— Как ты можешь сидеть здесь с отсутствующим видом, когда меня там оскорбляют?
Не получив ответа, она оглушительно разрыдалась и рухнула на диван рядом с подругой.
— Элинор, ты меня слышишь? Он оскорбил меня!
— Кто?
— Мистер Блэкстоун, вот кто!
— Как?
— Он сказал мне, чтоб я заткнулась. Представляешь? Заткнулась! Это ужасно грубо! Это так… так жестоко! Я не ожидала такого от него! О, Элинор, я так расстроена!
— Ты не могла бы расстраиваться потише? — отозвалась Элинор почти шепотом.
Маделайн с удивлением взглянул на нее и разрыдалась с новой силой.
— Не понимаю, Элинор, как ты можешь быть такой равнодушной? Умерла твоя тетя, такой ужасный случай, а ты сидишь здесь с таким видом, будто тебя ничего не волнует! Неужели, тебе ее не жалко?
Элинор встала и молча пошла к двери, стремясь поскорее покинуть эту комнату и не слушать воплей подруги. Возможно, со стороны казалось, что ей все равно, но на самом деле было не так. Далеко не так.
Она вышла в холл, прошла мимо слуг, которые трагическим шепотом обсуждали случившееся, машинально отметила, что тети на полу уже нет, и быстро поднялась по лестнице, провожаемая сочувственными взглядами. Ей казалось, что она слышит их шепот, на фоне которого выделяются чьи-то слова: «Бедная сиротка!» Почему-то именно за эти слова Элинор хотелось вернуться и стукнуть кого-нибудь из слуг. Впрочем, в глубине души она ужаснулась этому. Что случилось, почему она так агрессивна? За каких-нибудь полчаса ей захотелось ударить уже двоих.
Джефф вернулся в комнату, обнаружив там только Маделайн, которая тихо проливала слезы. Она уже не кричала и не возмущалась: не перед кем. Услышав шаги, девушка подняла глаза.
— Что там? — спросила она.
— Скоро приедет доктор Рэндалл, — скрипучим голосом отозвался Джефф, — где Элинор?
— Она ушла. Ушла и бросила меня здесь. И ей даже неинтересно, что случилось. О-о, я не понимаю, почему, не понимаю!
— Я понимаю.
Джефф понимал также и другое. Понимал, почему Элинор оставила подругу здесь. Мадди своими рыданиями и причитаниями доведет любого. Его, во всяком случае, она уже довела. Поэтому, он развернулся и вышел в холл.
Здесь ему тоже было неприятно находиться, он избегал смотреть на то место, где несколько минут назад лежала Кэролайн. Но все же, в холле было лучше, здесь не было Маделайн.
Заметив, что он вернулся, Линда робко подошла к нему и заговорила:
— Сэр, как вы считаете, мы можем заняться приготовлениями?
— Какими приготовлениями? — спросил Джефф, хотя это его абсолютно не интересовало.
— Но… но ведь госпожа умерла и нужно… ну, вы понимаете…
— Да, — кивнул он, обрывая пояснения, — да, займитесь. Кстати, не знаете, где мисс Беррингер?
— Она ушла наверх, сэр, — ответила Линда, — бедная мисс Элинор, она так переживает!
— Да, да, — Джефф отошел от служанки и прошелся по холлу, заложив руки за спину.
Слуги ушли, оставив его в одиночестве. Впрочем, его это устраивало, и он мог подумать о том, в каком положении оказался. Первое, что ему следовало сделать — это немедленно уехать. Сию же минуту. В данный момент его присутствие в доме ничем не оправдывалось. Слуги, конечно, давно к нему привыкли, если даже начали советоваться, что делать. Но по сути, он не имеет никакого права здесь находиться, а тем более, распоряжаться.
Но это была только одна сторона медали. С другой стороны, Джефф не мог уехать и бросить все неприятные дела, переложив их на плечи Элинор. Она еще слишком молода и неопытна, она и понятия не имеет о том, что следует делать. Было бы преступлением оставить ее в такое время.
С острой неприязнью Джефф вспомнил о Мадди. Еще и эта девица сидит на шее, ничего не делает, а только ноет! И нет никакой возможности от нее избавиться. Впрочем… Он застыл на месте от пришедшей ему в голову мысли. Ведь избавиться от нее проще простого. Только сказать, чтоб она немедленно отправлялась в школу.
Джефф уже повернулся к комнате, как услышал звонок. Он обернулся, увидев, кого впускает дворецкий. Прибыл доктор Рэндалл.
— Доброе утро, — произнес он.
— Доброе утро, сэр, — Рэндалл сокрушенно покачал головой, — хотя такое утро трудно назвать добрым.
— Еще бы, — пробормотал Джефф себе под нос.
— Леди Фэнтон… Я слышал, с ней приключилось несчастье.
— Да, несчастье хуже некуда. Проходите, доктор. Она там, — и мужчина показал, где именно.
Они оба прошли в указанную комнату. Доктору Рэндаллу хватило одного взгляда, чтобы оценить ситуацию.
— Конечно, мертва, — сказал он, — за отцом Тернером посылали?
— Да, он будет через несколько минут, сэр, — присела горничная.
— Как это случилось? — спросил Рэндалл.
— Упала с лестницы, судя по всему. Доктор, пройдемте в гостиную, если не возражаете, — предложил Джефф.
Доктор не возражал.
В гостиной они, конечно, нашли Маделайн, которая обливалась слезами, комкая платок. При звуке шагов, ее рыдания стали громче и отчетливей.
— У молодой мисс шок, — заметил Рэндалл, подходя ближе, — позвольте, мисс, — он взял ее за руку, нащупывая пульс.
Мадди всхлипывала и дрожала.
— Вам нужно успокоиться, мисс. Пульс у вас очень нервный.
— Когда вы прекратите ныть, хотелось бы мне знать! — громко сказал Джефф, испытывая сильнейшее раздражение.
Доктор Рэндалл укоризненно покачал головой.
— Не нужно так, мистер Блэкстоун, девушка переживает, это вполне естественно. Лучше дайте ей бренди.
Джефф скрипнул зубами, но сделал так, как предложил врач. Поставив перед Маделайн стакан, он отошел подальше.
— Выпейте, мисс…
— В… Виккерс, — выдавила Мадди, делая глоток и морщась, — ой, это не вода!
— Это пойдет вам на пользу, мисс Виккерс. Допейте бренди и ступайте к себе, ложитесь в постель. Не нужно так переживать.
Девушка послушно выпила бренди и встала.
— Вот и хорошо, — улыбнулся доктор Рэндалл, — ступайте, мисс Виккерс. И будет просто прекрасно, если вы немного поспите.
— Да, сэр, — кивнула она и вышла.
— Понимаю, как это неприятно для вас, мистер Блэкстоун, — заметил Рэндалл, садясь на стул, — но нужно держать себя в руках.
— Я пытаюсь, — отозвался Джефф.
— А где же мисс Беррингер?
— Я все ждал, когда же вы спросите.
— Мистер Блэкстоун! — нахмурился доктор, — ваш сарказм неуместен в данной ситуации.
— Простите, — кивнул его собеседник, не испытывая никаких угрызений совести, — но вы могли спросить об этом раньше, а не возиться с этой истеричкой. Она же постоянно рыдает. А если не рыдает, тогда хнычет. Вам трудно представить, как это действует на нервы.
— Я вполне могу себе это представить, сэр. Я понимаю, как вас это раздражает.
— Нет, вы не понимаете, как это меня раздражает, — выделил Джефф слово «как».
— Итак, где Элинор?
— Говорят, ушла к себе. Я не успел это проверить. Надеюсь, что это на самом деле так.
— Хорошо, — доктор Рэндалл поднялся, — схожу к ней. Представляю, как она ужасно себя чувствует, бедная девочка.
Джефф кивнул. Он налил себе бренди и устроился на диване, который недавно покинула Маделайн.
Доктор Рэндалл поднялся по лестнице наверх, не тратя времени на ненужные вопросы. Он прекрасно знал, где находится комната мисс Беррингер.
Элинор в самом деле оказалась там. Она сидела в кресле, неподвижная и безучастная. Увидев доктора, она слабо улыбнулась.
— Здравствуйте, доктор. Вы уже знаете?
— Да, конечно. Ужасное происшествие, — он покачал головой и подошел к ней, — как ты себя чувствуешь, Элинор?
— Не знаю.
— Что-то мне не нравится твое состояние. Дай-ка руку.
Элинор послушно протянула ему руку. Доктор сосредоточенно посчитал ее пульс, отметив про себя, что тот слишком ровный даже для здорового человека, не омраченного никакими горестями.
— Плохо, Элинор, — сказал он, — мне это не нравится. Тебе нужно встряхнуться.
— Встряхнуться, вот как? — она приподнялась на месте, — и что вы мне посоветуете, доктор? Бренди?
— Это уже лучше, — не отвечая на ее вопрос, проговорил Рэндалл, — я понимаю, как это для тебя тяжело, но если ты думаешь бросаться на меня с кулаками, не дерись слишком больно, хорошо?
Девушка опустила руки, сжатые в кулаки, впервые обратив на это обстоятельство внимание.
— Извините, — произнесла она.
— Ничего страшного, — улыбнулся доктор Рэндалл, — я тебя прекрасно понимаю. Леди Фэнтон была замечательной женщиной, ее все любили. Очень печально, что это произошло.
Элинор села обратно в кресло, стиснув зубы и закрыв глаза. Да, конечно, доктор Рэндалл не желает ей зла и очень хорошо относился к тете. Но его слова звучали так тускло, фальшиво и неестественно, что девушке захотелось завизжать. Пожалуй, впервые в жизни ей хотелось завизжать, проявить столь сильное выражение чувств. Ничего подобного она до сих пор не делала, будучи человеком сдержанным и даже несколько холодным. Во всяком случае, разум всегда преобладал над эмоциями. А сейчас ей вдруг стало все равно, что там должно преобладать. Элинор казалось, что если она не завизжит, то взорвется. И она вскричала, точнее, не вскричала — завопила:
— Печально?! Вы не представляете, что значит «печально»! Вы не понимаете, не можете понимать, что на самом деле я чувствую! Все это слова, пустые и ничего не значащие. Вам всего лишь печально! А мне… мне…, - Элинор не смогла подобрать слова, объясняющего ее состояние. Она вообще не могла произнести больше ни единого слова, закрыла лицо руками и разрыдалась, бурно, со всхлипами.
Доктор Рэндалл не стал возражать, не пытался вмешаться. Он отлично понимал, что именно чувствует сейчас девушка, а также понимал и то, что ей сейчас просто необходимо выплакаться и накричаться. Он только шагнул к столу и налил в стакан воды из графина. Поставил его рядом с Элинор. В данный момент давать ей воду бессмысленно и даже опасно. Насколько он ее знал, она вполне могла запустить в него стаканом. Но любая истерика рано или поздно прекращается. И вот именно тогда стакан воды будет просто незаменим.