Отец пошагал обратно домой, и нам с Сэмом пришлось прибавить ходу, чтобы поспевать за ним. Вена на лбу у него вспухла, глаза вытаращились, грудь раздулась так, будто вот-вот прорвет рубашку. Он бормотал себе под нос, словно строча из пулемета. В кои-то веки отец сердился на кого-то другого, не на нас.
Сжав кулаки, он остановился и уставился на меня и Сэма.
— Думаю, вы сами знаете, что надо делать.
О да, мы знали! Можно сказать, мы готовились к этому всю свою жизнь. Человек-Опрос заслужил от Кроу высшую меру. Впервые после переезда из Гэллапа мы с Сэмом действовали заодно. Хохоча, мы придумывали новые и новые планы, как отомстить Опросу. Жаль, поблизости не было мистера Пино с его «вишневыми бомбами»!
Отец пошел к себе в спальню, предоставив нам полную свободу действий. Я взялся листать «Желтые страницы» в поисках товаров, которые могли доставить в день заказа. Мы решили начали с флористов. Я обзвонил все цветочные магазины в радиусе десяти миль.
— Мы устраиваем вечеринку-сюрприз в честь дня рождения, — говорил я в трубку, — у нас срочный заказ на букеты и воздушные шары.
Все обещали доставить цветы после обеда, и никто не запросил у нас аванс.
Дальше шла доставка пиццы.
— У нас сегодня гости. Можете доставить десять пицц, пять просто с сыром и еще пять с пепперони?
— Будут у вас в течение часа, — ответили в первой пиццерии. Тут я понял, что это рановато, и отложил доставку на несколько часов.
Следующими были «Сирс и Робак».
— Мы хотим сделать маме сюрприз, — сказал я менеджеру. — Папа попросил нас позвонить. Можете привезти нам сегодня новую стиральную машину и сушилку? Наши старые совсем испортились.
Менеджер охотно согласился, стоило мне добавить:
— Папа будет ждать вас со своей кредитной картой «Сирс». Сейчас он внизу, отключает старую стиралку.
Секретарь на телефоне в магазине хозяйственных товаров «Хечингер» обещал доставить столбы четыре на четыре для маминого палисадника, который устраивает наш отец, потому что мама завтра выписывается из больницы. Сэм показал мне листовку, которую нашел у нас на крыльце: там обещали привезти тонну садовой земли всего за сто долларов. Когда я позвонил, мне поклялись, что самое позднее вечером выгрузят землю на подъездной дорожке у Человека-Опроса.
Легче всего оказалось договориться с такси. Правда, диспетчеры говорили на ломаном английском, так что мне приходилось повторять по несколько раз.
— Мне нужно такси до аэропорта, — кричал я в трубку, — в одиннадцать вечера мы всей семьей летим в Европу на каникулы. Перед нашим домом погудите посильней — я плохо слышу.
В одиннадцать на улице должен был собраться целый таксопарк.
Кто мог подумать, что «Желтые страницы» — это так весело? Исчерпав все варианты заказов по телефону, мы с Сэмом спрятались в кустах и стали наблюдать за тем, как к соседям подъезжают машины доставки. Мы хохотали так, что едва не надорвали себе животы, любуясь лицами Опроса и его женушки, которые злились все сильней и сильней.
К сожалению, им удалось отказаться от доставленных к дому стиральной и сушильной машин, равно как и от столбов для палисадника. Но флористы и доставщики пиццы отказывались забирать обратно свой товар и настаивали, чтобы им заплатили. Несколько раз Опросу пришлось вытаскивать кошелек. Когда самосвал привез землю, тот перегородил ему заезд и стал кричать на водителя: он, мол, не заказывал никакой чертовой земли. Жаль, водитель послушался и уехал.
В сумерках мы приступили к непосредственной атаке, вооружившись яйцами, шарами с водой, картофелиной, пятью фунтами сахару, медом, туалетной бумагой, отверткой, съемником и карманным фонариком — в общем, всем необходимым для работы. Воспользовавшись отцовскими носками вместо перчаток, мы наполнили бумажный пакет собачьим дерьмом с соседских лужаек. Это была идея моего брата.
Как только на улице стемнело, мы подкрались к дому и увидели, что все шторы задернуты, а жалюзи закрыты. Видимо, Опрос решил, что на сегодня мы достаточно развлеклись. Сэм пробрался на крыльцо и беззвучно выкрутил обе лампочки. Никто не вышел проверить, что происходит.
Для начала мы вытащили сердечники из всех колес универсала толстяка, вернув крышки на место, а потом я высыпал пять фунтов сахара ему в бензобак. Сэм затолкал картофелину в выхлопную трубу, аккуратно вытер края и спрятал очистки. Я отвинтил номера спереди и сзади и забросил их в кусты за ручьем, в котором соседский сынок утопил велосипед Салли. Там ему их никогда не найти. В доме по-прежнему никто не шевелился.
Опрос оставил свою машину незапертой — большая ошибка! Воспользовавшись на этот раз отцовскими старыми трусами, Сэм размазал собачье дерьмо по лобовому стеклу изнутри, а остальное прилепил снаружи, залив сверху медом и залепив туалетной бумагой. Потрясающая смесь! Нам как раз хватило на обе стороны. Трусы Сэм бросил на водительском сиденье.
Дальше мы слегка опустили стекло в пассажирской двери и засунули туда садовый шланг, прижав его так, чтобы не падал. Надо было обеспечить салону машины необходимую влажность. В тусклом свете уличного фонаря шланг был похож на змею, пытающуюся забраться внутрь. Сэм слегка приоткрыл кран, чтобы вода лилась без особого шума.
Теперь мы должны были дать Опросу понять, что все это — возмездие семейства Кроу. Мы выложили в ряд яйца и шары с водой у него на газоне, где тот спускался к проезжей части, и начали швырять ими по фасаду дома.
Когда Опрос распахнул дверь, его силуэт высветился на фоне коридора, и мой братец-левша, настоящий снайпер, попал ему яйцом по голове, а я запустил два шара с водой прямо в грудь. Опрос выскочил во двор, утирая лицо и сыпля проклятиями, и мы с хохотом пустились бежать.
— Мы ему зарядили от души, пап, — объявил я, врываясь в дом. — Заказали на их адрес всякой всячины где-то на миллион. Главное, на машине он еще долго ездить не сможет — это уж точно!
Практически тут же раздался громкий стук в дверь. Отец немного выждал, прежде чем открывать. Моны нигде не было видно — она предпочла держаться подальше от нашей игры в «войнушку».
— Мистер Кроу, — начал толстяк, — только что ваши сыновья забросали меня и мой дом яйцами и шарами с водой. Сегодня мы весь день получаем доставки самого разного рода, которых не заказывали. Цветы. Пиццу. Землю для сада. Стиральную и сушильную машины. Столбы. В этом виноваты ваши дети.
Мы с Сэмом и Салли следили из коридора за тем, как глаза отца постепенно расширяются, а челюсть отвисает, как будто он не верит собственным ушам. Мне пришлось зажать Сэму рот рукой, чтобы он вел себя тихо.
— Не могу представить, что мои сыновья способны на такое. Мне нужно сейчас же их опросить.
Отец изобразил самую фальшивую в мире улыбку и осторожно прикрыл дверь. Ему доставило массу удовольствия сказать про «опрос» этому лицемеру. Мы по очереди выглядывали в глазок, пока он переминался у нас на крыльце. Несколько минут спустя отец нам подмигнул и распахнул дверь снова.
— Мои сыновья утверждают, что сегодня проходили мимо вашего дома и действительно бросили одно-два яйца, но это же мальчишки, вам ли не знать!
Отец выкатил грудь колесом вперед.
— Но ко всему остальному они не имеют никакого отношения, так что убирайте свою жирную задницу с моего крыльца и больше не возвращайтесь!
Он захлопнул дверь с такой силой, что по коридору пробежал сквозняк. Мгновение спустя Опрос снова постучал. Отец открыл, и тот совершил непростительную ошибку: сделал шаг вперед и толкнул его в грудь. Тем же ударом, каким сбил когда-то с ног индейца на заправке «У черного медведя», отец заехал толстяку по носу. Очки отлетели в сторону, и он гулко шлепнулся на цементные ступени. Кровь потекла по его мясистому лицу на белую сорочку.
Опрос попытался сесть, тяжело отдуваясь.
— Как можно вот так взять и ударить человека, когда с вами просто по-соседски хотят поговорить о поведении ваших сыновей? Вам придется отвечать перед полицией, мистер!
Одной рукой он ощупывал крыльцо в поисках очков.
— Ну, удачи тебе в разговоре с копами, придурок! Только помни, что ты получил по заслугам.
Примерно час спустя к нам постучался офицер полиции округа Монтгомери. Это был высокий тощий юноша в прыщах, с пистолетом в кобуре и рацией на поясе. Он казался слишком молодым для копа. Опрос маячил у него за спиной; полицейская машина стояла на нашей подъездной дорожке. Офицер вежливо спросил, можно ли ему войти, и Опрос, глаза и нос у которого распухли, следом за ним протиснулся к нам в коридор. Отец жестом велел нам с Сэмом уйти.
— Мистер Кроу, ваш сосед утверждает, что вы ударили его по лицу, когда он пожаловался на хулиганские действия со стороны ваших детей. Также они без его согласия заказали на его адрес разные товары и услуги.
Почему-то каждый раз, описывая наши подвиги, другие люди не передавали их подлинной красоты. Что там товары и услуги — это же были еще цветочки!
Отец прошел по коридору в гостиную, за руку вывел оттуда Салли и поставил на пороге.
— Расскажи этому любезному офицеру, что с тобой приключилось.
Она уставилась на молоденького полицейского снизу вверх своими огромными карими глазами. Лицо у нее было все в синяках.
— Мальчик, который живет напротив, опрокинул мой прилавок с лимонадом и вылил весь лимонад на землю, — плача, заговорила она. — А потом забросил мой велосипед в ручей и ударил меня по лицу.
Нижняя губа у Салли распухла так, что она, произнося эти слова, пришепетывала. Офицер посмотрел на нее, потом перевел взгляд на Опроса, а следом — на отца.
— Этот человек напал на меня в моем собственном доме, — сказал отец, задвинув Салли себе за спину, словно в попытке ее защитить. Он наклонил голову, чтобы выглядеть покорным, и перешел на шепот ради драматического эффекта.
— Он вынудил меня защищать свою семью после того, как его сын напал на мою бедную девочку и уничтожил ее собственность. Я боялся повторного нападения, ведь он отказался признать ту несправедливость, что уже была совершена. Мои сыновья починили своей сестре велосипед и сломанный прилавок, а я прикладывал лед ей к губе и глазу. Боюс