Если бы сам Бруно не написал ей этого, она бы никогда не поверила, что этот человек может помочь ее освобождению.
Но скоро сомнения уступили место радости. Наконец-то она станет свободной, снова увидит Бруно и больше никогда не расстанется с ним. Лили взглянула через решетку: на дороге за больничной оградой было пустынно.
Однако скоро беспокойство снова овладело ею. Лили опять начала сомневаться – так пугал ее образ Гедеона. И тут же она укоряла себя, что было бы несправедливым по отношению к Бруно колебаться хоть на мгновение. Возможно, и с Гедеоном она была не права. Быть может, он не так уж дурен, как она думает.
Она утешала себя мыслями о Бруно. Он ждал ее завтра. Но где? Лили снова вынула письмо и перечитала его, но там место встречи указано не было. Без сомнения, Бруно договорился об этом с Гедеоном. Однако как удалось ему добиться помощи Самсона? Мог ли тот, освободив ее, оставаться в больнице? Не грозит ли ему это потерей места?
Лили покинула беседку и начала прогуливаться по двору. И больные, и обстановка вокруг с этой минуты казались не такими уж и ужасными – столь благотворно повлияла на нее надежда на близкое освобождение. Теперь Лили чувствовала сострадание к несчастным, а не прежние страх и отчаяние. И в первый раз со времени своего заключения она свободно вздохнула, чувствуя, как сильно бьется сердце от волнения и ожидания.
Прогулка закончилась. Больные возвратились в палаты. Вернулась и Лили. Дора заперла за ней дверь. Знала ли она о том, что должно произойти ночью? Об этом ничего в письме не говорилось, а ее Лили боялась не меньше Гедеона.
В это время темнеет рано. Лампы уже были зажжены. У Лили огня в палате не было. Она должна была довольствоваться светом из коридора, проникавшим через маленькое окошечко. Из предосторожности лампы в палатах не оставляли.
Лили считала минуты. В письме было сказано, что ее освободят ночью, но час не был назначен.
После десяти часов Лили начала прислушиваться к малейшему шороху. В коридорах становилось все тише и тише. Гедеон мог появиться с минуты на минуту. Однако при мысли о нем Лили по-прежнему чувствовала необъяснимый страх. Может быть, тому способствовала и ночь, темная и ветреная?
Часы пробили одиннадцать. Сердце Лили готово было выскочить от ожидания и неизвестности.
Вдруг ей послышалось, что по коридору кто-то идет. Затаив дыхание, она прислушалась. Действительно – чьи-то шаги. Вероятно, Гедеона. Дора ушла дежурить на всю ночь в палату буйных, и вряд ли она сейчас могла появиться. Дом был погружен в глубокую тишину, только ветер свистел во дворе да кричала какая-то больная, должно быть, растревоженная непогодой.
Шаги приблизились. Лили не ошиблась – шли к ней.
Сердце девушки замерло. Сейчас должно все решиться: ее жизнь, ее счастье зависели теперь от удачного бегства. Но как легко могло все сорваться! Мимо скольких сторожей надо пройти, сколько дверей отворить, прежде чем выйти на свободу. Лили говорила себе, что Бруно прав, что никто, кроме доктора, не в состоянии был сейчас освободить ее. Ключ тихо повернулся в замке, и так же бесшумно отворилась дверь. Это был Гедеон. Лили сразу узнала его длинное лицо, рыжие волосы и бороду.
Было около полуночи. Слабый свет проник из коридора в комнату Лили.
– Графиня, – послышался тихий голос, – графиня! Пора! Пойдемте, я провожу вас.
– Куда мы отправляемся, господин Самсон? – дрожащим голосом спросила Лили. – Я боюсь.
– В город, на станцию железной дороги. Я провожу вас к фон Вильденфельсу, с которым мы все уже обговорили. А завтра утром мы его встретим на одной из дальних станций.
– И вы все это время будете со мной?
– Так условлено.
– А что подумают здесь?
– Здесь? – с презрительной усмешкой ответил Гедеон, подходя ближе к Лили. – Я давно уже хотел бросить это место. Теперь без сожаления брошу.
Гедеон подошел к ней так близко, что Лили хорошо видела блеск его серых глаз. Она невольно отступила.
– Скорее. Нам некогда терять время, графиня. Идите за мной. Все двери отперты, чтобы не было ни малейшей задержки, – прошептал Гедеон, наклоняясь к самому уху девушки. – Поторопимся, а то если какой-нибудь сторож заметит, что двери открыты, фон Вильденфельс напрасно станет ждать нас. Вы же читали его письмо? Не так ли? Не отставайте от меня. Скоро полночь, а поезд прибывает в два часа. Нам нельзя терять ни минуты. Не бойтесь, я с вами и защищу вас.
Лили протянула ему свои дрожащие руки, взглядом поручая душу Богу, и пошла за человеком, которого прислал Бруно.
Лили шла, не отставая от Гедеона. В коридорах было тихо и пусто. От ламп шел слабый колеблющийся свет.
Проходя мимо палат тяжелобольных, Лили слышала то стоны, то приглушенные крики, то пение. Слава Богу, она наконец-то оставляла этот ужасный дом.
Подойдя к двери на лестницу, Гедеон тихонько отворил ее, пропустил Лили вперед, потом осторожно запер дверь за собой. Точно так же поступил он и со второй дверью, и с той, которая вела на двор. Случай ли это был счастливый, что им не попалось на пути ни одного сторожа, или же Гедеон действительно принял необходимые меры? Как бы там ни было, но им никто не мешал.
Лили дрожала от возбуждения и страха.
Наконец Гедеон открыл тяжелую входную дверь. В ту же минуту в каморке сторожа кто-то зашевелился.
– Проклятие! – чуть слышным шепотом выругался Гедеон. – Не спит, собака. Скорее бегите.
Быстро открыв дверь, Самсон вытолкнул Лили на свободу.
На дворе было темно, а в подъезде горел большой фонарь, свет которого падал прямо в лицо Гедеону. Дверь к сторожу отворилась, и показалось заспанное лицо человека, пробужденного от крепкого сна.
Гедеон взглядом остановил его.
– Это я, – тихо сказал он, – что вам надо?
– Нет, ничего. Мне послышался у дверей шум, – отвечал сторож.
– Ложитесь спать, не беспокойтесь. Я сам запру двери, когда вернусь, – сказал Гедеон.
Сторож повиновался. Ему не полагалось знать, зачем и для чего выходит доктор ночью из заведения. Сторож вернулся обратно, но на всякий случай подошел к окну, чтобы взглянуть на передний двор.
Лили стояла у самой стены, согнувшись под окном. На ней были надеты шляпа и теплый платок, тем не менее она дрожала от холода и страха.
Затворив дверь, Гедеон подошел к ней.
– Скорее! – шепнул он, схватив ее за руку, чтобы провести через двор до ворот, но тут же снова прижал к стене, потому как из окна сторожа вырвался яркий свет, осветивший весь двор.
Лили вздрогнула.
– Молчите ради Бога! Мы не можем теперь идти прямо через двор, – предупредил Гедеон, потянув ее за собой вдоль стены. Так они обогнули угол и вошли на задний двор. Здесь тоже были ворота. Через них обыкновенно ходила прислуга.
Во дворе стояла тьма. Ворота были заперты, а ключ висел в комнате, где спал другой сторож.
Гедеон подвел Лили к воротам, шепнув ей, чтобы она ждала, и ушел. Он тихонько прокрался на кухню, затем так же бесшумно – в комнату сторожа. Сторож спал, однако появление Гедеона не осталось им незамеченным. Он зашевелился и сквозь сон спросил, полагая, что вошел его товарищ:
– Миллер, это ты?
– Гм, – глухо откликнулся Гедеон.
Сторож удовлетворился этим и снова заснул.
Самсон снял висевший на гвозде ключ и вышел. Последнее препятствие было устранено. Гедеон быстро вернулся, открыл ворота и, выпустив Лили, запер их за собой.
Они очутились на больничном кладбище. Тут покоились несчастные умалишенные, чьи страдания, наконец, закончились. Могилы стояли рядами, но ни на одной не было ни креста, ни надгробия, ни венка, ни цветка. Холод и пустота вокруг, только колючий ветер шелестел засохшими листьями…
Бедная София тоже покоилась тут. Лили печально поклонилась ей и, поспешно проходя через кладбище, придерживаемая под руку Гедеоном, молча молилась за ее душу.
Вдруг ее охватил ужас. Она была с Гедеоном совершенно одна и полностью в его власти. Что если он снова начнет домогаться ее? Никто ведь не услышит ее криков. Но Лили победила страх, а мысль о скорой встрече с Бруно придавала ей силы и мужество.
Пройдя вдоль стены, они вышли, наконец, на дорогу, ведущую к городку.
Был уже час ночи. Самсон торопил свою спутницу. Он шел рядом с Лили, не спускавшей с него настороженных глаз. Но беспокойство ее казалось совершенно безосновательным. Гедеон не делал никаких попыток домогаться ее. Его словно подменили.
И вот они пришли в город, в тот самый город, где в эту ночь Бруно радовался, что завтра освободит свою невесту. Если бы он только знал, что Лили совсем недалеко от него спешит по улицам к железной дороге. Если бы какой-нибудь добрый волшебник шепнул девушке: «Стой! Бруно твой здесь, рядом. Не верь своему спутнику».
Увы! Голос волшебника не прозвучал, и Бруно, готовясь назавтра к похищению своей возлюбленной, не знал, не ведал, что в это время случилось.
Лили и Гедеон пришли на станцию как раз к отправлению поезда. Самсон взял билеты. Куда – Лили не знала. Они разместились в купе, где, к счастью, уже сидели двое пассажиров. Лили совсем успокоилась. Она стала с радостью ждать завтрашнего дня. Казалось, всякая опасность миновала, Гедеон действительно вез ее к жениху…
Самсон не говорил ей ни слова, только не спускал с нее глаз.
Они ехали до полудня. Выйдя на очередной станции, отправились в гостиницу. Лили охотно следовала за Гедеоном, надеясь скоро увидеть Бруно.
В гостинице они заняли отдельные комнаты, которые, однако, как вскоре выяснила Лили, были соединены между собой. Ей даже почудилось, что, кроме них, здесь и постояльцев-то больше не было. Хозяин с прислугой жили во флигеле.
Все это показалось Лили крайне подозрительным, но она гнала от себя плохие мысли, тем более что Гедеон сказал, будто Бруно должен явиться с минуты на минуту.
Она пообедала и ждала, но час проходил за часом, наступил вечер, а Бруно не было.
В душе Лили опять зашевелился страх. Она томилась в пустой гостинице в чужом городе. Стемнело. Лили уже не могла отвязаться от растущей тревоги. Гедеон же ни на минуту не оставлял ее одну.