года она заказала богато иллюстрированную псалтырь, предназначенную либо для одного из ее сыновей, либо для ее племянника Альфонсо Португальского, которую она в итоге подарила своему внучатому племяннику Филиппо Кастильскому около 1240 года. Она отправила двухтомный требник своей сестре Беренгарии, историзированную Библию будущему королю Кастилии Альфонсо X, бревиарий Гуго д'Ати в 1234 году, еще один — в аббатство Сен-Виктор, а также несколько благочестивых произведений, включая "прекрасную хорошо написанную книгу", в аббатство Мобюиссон. Она также покупала пергамент для изготовления книг для монахинь и заплатила 40 солей мастеру Юбету за то, что он "иллюминировал и переплел" книгу для цистерцианских монахинь; в 1241 году была изготовлена псалтырь для монахинь аббатства.
Бланка любила красивые церемонии, красивую одежду, красивые книги, а также красивые памятники. И эта любовь к красоте призвана была возвысить королевское достоинство. Ее резиденции многочисленны, так как она всегда в была движении, но никогда на большие расстояния. За четыре месяца от Рождества до Вознесения 1234 года она последовательно побывала в Бомон-сюр-Уаз, Венсене, Понтуазе, Сен-Жермен-ан-Ле, с экскурсиями в Бурж и Иссудун через Лоррис, Немур, Фонтенбло, а также в Нормандию, Пон-де-л'Арк, Ле-Андели, Жизор и Пуату; Между Благовещением 1241 года и Вознесением 1242 года она проживала в Понтуазе, Мелёне, Этампе, Корбее, Крепи-ан-Валуа, Асньере, Сен-Жермен-ан-Лайе, Верноне, Венсене; летом 1242 года она останавливалась в Мелёне, Лоррисе, Шатонеф-сюр-Луар, Орлеане, Пуатье. Замки, в которых она жила, практически все не сохранились. Королевское владение в Венсене, куда Людовика IX совершал визиты около 60 раз, имеет скромные размеры; владения в Сен-Жермен-ан-Ле и Понтуазе более значительны, даже если термин "дворец", который часто используется, является слишком помпезным. В Сен-Жермене в 1238 году была построена часовня. В Париже обычной резиденцией Бланки на протяжении полувека был Дворец Сите, который долго находился на реконструкции.
Как свидетельствуют ее счета, королева регулярно приводила свои резиденции в порядок, ремонтировала и перестраивала их. Только в 1234 году были проведены работы в Венсене, Крепи-ан-Валуа, Пьерфоне, Мелёне, Понтуазе, Лаоне, Перонне и Сен-Жермен-ан-Ле; 106 ливров было потрачено на замок Бомон-сюр-Уаз и столько же на Вилленев-сюр-Йонн; в 1248 году были проведены работы в Монтаржи, Фонтенбло и Вилленев-сюр-Йонн.
Жизнь Бланки Кастильской, с 1188 по 1252 год, соответствует апогею классического французского готического стиля. Строились огромные соборы, все выше и выше, вплоть до 45 метров Бове, и все в королевских владениях или поблизости: Шартр, Бурж, Реймс, Амьен, Бове. Бланка была коронована в 1223 году вместе со своим мужем посреди стройки в соборе Реймса, как и ее сын в 1226 году. Как она могла не заметить элегантность нового стиля? Она присутствовала на освящении новой церкви аббатства Лонгпон в 1227 году и церкви Сент-Антуан в 1231 году; с 1231 по 1245 год она внимательно следила за реконструкцией церкви аббатства Сен-Дени, которую проводил аббат Эд Клеман, двоюродный брат Гийома Корнута, ее советника. Там герб Кастилии изображен на алтарях и фасадах; он также присутствует на витражах собора в Шартре. В Ройомоне, построенном в рекордно короткие сроки между 1227 и 1236 годами, она была одним из спонсоров наряду с Людовиком IX. Она также построила лазарет Отель-Дье в Париже. С 1240 по 1248 год она активно участвовала в надзоре за работами над Сент-Шапель во дворце Сите и запечатлена там на витражах. И, конечно же, она основала, финансировала и контролировала аббатство Мобюиссон с 1236 по 1242 год, которое должно было стать ее любимой резиденцией и ее местом захоронения, так же как монастырь Нотр-Дам-дю-Лис. Мастер-строитель Ришар из Турни выполнял ее приказы, и без преувеличения можно сказать, что Мобюиссон — это личная работа Бланки Кастильской. Здание монастыря представляет собой чистую готику, элегантную, но не вычурную, сбалансированную, функциональную и гармоничную. Мобюиссон — это образ Бланки Кастильской.
Помимо Нотр-Дам-дю-Лис, королева также участвовала в разработке и архитектурном оформлении трех других цистерцианских монастырей. Le Parc, основанный Элеонорой Вермандуа в 1204 году, которому Бланка выделила 30 ливров в 1242 году для завершения трапезной; этот монастырь, расположенный недалеко от Крепи-ан-Валуа, который был частью ее вдовьего удела, она получила в 1241 году. Le Trésor, в долине Эпте, недалеко от Понтуаза, получил большие суммы для завершения строительства монастыря и общежития: 100 ливров в 1241 году и столько же в 1242 году. Ла Жои-лес-Немур, основанный в 1231 году Филиппом де Немуром, получил 90 ливров в 1239 году на строительство общежития, а в 1241 году королева снова финансировала ремонт окон в монастыре. В 1240-х годах Бланка также выделила средства на строительство новой больницы в Корбее.
Бланка также интересовалась военно-фортификационной архитектурой, которая была единственной заботой Филиппа Августа в плане строительства зданий. Лувр и стены Парижа были завершены. Но главным ее достижением в этой области стало строительство огромного замка Анже с его семнадцатью 40-метровыми башнями. Руководство работой было поручено двум ее доверенным служащим: мастеру Тома Пигри и мастеру Пьеру. В 1234 году она потратила на проект 4.422 ливра. Тогда же строительство было практически завершено. Бланка, уступившая Анжер Пьеру Моклерку в 1227 году, овладела им вновь в 1230 году, осознав стратегическую важность этого города. Она проявляла личный интерес к технике фортификации, о чем свидетельствует письмо сенешаля Каркассона Гийома де Орме об осаде и работах на городских стенах.
Неоднозначная оценка хронистов
То, как Бланк Кастильская осуществляла власть в те периоды, когда она была единоличной хозяйкой, то есть во время несовершеннолетия Людовика IX и во время крестового похода, было непосредственно вдохновлено практикой, унаследованной от Филиппа Августа, которую она имела возможность наблюдать в течение 23 лет. Чаще всего она принимала свои решения в узком кругу Совета, с небольшой группой личных советников. Так, когда в 1244 году ей пришлось принимать решение по тяжбе между городом Сен-Кантен и капитулом, она сидела "при дворе короля в Понтуазе, в гардеробе королевы, глядя на сад". Кроме Бланки и Людовика, присутствовали два других ее сына, Роберт и Альфонс, а также Жан де Бомон, Жоффруа де ла Шапель, Рено Трикок, магистр Гийом де Санс, Ферри Паст, Пьер де Фонтен: всего десять человек, включая мать и трех сыновей, своего рода расширенный семейный совет.
Но иногда королева созывала большой Совет с баронами и епископами — парламент (parlamentum). Так было, в Ансени в 1230 году для решения дела Пьера Моклерка, затем в Мелёне в декабре того же года по поводу положения евреев, где был издан указ "de communi consilio baronum nostrorum" ("общим советом наших баронов"). В 1234 году в Сен-Жермен-ан-Ле был созван парламент по поводу тяжбы между королевой Кипра и Тибо Шампанским, а в 1227 году — во время тяжбы с архиепископом Руана. Но если верить пасквилям, которые распространялись против Бланки во время восстаний баронов, она рассматривала эти встречи как простые консультации и не всегда выполняла данные ей советы, к ярости баронов: "На днях в Компьене попрали права баронов, а она даже не соизволила взглянуть на них".
Эта ее черта озадачивала современников, пораженных волей и энергией этой женщины. Хронисты сохранили две основные черты, сформировавшие ее образ для потомков: с одной стороны, благочестивая женщина, мать Людовика Святого, воспитавшая своего сына в вере, а с другой — энергичная королева, умевшая укрощать баронов и передавшая сильную королевскую власть от мужа к сыну.
Образ благочестивой женщины и преданной матери был создан в основном по случаю процесса канонизации Людовика IX, в ходе которого свидетельства, более или менее приукрашенные, настаивали на заслугах Бланки, просветительницы веры, безупречной белизны святой женщины, которую сравнивали с библейскими примерами. Она уподоблялась Эсфири, Вирсавии, матери Соломона, Идиде, матери Иосии, «что означает "возлюбленная Господа" или "угодная Господу", что как нельзя лучше подходит для самой прославленной матери нашего короля, мадам королеве Бланке, которая действительно была возлюбленной Господа и угодной Господу, полезной и приятной людям", — пишет Жоффруа де Болье. Сравнение с Марией, матерью Иисуса, не будучи явным, настойчиво напрашивается благодаря миниатюре в "Толедской Библии", которую мы описали выше. По мнению Жуанвиля, Людовик IX был обязан ей своей святостью: "Бог хранил его благодаря хорошим урокам его матери, которая научила его верить в Бога и любить его, и привлекла многих священников в свой круг; с самого раннего детства она заставляла его повторять и слушать все часы и проповеди в праздничные дни. Он вспоминал, что его мать иногда говорила ему, что предпочла бы, чтобы он умер, чем совершил смертный грех".