Брали они милостыню не рублем, не полтиною, а целыми тысячами. Заходя в боярские и княжеские терема, садились за стол, им подавали вино и сладкие кушанья, они ели, пили, потешалися. Таковы древние черты общего наружного вида калик, указывающие на то, что в древности они были истинными народными певцами. Но этим и ограничивается их родство с народом, и во всем остальном, т. е. в личности калик, в духе, проникающем их песни, и в том, как народ понимает калик, они – чистейшее произведение Древней Руси, где мифические верования получили мрачный, дьявольский характер, где в слепоте видели связь с нечистыми силами, и самые певцы сделались представителями нечистой силы.
Как из уродов, на основании народных поверий, выходили юроды, юродивые, так из калек – калики перехожие. На основании довольно темных для нас древних верований, когда слово «Бог» имело более частное значение, всякий человек, лишившийся зрения, языка, членов тела, переходил поэтому в ведомство Бога, ему благоприятствовали вышние силы, он делался убогим. Но когда народ стал видеть в калечестве присутствие враждебной силы, когда стали делать заговоры от слепого знахаря, то и самое слово убогий было перенесено на дьявола. Прежние слепцы с их вещим значением обратились в провидош, как называются лазари в Каргополе и в Вологодской губернии, просить милостыни – то же, что кликать. Отсюда – нищие, получающие силу отыскивать некоторые травы, например траву нечуй-ветер; а встреча с нищим слепцом, или, как сказано в одной рукописи, «кто слепца стрячет», считалась дурным предзнаменованием. Эти-то мрачные, слепые нищие, жившие только для сбора милостыни, которую они сбирали, распевая лазаря, сами стали называться лазарями. Отсюда переносное значение, по которому лазарями называются все надоедающие своими прось бами, канючащие притворщики: «полно лазаря-то петь», говорят. Лазари не знают ни песен, ни исторических былин, поют одни стихи.
Переходя от «лазарей» к нищим, мы должны прежде всего объяснить слово «нищий». Древние святые люди, отрекшись от богатств сего мира, запирались в монастырях и делались нищими, а на этом основании в Древней Руси все наше благочестивое духовенство и монашество, как истинные наследники древнего благочестия, считались за нищих и в самом деле жили милостынею доброхотных дателей. До сих пор еще у часовни Иверской Божией Матери стоят ряды монахинь и монахов, кто с книжкою, завернутой в пелену, кто с тарелкой. Точно то же, что и в Древней Руси. «С пеленами на сооружение просят», – говорит «Сто глав». А. Маковский. Дарья-юродивая
Во всякой монашеской келье вы найдете известную лубочную картину, изображающую монаха, распятого на кресте, и испещренную различными символическими объяснениями, и, между прочим, ноги монаха прикованы к камени с надписью «нищета». За этим естественным положением человека, усвоившего себе идею отречения от мира, следовали все праздношатающиеся, которые занимались нищенским подвигоположничеством.
К ним принадлежали вольные нищие, отрекающиеся от своей собственности и в Бога богатеющие, неся крест смирения и терпения. Было много таких, которые, «раздав имение родителей своих нищим», нищали, подобно блаженной Улиании, которая «милостыню безмерну творя, ревнуя прежним женам», сама обнищала. Наконец, идут настоящие нищие. Это – неимущие, захребетники, бобыли, беглые, погорелые, ослепшие, спившиеся; идут они перед нами, и масса их постоянно увеличивается от отсутствия в жизни всяких человеколюбивых начал, от постоянных разгромов, пожаров, ежегодно истреблявших целые города, моровых поветрий, голодных времен, рабства и пр. и пр. Костомаров говорит: «Все обстоятельства тогдашней жизни так слагались, чтобы плодить нищую братию: их плодили и воеводы, и дьяки, и приказчики, и помещики, и ратные люди, и татары».
Как набежит нагайская орда из степи да пожжет хлеб на полях, а в селениях избы, – жители, успев спастись от татарского аркана в болотах и лесах и очутившись без крова и без хлеба, расходились по Руси просить милостыни. Злочастие своей жизни так описывал русский народ:И зато [5] Господь Бог на них прогневался:
Положил их в напасти великия,
Попустил на них скорби великия
И срамныя позоры немерныя,
Безживотие злое, сопостатные находы,
Злую, непомерную наготу и босоту
И бесконечную нищету,
И недостатки последние…
Вся эта лестница нищей братии поддерживается известным учением, которое отвергнуто духовным регламентом. Подачею милостыни выражалось у древнерусского человека чувство милосердия и сострадания. Если б не было нищих, благочестивый человек не мог бы утешить своей совести: подать нищему – значило проложить себе путь к прощению от Бога. А потому и говорили, что «в рай входят святой милостыней».
Поэтому же нищие считались красою церковною, Христовою братиею, церковными людьми, богомольцами за мир. Написано было об этом много «слов» и «поучений». Так, например, в рукописях Румянцевского музея находятся: поучение некоего отца духовного – «Как подобает милостыню творити»; «Об управлении души и о рассмотрении милостыни»; «Начало пути жизненному, еже поучатися божественному писанию и жити в нищете». Старец Павел Высокий оставил слово ко всему миру «О холодности к нищим», начинающееся так: «Почто затворяете врата от нищих?» Слово, как увидим, относилось прямо к народу. Один, например, так поучал в XV веке: «Милостыня дерзновение имеет ко Владыце невозбранно о душах грешных и от уз тяжких разрешает, к Богу на небеса возводит: творяй бо милостыню, той друг Божий наречется и в страшный он грозный день великаго Божия неумолимаго суда Христа умилостивит и добре свободит душу от вечных мук». Боится человек умереть без покаяния, боится Страшного суда Божия и так молит смерть, обещая ей загладить свои грехи разными добрыми делами. Такова была общая норма спасения! Кроме того, сильным побуждением к пропитанию нищих была милостыня в виде епитимии, налагаемой духовным отцом на кающихся грешников, потом поминовения усопших, которые точнее и неупустительнее соблюдались в старину, чем ныне.
Смысл благотворительности, а следовательно и размер ее идут параллельно с народным развитием.
Н. Загорский. В неурожайный год (по миру)У нас народу дают копейку, чтобы он не умер с голоду, а в Древних Афинах бедным платили деньги, чтобы они могли наслаждаться театральными представлениями. Милостыня, обращаясь в пустую форму помощи, в дело лицемерия, и освящаясь в этом виде привычкой и потворством, вытесняла из народного сознания настоящее понятие о благотворительности, уничтожала в зародыше малейший порыв к доброму делу.
Эти-то спасающие грешников нищие разделялись на богаделенных, кладбищенских, дворцовых, дворовых, патриарших, соборных, монастырских, церковных, гулящих и леженок. Нищие, имевшие пристанище в избушках, назывались богаделенными. «Они, – говорит Снегирев, – имели ночлег и пристанище в укромных избушках, кельях и клетях, кои рассеяны были по улицам, переулкам в Кремле и Китае, Белом и Земляном городах, при церквах, часовнях и монастырях». Каменные богадельни стали строить со времен Елисаветы Петровны. Множество богаделен, упоминаемых в XVII веке, никакой не приносили пользы для призрения бедных. Если кому и удавалось жить там и получать содержание, то это были случайные люди, дармоеды. Царь Иван Васильевич Грозный восстал против них на Стоглавом соборе и велел всех их повыгонять из богаделен. Все же остальные, находившие в богадельнях кров, были обыкновенными нищими,
которые только назывались богадельными. При цар
ском дворце, в Кремле, существовали нищие под именем богомольцев верховых, которые от царя получали не только пищу, но даже и жалованье и форменную одежду. Они дожили до Петра и раз просили у него кормов и жалованья, какие они получали при его родителях. Ко дворам, где хранились царские запасы, также приписаны были нищие, и были чем– то вроде служащих. Таковы были нищие Аптекарского двора. Были нищие, жившие при соборах, по свидетельству Снегирева, вроде штатных. Известны патриаршие богадельни, называвшиеся домовыми, или келейными. Для содержания патриарших нищих собирались пошлины с церквей. Для монастырских нищих выдавались от царей руги и милостыни. В писцовых книгах города Мурома значится: в городе четыре двора монастырских, «а в тех дворах 63 человека дворников – бродячих людей, тягла не тянут и никаких податей не делают, а люди бедные, бродящие, кормятся своей работою, а иные питаются Христовым именем». То же было и при церквах. Около каждой церкви была одна или несколько изб, где жили церковные нищие. Несчетное количество церковных нищих наполняло северную часть Новгородской области. Вслед за ханжами и раскольницами тянулись туда из Московского царства и толпы нищих, и там, в глуши и в неведомых заозерных пространствах, наполненных церквами и монастырями, они селились целыми слободами.
Число нищих, живших при московских и новгородских церквах, было громадно. О церковных нищих до нас дошли два распоряжения. Судебником царя Ивана Васильевича велено было нищих от церкви удалять: «на монастырях быти нищим, которые питаются от церкви Божией», а патриарх Иоаким в 1678 году велел сломать нищенские избы, стоявшие по улицам, а нищим приказал жить у церквей, где пристойно.
Наконец, калики и леженки имели днем постоянное пребывание на мостах: Старом Каменном (Троицком), на Никольском, Спасском и Куретном, потом на Всесвятском, или Берсеневском, у Троицкого подворья в Кремле и на Варварском крестце, также на других крестцах. Там было сборное место нищих из разных сословий; там сходились удрученные бедностию или недугами певцы Лазаря, по большей части слепые, жалобным, заунывным голосом испрашивавшие себе подаяние; там же выставлялись гробы для сбора в них милостыни, а божедомы вывозили из убогого дома в тележке подкидышей.Все дошедшие до нас памятники доисторической жизни славян свидетельствуют, что в то время нищих не было, да и неоткуда было им взяться; народ жил замкнутыми родами, а земля была велика и обильна. Но при Владимире уже упоминается о баснословном числе нищих, а при Ярославе они получают юридическое положение в обществе, делаются людьми церковными. Как установилось тогда понятие о нищих, мы можем видеть из следующих летописных указаний. В 1113 году вдова Святополкова разделяет богатство свое «в монастыри, попам и убогим, яко дивитися всем человеком». В 1154 году Ростислав раздает монастырям, церквам и нищим порты, золото и серебро. В 1187 году Ярослав Галицкий раздает все имение монастырям и нищим. В 1194 году Святослав Всеволодович нищих милует. В 1195 году «Давыд позва монастыре все на обед, был с ними весел, милостыню сильну раздава им и нищим и отпусти я». Сплетая похвалы князьям, книжники и грамотники не думали отыскивать в них каких-либо гражданских или военных добродетелей; они пели на все голоса об одном княжеском нищелюбии. Про Владимира говорили, что он роздал однажды нищим 300 гривен. Если то была новгородская гривна, то выходит, согласно Погодину, что он роздал 3000 рублей, а если киевская, то 2000 рублей серебром; сколько же было тогда нищих, и откуда это они вдруг могли явиться… Русские цари перед наступлением Великого поста, на сырной неделе, раздавали обильную милостыню, а потом ездили по монастырям прощаться со старцами и оделяли их милостынею. Цари и царицы часто делали походы по монастырям; по дорогам, где ехал царский поезд, выходили нищие и ложились, и подавалась проезжая милостыня нищим, леженкам, дряхлым старцам и всяким убогим и бедным людям.