Одним из первых флаконов, к которому привычно тянулись руки врачей того времени, была баночка с заветным «аспирином» (ацетилсалициловой кислотой), считавшимся чуть ли не панацеей от высокой температуры, ломоты в теле и головной боли. И прописывали они его порою в таких лошадиных дозах, что в 2009 году калифорнийский врач Карен Старко выдвинул не лишенную клинических оснований гипотезу, что значительная доля смертей в результате «испанки» в реальности стала следствием передозировки аспирина. В сверхвысоких дозах ацетилсалициловая кислота нередко вызывает отек легких, о чем врачи в 1918 году понятия не имели – и регулярно прописывали пациентам дозы аспирина, вдвое превышающие максимально допустимую, по современным представлениям о пределах безопасности этого лекарства. Впрочем, гипотеза отравления аспирином остается небесспорной в силу отсутствия доказательств. К тому же другие ученые быстро указали на то, что аспирин был общедоступен далеко не во всех странах – большинству индусов, к примеру, взять его было неоткуда, – следовательно, возможно, злоупотребление аспирином и усугубило ситуацию в США и других богатых странах, но маловероятно, что этот фактор оказал статистически значимое влияние на показатели смертности в глобальном масштабе[189].
Не исключено, впрочем, и то, что многие болеющие «испанкой» и без всяких врачебных предписаний злоупотребляли аспирином в надежде снять симптомы и зарабатывали несовместимый с жизнью отек легких вследствие передозировки. Могли идти в ход и собирать урожай жертв и другие лекарства. Хинин, например, считался проверенным средством от малярии и других «желчных лихорадок болотного происхождения»[190]. Никаких свидетельств о том, что он помогает от гриппа, не было, однако и хинин прописывали в огромных дозах. «К симптомам болезни теперь добавлялись еще и вызванные этой панацеей: звон в ушах, головокружение, глухота, кровавая моча и рвота», – писал Педру Нава по поводу творившегося в Бразилии. Кстати, часто наблюдавшееся именно там нарушение зрительного восприятия цветов могло являться и побочным эффектом передозировки хинина, усугублявшего возникавшее у жертв гриппа сюрреалистическое ощущение попадания в обесцвеченный, бледный мир.
Популярны были и всякие тонизирующе-обезболивающие препараты с мышьяком, и камфорное масло как средство от одышки. Для стимулирования кровообращения использовались наперстянка и стрихнин, в качестве слабительных – касторовое масло и соль Эпсома[191], а для «внутренней дезинфекции» – спиртовой раствор йода и иные йодо– и спиртосодержащие средства. Когда ничто из этого не срабатывало, доктора впадали в еще большую архаику. Обратив внимание на то, что некоторым больным становится лучше после носового кровотечения, менструации или даже выкидыша, вспомнили о старом добром кровопускании. Врачи традиционной гиппократовско-галеновской школы считали, что оно способствует очистке организма от нечистот, выводимых вместе с «гнилой» кровью, и в 1918 году о нем снова вспомнили, обратив внимание на то, что у гриппозных пациентов кровь идет носом или еще откуда необычайно вязкая и темная. Практика эта, однако, всколыхнула неслабую волну скептицизма. «Хотя это средство еще никому не облегчило страданий и никого не излечило, но оно хотя бы действует успокоительно на больного и его семью», – делился своими наблюдениями один испанский врач[192].
Еще более противоречивая ситуация складывалась вокруг использования этилового спирта – особенно в странах, где набирало силу движение за запрет алкоголя, и спиртосодержащие препараты отпускались строго по рецепту. Одни врачи заявляли, что небольшие дозы спиртного оказывают стимулирующий эффект и повышают сопротивляемость организма инфекции, другие настаивали на полном воздержании. Производители и торговцы ухватились за предоставившуюся зацепку и принялись всячески рекламировать «целебные свойства» своих напитков. Во избежание эпидемии повального пьянства в придачу к гриппу управление здравоохранения швейцарского кантона Во даже разослало медикам циркуляр с настоятельной просьбой не провоцировать население и «ревностно искоренять ложную идею, будто алкоголь в больших дозах защищает от гриппа», хотя, не исключали авторы циркуляра, он бывает и полезен, когда пациент с высокой температурой не способен к приему пищи. Некоторые врачи также заявляли, что «табачный дым убивает микробы-возбудители гриппа». Понятно, что многим людям было грех не радоваться подобным советам, и многие следовали им со всяческим усердием. Швейцарский архитектор, вскоре прославившийся под псевдонимом Ле Корбюзье, как раз в разгар пандемии затворился в своей парижской квартире и, усердно налегая на коньяк и сигары, породил все свои основные идеи революционного преображения среды человеческого обитания (да и архитектором ведь он был по призванию, а не по образованию)[193].
Особо рьяные «экспериментаторы» предлагали новаторские методы профилактики и/или лечения гриппа, основанные на сугубо субъективных наблюдениях и оценках. Пользуя пациентов, работавших на месторождении ртути в местечке Нью-Идрия в округе Сан-Бенито, штат Калифорния, местный врач Валентайн Мак-Гилликадди[194] заметил, что рабочие у печей, где металл извлекается из руды, гриппу не подвержены вовсе. Следовательно, заключил он, пары ртути либо действуют как антисептик, убивающий «микробы» гриппа, либо стимулируют слюноотделение и этим препятствуют проникновению инфекции, но в любом случае от гриппа помогают. (Вскоре после публикации этого сногсшибательного заключения Мак-Гилликадди отправится на Аляску, и мы там с ним еще повстречаемся.)
Французские военврачи, судя по всему, независимо от своего американского коллеги, также заметили, что после проникновения в армейский госпиталь гриппа единственные, кто им не болеет, – пациенты венерологического отделения, получающие ежедневные инъекции ртути от сифилиса. А один венский врач пошел еще дальше и даже провел небольшое клиническое испытание, а поскольку никто из двадцати с лишним пациентов, которых он пролечил от гриппа ртутью, не умер, он опубликовал заключение, что ртутная терапия – эффективное средство от гриппа[195]. К сожалению, и в этом имели несчастье на собственном опыте убедиться многие сифилитики, ртуть еще и весьма токсична. Симптомы ртутного отравления включают нарушение координации движений и острое покалывание под кожей по всему телу, будто там разворошили муравейник. Это именно тот случай, когда нарушена заповедь «не навреди», поскольку последствия отравления ртутью бывают похуже последствий гриппа.
Нетрудно догадаться, что производители лекарств при таких обстоятельствах ринулись патентовать всевозможные средства для восприимчивой к рекламе аудитории и неслабо зарабатывать на продажах своих сомнительной действенности средств безрецептурного отпуска. Всяческие тоники и эликсиры (наподобие гремевшего тогда на всю Америку «Болотного корня доктора Килмера») представляли собою в основном травяные сиропы, настойки или отвары и часто позиционировались как приготовленные по «старинным народным рецептам». В наши дни использование различными этническими группами местных целебных трав стало предметом вполне научного изучения в рамках особой и вполне респектабельной дисциплины, получившей название «этноботаника», и фармацевтические компании нередко отыскивают действительно потрясающие рецепты по-настоящему действенных лекарственных средств растительного происхождения в фармакопеях туземных народов. Но в 1918 году производство патентованных лекарств оставалось весьма слабо регулируемой сферой деятельности, и подтверждение реальной действенности лекарства фактически не требовалось, а потому и редко когда имелось и предъявлялось. Сторонники старых привычных лекарств, хотя они и сами стояли на весьма шатких позициях, обвиняли изготовителей новых в шарлатанстве. Те же, кто не верил ни старым, ни новым патентованным препаратам, обращались к альтернативным методам лечения. Пострадавшие от побочных эффектов передозировки общепринятых лекарств становились лакомой добычей «натуропатов» с их чисто природными средствами, гомеопатов с их сверхмалыми дозами действующих веществ в лекарствах. Кто-то обращался к народным целителям. Ну а в качестве альтернативы всему вышеперечисленному всегда можно было прибегнуть к самолечению «проверенными временем» домашними средствами – горчичниками, кусками сахара, пропитанными керосином, отварами и настойками по старым семейным рецептам, сжиганием ароматических трав утром и вечером (для изгнания миазмов) и т. п.
За пределами индустриального мира вне конкуренции были традиционные народные целители, к которым обращались даже и при наличии врачей западного толка, когда до, а когда и после осмотра последними. Аюрведа в Индии и кампо в Японии, к примеру, – древнейшие школы траволечения, а местные жители им доверяли еще и по причине относительной дешевизны и доступности трав по сравнению с западными лекарствами. В горной местности в Индии, однако, большой популярностью пользовались колдуны, врачевавшие заболевших посредством выуживания из больных злых духов на приманку в виде слепленных их глины и воды человеческих фигурок. В Китае, помимо шествий по улицам с фигурами драконов – небесных владык, народ парился в общественных банях, чтобы выгнать из себя дурные ветры, курил опиум и принимал инь цяо сань, используемое в традиционной китайской медицине со времен империи Цин средство от «зимней хвори», представляющее собой порошок из сушеной жимолости и форзиции.
Большинство подобных «лекарств» были ничуть не эффективнее плацебо[196]