И тут одна из фигур, самая маленькая, повернулась и направилась к нему, неся что-то в руках – при свете костра Нейл не мог рассмотреть, что именно. Человек подошел ближе, и Нейл ощутил запах пищи и одновременно – страшный голод. Он не помнил, когда ел в последний раз.
Человек подошел совсем близко, остановился над Нейлом и взглянул на него.
– А, так вы проснулись! – произнес ласковый голос по-английски, но с испанским акцентом. – Вот и хорошо! Я принесла вам поесть.
Нейл удивился. Голос принадлежал женщине, вопреки тому, что на подошедшей было мужское платье. Нейл еще раз попытался сесть.
– Подождите, давайте я вам помогу.
Девушка – или молодая женщина – поставила принесенную миску на землю и, взяв Нейла под мышки, помогла ему сесть. Ее гибкие руки были на удивление сильными.
– Ну вот. Так лучше, верно?
Молодой человек только слабо кивнул – голова у него закружилась от напряжения, когда он попытался сесть прямо.
– Как вы себя чувствуете?
Нейл сглотнул. В горле у него пересохло.
– Кажется, хорошо, насколько это возможно. Только очень хочется пить.
– Прошу вас. – Она протянула руку в темноту за своей спиной и достала оттуда флягу.
Нейл взял флягу, а женщина помогла ему поднести горлышко к губам. Он жадно пил, чувствуя на своей руке ее сильные тонкие пальцы.
– Пока хватит. – Она отобрала у него флягу. – Потом еще попьете. Теперь вам нужно поесть, чтобы восстановить силы.
Женщина держала перед ним миску с аппетитно пахнущим варевом. При свете костра Нейл не мог как следует рассмотреть ее содержимое, но пахло вкусно, и у молодого человека просто слюнки потекли.
Он взял миску и принялся вилкой отправлять еду себе в рот. Спустя некоторое время он проговорил:
– Спасибо вам, огромное спасибо. Но кто же вы? И где я? И где мой конь? Последнее, что я помню, – что я сижу в седле.
– С конем все в порядке, сеньор. Он привязан вон там, среди деревьев. – И женщина указала на темную стену позади костра. – Что же до нас, то мы кубинские патриоты, боремся с испанцами, как и вы. Вы же находитесь здесь, потому что вас сюда принес ваш конь. Три дня тому назад он прискакал в наш лагерь, неся вас на спине. Вы были без сознания, но каким-то удивительным образом вам удалось удержаться на нем. Это прекрасное животное, сеньор, и оно спасло вам жизнь. Вас ранили в битве под Сантьяго? Нейл жадно подъел все, что было на тарелке.
– Да. А вы знаете, что произошло там? Битва кончилась?
Она кивнула.
– Как раз сегодня прибежал гонец. Холмы Эль-Кани и Сан-Хуан взяты. Говорят, это великая победа.
Нейл мысленно скривился. Хорош из него герой – подстрелили и вывели из строя, когда сражение еще и не началось! Он протянул женщине пустую миску.
– Я только что понял, что не представился вам и не спросил, как вас зовут.
Она засмеялась:
– Ничего удивительного, сеньор, при таких-то обстоятельствах.
Нейл почувствовал, что лицо его невольно расплывается в улыбке. Пусть он так и не рассмотрел лицо женщины, но она ему нравилась, а ее бодрость и остроумие приводили его в восторг.
– Я лейтенант Нейл Дансер из Первого добровольческого кавалерийского полка Соединенных Штатов, к вашим услугам, мэм.
Она кивнула.
– Очень приятно, лейтенант. Я Маргарита Гомес из «Отряда кубинских борцов за свободу». Добро пожаловать в наш лагерь.
На следующее утро Нейла разбудил звук отдаленных выстрелов. Чувствовал он себя немного лучше, чем вчера вечером; ему удалось сесть без посторонней помощи и прислониться к стволу дерева. От усилий у лейтенанта закружилась голова и стало как-то не по себе.
Прикрыв глаза от боли, молодой человек глубоко вдохнул воздух и почувствовал запах влажной земли и дыма.
– А, вы проснулись, лейтенант. Выглядите вы гораздо лучше, должна вам сказать. Сегодня у вас даже румянец на лице.
Открыв глаза, Нейл увидел присевшую перед ним на корточки Маргариту Гомес. В руках у молодой женщины была очередная оловянная миска, на которой громоздилась целая гора фасоли с рисом, увенчанная большим куском яичницы.
Больше всего Нейла интересовала – если, конечно, не считать яичницы, потому что он не ел яиц с тех пор, как отплыл от берегов Америки, – внешность Маргариты. Теперь, когда он смог как следует рассмотреть ее, она оказалась, к его удивлению, красивой молодой женщиной, хотя, возможно, это и была красота не в общепринятом смысле слова.
Маргарита была одета в облегающие кожаные бриджи, сапоги, доходящие до икр, и свободную препоясанную ремнем рубашку с длинными рукавами; но, несмотря на эту одежду, фигура у нее была очень женственной, и Нейл, никогда не видевший женщин, одетых таким образом, не мог отвести взгляда от изгибов ее бедер, обтянутых бриджами, и от выпуклой груди под мягкой тканью рубашки. Ее волосы, черные и длинные, были заплетены в косу, спускавшуюся из-под широкополой шляпы на плечо, и теперь, когда девушка сидела рядом с ним, упираясь одним коленом в одеяло, а другое согнув и отставив в сторону, коса ее доставала почти до земли.
Лицо у Маргариты Гомес было живое, почти мальчишеское, с твердым подбородком и большим ртом, который, казалось, создан для улыбки. Темные глаза были затенены роскошными ресницами, отбрасывающими стреловидные тени на щеки. Нейл даже приблизительно не мог угадать, сколько же ей лет; она выглядела очень молодо, но совсем не как девочка.
Маргарита улыбнулась озорной улыбкой, и Нейл, внезапно осознав, что непозволительно уставился на нее, почувствовал, что краснеет.
– Простите, что я вас так разглядываю. Она пожала плечами:
– Ничего страшного, лейтенант. Вы, наверное, никогда не видели женщину, одетую в мужское платье, да?
Он кивнул, робко улыбнувшись, и принял из ее рук миску. Она проговорила:
– Здесь женское платье носить неудобно. С ним много возни, и оно мешало бы мне делать то, что я делаю. К тому же здесь нет времени для прикрас. Идет война, которую нам нужно выиграть.
– Очень практичная точка зрения, и я с вами согласен. Но скажите, чем же вы здесь занимаетесь?
Маргарита обошла его и села рядом, так что молодой человек, жадно поглощая завтрак, постоянно чувствовал близость ее стройной ноги, обтянутой бриджами.
– Это базовый лагерь «Борцов за свободу». Большая часть наших бойцов сейчас находится в рядах вашей армии под Сантьяго. Несколько человек остались здесь, чтобы все было готово, когда наши вернутся.
– Но разве это не непривычно для вас?.. – Он запнулся. – Я хочу сказать – как для женщины?..
Маргарита засмеялась, откинув голову, и ее очаровательный смех прозвучал в уже жаркой тишине утра, как странная экзотическая музыка.
– Нет, лейтенант, это не так уж непривычно. Здесь, в нашей стране, многие женщины принимают активное участие в борьбе за освобождение родины. В вашей стране все по-другому, да?
Нейл несколько растерялся. В присутствии этой женщины он чувствовал себя каким-то наивным, и это ему вовсе не нравилось. Он опять подумал – сколько же ей лет? Но спросить об этом, конечно, не решился. Однако кое о чем он все же может спросить и вместе с тем переменить тему разговора.
– Вы хорошо говорите по-английски. Где вы этому научились?
Маргарита улыбнулась.
– В школе при монастыре. Сестры решили, что у меня есть способности к языкам, а стране нужны люди, знающие английский, например, в качестве переводчиков для американских бизнесменов, приезжающих на Кубу.
– А ваши родители?
Маргарита сдвинула шляпу на затылок и несколько насмешливо взглянула на молодого человека.
– Вы задаете очень много вопросов, лейтенант, но я не имею ничего против и отвечу. Мой отец был учителем, а мать – талантливой пианисткой. Теперь они оба умерли, так же как и мой единственный брат, которого убили испанцы. Так что, как видите, у меня не осталось никого, кого могло бы шокировать мое поведение.
Нейл опять почувствовал, что кровь бросилась ему в лицо.
– Я не хотел сказать, что... Да, черт побери! Наверное, хотел! Во всяком случае, я считаю, что вы очень смелая.
Ее улыбка превратилась из насмешливой в ласковую.
– Вы тоже, лейтенант. И мы – мы все – очень ценим ту помощь, которую вы нам оказали. Мы бы никогда не добились свободы, если бы американцы не пришли к нам на помощь. Теперь же, кажется, это дело нескольких дней – и мы убедимся, что свободны от испанского владычества. Сантьяго окружен. Генерал Линарес должен вот-вот капитулировать, если он хочет спасти жизнь ни в чем не повинным жителям города.
Нейл поставил на землю пустую миску.
– Надеюсь, что вы окажетесь правы. – Он осторожно потрогал свое раненое плечо. – Как вы думаете, Маргарита, когда я смогу сесть в седло? Я должен вернуться к своим подчиненным. Они, наверное, думают, что я погиб.
Молодая женщина сурово нахмурилась: – Насколько я могу судить, через некоторое время. Ранение у вас тяжелое. Вспомните, вы ведь были без сознания целых три дня, и мы боялись, что вы не выживете. Не нужно торопиться, лейтенант, иначе пойдет насмарку все, что мы для вас сделали.
Нейл прислонился к дереву. Хотя он ни за что не признался бы в этом даже самому себе, но отчасти он был рад, что война почти окончена. Нейлу отчаянно хотелось в это верить. Чем скорее она завершится, тем меньше будет убитых. За то недолгое время, что он пробыл на Кубе, он видел уже достаточно смертей.
Прошло несколько дней, силы постепенно возвращались к Нейлу: рана заживала. Он еще не мог подолгу пользоваться левой рукой, но уже мог ходить и познакомился с остальными повстанцами, находившимися в этом базовом лагере.
Их было немного: Маргарита, старый Эммануэль Рохас, у которого была только одна рука (другую ему отрубил хозяин-испанец, облыжно обвинив его в воровстве), Мануэль Крус, худенький, гибкий мальчик, выглядевший младше своих двенадцати лет, и Чико Эрнандес, низкорослый коренастый человек средних лет, очень толстый и хромавший на одну ногу.
Не очень-то сильная армия, подумал Нейл с кривой усмешкой. Но они относились к нему по-дружески, и молодой человек был рад, что Экскелибер принес его сюда, а не в руки испанцев или куда-нибудь в глубину джунглей, где он скорее всего погиб бы, прежде чем его нашли.