Блатные и ресторанные песни — страница 2 из 14

Вохра нас окружила, "руки в гору" крича

Но они просчитались, окруженье  пробито.

Кто на смерть смотрит прямо - пуля тех не берет.

      Am                    Dm

  По тундре, по железной дороге,

              E7                  Am

  Где мчится поезд Воркута-Ленинград

                 Dm              Am

  Мы бежали с тобою, опасаясь погони,

                   E7                 Am

  Чтобы нас не настигнул пистолета заряд.

Рано утром проснешься, на поверку построят.

Вызывают - Васильев! И выходишь вперед.

Это Клим Ворошилов и братишка Буденый

Даровали свободу - их так любит народ

Вы теперь на свободе, о которой мечтали,

О которой так много в лагерях говорят.

Перед нами раскрыты необьятные дали.

Как теперь тебе спится, пистолета заряд?

  По тундре, по железной дороге,

  Где мчится поезд Воркута-Ленинград

  Мы бежали с тобою, опасаясь погони,

  Чтобы нас не настигнул пистолета заряд.


        Я сижу в уголочке и плуию в потолочек.

        Пред законом виновен, а пред Богом я чист.

        Предо мнои как икона вся запретная зона,

        А на вышке с винтовкои озверелыи чекист.

        Мы с тобою бежали, когда тундра одела,

        Когда тундра одела, свои осеннии наряд.

        Мы бежали по тундре вдоль железнои дороги,

        Где курсирует скорыи Воркута-Ленинград.

        Дождик мочит нам рыла и на ручки наганов

        Нас Чека окружила, "Руки вверх!", говорят.

        Но они прощитались, окруженье пробито.

        Тех, кто любит свободу, пули брать не хотят.

        Рано утром проснешься, на поверку построят.

        Вызывают "Васильев", и выходишь вперед.

        Ето Клим Ворошилов и братишка Буденныи

        Даровали свободы и их любит народ

        Встретит мама сыночка, зарыдает родная,

        Зарыдает родная - сын вернулся домои.

        Ето Клим Ворошилов и братишка Буденныи

        Даровал нам свободу и их любит народ.

    Это было весною, в зеленеющем майе,

    Когда тундра проснулась, равернулась ковром.

    Мы бежали с тобою, замочив вертухая,

    Мы бежали из зоны - покати нас шаром.

            Мы бежали, два друга, опасаясь тревоги,

            Опасаясь погони и криков солдат.

    Лебединые стайи нам навстречу летели,

    Нам на юг, им на север - каждый хочет в свой дом.

    Ета тундра без края, ети редкие ели,

    Етот день бесконечный - ног не чуя бредем.

    Ветер хлещет по рылам, свищет в дуле нагана,

    Лай овчарок все ближе, автоматы стучат.

    Я тебя не увижу, моя родная мама,

    Вохра нас окружила, "Руки в гору!" -- кричат.

    В дохлом северном небе ворон кружит и карчет,

    Не бывать нам на воле, жизнь прожита зазря.

    Мать-старушка узнаыет и тихонько заплачет:

    У всех дети как дети, а ее -- в лагерях.

    Поздно ночью затихнет наш барак после шмона,

    Мирно спит у параши доходяга марксист.

    Предо мной, как икона, запретная зона,

    И на вышке все тот же ненавистный чекист.

     Я помню тот Ванинский порт

   Am        E         Am

Я помню тот Ванинский порт,

   C       G      C

И гул парохода угрюмый,

      Dm               Am

Как шли мы с этапа на борт

     Dm      E       Am

В холодные мрачные трюмы.

От качки стонали з/к,

Обнявшись, как родные братья.

И только порой с языка

Срывались глухие проклятья.

А утром растаял туман,

Утихла пучина морская.

Восстал на пути Магадан -

Столица колымского края.

Пятьсот километров тайга.

Качаются люди, как тени.

Машины не едут сюда -

Бредут спотыкаясь олени.

Будь проклята ты, Колыма,

Что названа черной планетой

Сойдешь поневоле с ума -

Отсюда возрата уж нету.

Я знаю, меня ты не ждешь,

И писем моих не читаешь.

Встречать ты меня не прийдешь,

А встретив, меня не узнаешь.

     Пуля

/* Если не хватает голоса, попробуй Hm или Dm */

 Em                          G

Пуля просвистела, в грудь попала мне,

 Am                Em

Но умчался я на лихом коне.

Шашкою меня комиссар достал -

Покачнулся я и с коня упал.

D7  G

    Ой-йо, да только конь мой вороной

    Am           Em

    Ой-йо, да обрез стальной

D7  G

    Ой-йо, лес густой туман

    Am                Em    Hm  Em

    Ой-йо, до только батька-атаман.

Со свинцом в груди я пришел с войны,

Привязал коня, лег возле жены.

Часа не прошло, комиссар пришел,

Отвязал коня и жену увел.

Шашку со стены, да рубаху снял.

Хату подпалил, да обрез достал.

Привык в дебрях жить, доживать свой крест.

Много нас тогда уходило в лес.

Я возьму обрез, да пойду с обрезом в лес.

Буду там гулять, комиссаров стрелять.

Сила обреза, да кусок свинца

На курок нажал - вот и нету молодца.

     На Колыме, где тундра и тайга кругом,   Высоцкий или она древнее?

На Колыме, где тундра и тайга кругом,

Среди замерзших елей и болот,

Тебя я встретил с твоей подругою,

Сидевших у костра вдвоем.

Шел крупный снег и падал на ресницы вам,

Вы Северным Сияньем увлеклись,

Я подошел к вам и руку подал,

Вы встрепенулись, поднялись.

И я заметил блеск твоикх прекрасныкх глаз,

И руку подав, предлошил дружить,

Ты поклялася быть моею,

Навеки верность сокхранить.

В любви и ласкакх время незаметно шло,

Пришла весна и кончился твой срок,

Я провожал тебя тогда на пристань,

Мелкнул твой беленькиы платок...

С твоим отъездом началась болезнь моя,

Ночами я не спал и все страдал,

Я проклинаю тот день разлуки,

Когда на пристани стоял.

А годы шли. Тоской себя замучал я,

И встречи ждал с тобой, любовь моя,

По актировке - врачеы путевке,

Я покидаю лагеря.

И вот я покидаю свой суровиы краы,

И поезд все быстрее мчит на юг,

И всю дорогу молю я бога:

"Прийди встречать меня, мой друг".

Огни Ростова поезд захватил в пути,

Вагон к Перрону тихо подходил,

Тебя больную, совсем седую,

Наш сын к вагоны подводил.

Так здравствуй, поседевшая любовь моя,

Пусть кружится и падает снежок,

На берег Дона, на ветку клена,

На твой заплаканный платок.

     Секи, Начальник

Показания человека, выпущенного на свободу и заново

арестоганного в этот же день.

    Ну я откинулся,

    Какой базар-вокзал.

    Купил билет

    В колхоз "Большое Дышло".

    Ведь я железно

    С бандитизмом завязал,

    Все по уму,

    Но лажа все же вышла.

    Секи началник,

    Я гулял на склоне дня,

    Глазел на шлюх

    И мирно кушал пончик.

    Как вдруг хиляет

    Этот фраер до меня.

    Кричит:

    - А ну, козел, займи ка мне червончик.

Всё закипело по натуре во нутрях,

И я меж рог его чуть-чуть не двинул.

Но нас сознанию учили в лагерях

И я сдержался, даже шабера не вынул.

Но нас сознанию учили в лагерях

И я сдержался, даже шабера не вынул. 

    Сказал ему:

     - Проваливай, малыш!

    Совет даю,

    все чинно, все законно.

     - Ты ж за червонетс

     на червонетс залетиш.

     А там не шутки, землячок,

     там все же зона.

Что? Будешь бить меня, начальник, если лгу?

Но если ночью эту рожу паразита

Поставить с моим задом на углу (жопой)-

Все закричали бы, что два бандита.

Но он, хамло, хотя по виду и босяк,

Кастетом, бес, заехал мне по морде.

Тут сила воли моя кончилася вся

И вот я здесь, а эта морда в морге.

Тут сила воли моя кончилася вся

И вот я здесь, в Москве, а эта морда в морге.

Секи, начальник, я всю правду рассказал

И мирно шёл судьбы в сопровожденьи.

Ведь я железно с бандитизмом завязал.

Верни мне справку о моём освобожденье.