го хлама, который может пригодиться не чаще одного раза в сто лет. Сегодня как раз такой редкий, почти уникальный случай.
Стоптанные ботинки со рваными шнурками попались мне сразу. Точнее говоря, они в буквальном смысле свалились мне на голову, едва я потянула на себя лежавшую наверху кипу старых, обвязанных веревкой газет. Я обрадовалась старым башмакам, как маленькая - ведь они идеально подходили к пальтишку Шапокляк. Чего не скажешь о хранившихся на антресолях головных уборах: пляжной соломенной панаме, клетчатом кепи и синем берете. Просто не знаю, что бы я делала, если бы в стенном шкафу не обнаружились кое-какие шмотки покойной Борькиной тетушки (если вы не забыли, я переехала в ее квартиру вскорости после развода, оставив свою бывшему супружнику).
Так вот, вселившись в теткино жилище два года назад, я все откладывала разбор оставшихся после нее мелочей - мебель забрал себе Борька, и вот теперь была вознаграждена за собственную нерадивость, что случается не так уж часто, согласитесь. Оказывается, у тетушки была именно такая шапка, какая мне требовалась: из облезлой норки, по прошествии лет больше смахивающей на линяющего кролика. Это воронье гнездо было мне слегка великовато, а потому налезало на глаза, зато очень даже соответствовало заветному образу бомжихи, в которую я намеревалась перевоплотиться в ближайшем будущем.
Теперь следовало подумать о гриме. Впрочем, при такой шапке о нем можно особенно не заботиться. Достаточно смазать волосы гелем, чтобы придать им неопрятный, засаленный вид, да щедро наваксить губы какой-нибудь дикой помадой. И все, можно смело отправляться на Курский вокзал. Собственно, я уже почти собралась, нужно только пододеть теплый свитер... Стоп, стоп... Я посмотрела на себя в зеркало и спросила:
- И ты собираешься в таком виде пилить через весь город? А если тебя в метро заметут как подозрительную личность? Ну там, проверка документов и все прочее, и что тогда?
Впрочем, насколько я разбираюсь в этом вопросе, шансы загреметь в участок были у меня минимальные: работники правопорядка предпочитают не связываться с бомжами по причине неопрятного вида последних. Это я так дипломатично выражаюсь. И все же полностью сбрасывать со счетов такую вероятность нельзя, лучше уж лишний раз перестраховаться. Не брать же с собой паспорт.
Я быстро нашла решение этой проблемы - в виде объемистой дорожной сумки, в которую и побросала шмотки бомжихи. А потом оделась, как я одеваюсь всегда: неброско и неярко, но вполне прилично.? Еще я тщательно проверила, все ли выключила, ну там, чайник, утюг - с некоторых пор у меня просто мания какая-то, все боюсь забыть выключить что-нибудь легковоспламеняющееся, а потом вернуться к головешкам, и шагнула за порог. Я рассчитывала вернуться часов в шесть вечера, самое позднее в девять, и совершенно не представляла, чем обернется для меня эта авантюра.
***
На Курском вокзале я первым делом отправилась в туалет переодеваться. Шмыгнула в кабинку и быстренько облачилась в пальтишко Шапокляк, воронье гнездо Борькиной тетки и стоптанные башмаки с антресолей. Волосы гелем я тоже намазала, а еще небрежно накрасила губы. Теперь я была во всеоружии, но в последний момент решимость меня оставила. Я вдруг отчетливо поняла, что мне предстоит участвовать отнюдь не в любительском спектакле. Все ли я делаю правильно, не слишком ли рискую? Но думать об этом было поздно. Кто-то дернул дверь кабинки с обратной стороны, я отодвинула щеколду и вышла. По брезгливому выражению, написанному на лицах прихорашивавшихся у зеркала женщин, я поняла, что мой маскарад удался на славу. Это меня подбодрило.
Подхватив дорожную сумку, в которой отныне лежала моя "цивильная" одежда, я взяла курс на автоматическую камеру хранения. Сунула сумку в одну из ячеек и констатировала, что подготовительный этап операции проведен вполне успешно. Пора было приступать к решающей фазе, то бишь отправляться на поиски "собратьев" - бомжей. Однако легко сказать, да трудно сделать. С другой стороны, и отступать поздновато, для чего я тогда переодевалась в тесной кабинке и банку геля перевела на то, чтобы придать волосам надлежащий вид? А гель нынче недешев.
"Это всего лишь театр, - внушала я себе, чтобы поднять боевой дух. - Я играю роль, я перевоплощаюсь..."
А уже в следующее мгновение я получила высокую оценку этого самого перевоплощения. Из уст здорового детины в камуфляже, выросшего будто из-под земли.
- Эй ты, давай отсюда! - приказал он, глядя куда-то в сторону.
- Это вы мне? - на всякий случай уточнила я.
- Тебе, тебе, - подтвердил камуфлированный, почти не разжимая губ.
Странно, но у меня не возникло ни малейшего желания ему перечить. Думаю, это следствие того, что я по-настоящему вошла в образ.
И я засеменила прочь, поражаясь новому открытию: можете считать это чудом, но походка моя тоже изменилась, стала какой-то неуверенной и шаткой. Плечи опустились, спина согнулась, а руки обмякли.
"Да у тебя талант, девочка, - мысленно похвалила я себя, - и что ты застряла в каком-то заштатном ДК, в котором даже реквизита приличного нет, когда твое место на большой сцене?!"
Глава 13
ПОЛЕ ЧУДЕС
Я прошаркала сквозь подземный переход, поднялась наверх и очутилась у подножия стеклянной коробки вокзала. Огляделась по сторонам и, не заметив ни одной персоны, достойной моего интереса, завернула за угол. Там мне попалась первая личность соответствующего масштаба - щуплый парень в растрепанной ушанке, рваном ватнике и давно просящих каши штиблетах.
- Привет, - я бойко подкатилась к нему.
- Привет, - меланхолично отозвался молодой бомж, не выказывая ни малейших признаков цеховой солидарности, и прошлепал мимо.
Я хотела было его догнать, но передумала. Не последний же он бомж на белом свете, в конце концов, справедливо рассудила я, найду кого-нибудь поприветливее. Да взять хотя бы вон ту бродяжку, выписывающую круги вокруг переполненной урны. При других обстоятельствах и в другом наряде она была бы очень даже симпатичной. Невысокая, с круглым носиком-пипочкой, малиновым румянцем, а главное, в зеленой мохеровой шапке, как раз такой, какую я себе нарисовала в мечтах, еще только собираясь перевоплотиться. Короче говоря, маленькая нищенка сразу же расположила меня к себе, и я уверенно направила к ней свои стопы.
Тем временем выяснилась причина ее неподдельного интереса к привокзальной урне. Наклонившись над мусорной горой и немного в ней покопавшись, приглянувшаяся мне бомжиха извлекла на свет божий пивную бутылку темного стекла. Шмыгнув носом, грязным ногтем соскребла с нее налипшую грязь и бережно опустила в нутро большой матерчатой сумки. Судя по раздавшемуся при этом мелодичному звяканью, сегодняшние раскопки маленькой бомжихи можно было считать удачными.
"Гм, гм, что бы ей такое сказать для первого знакомства?" - мысленно прикидывала я. Как назло, в голову не приходило ничего подходящего. А все потому, что я не позаботилась об этом заранее, легкомысленно сосредоточившись на "прикиде". Может, сказать ей:
"Бог в помощь, подруга"? Пожалуй, это звучит слишком театрально. Вот именно, театрально!
Пока я мучилась с изобретением подходящего обращения, на авансцене появилось новое действующее лицо - еще одна побродяжка, с обветренным и очень злым лицом. Эта не стала утруждать себя утомительными приветствиями и, не говоря ни слова, вцепилась в волосы маленькой бомжихи, той самой, которую я наметила в собеседницы, и давай ее мутузить. Я и глазом моргнуть не успела, а предмет моего вожделения - зеленая мохеровая шапка уже валялась в грязной жиже, а ее хозяйка, поверженная обидчицей на обе лопатки, голосила благим матом и предпринимала отчаянные попытки вырваться из цепких рук соперницы. Совершенно безуспешные, насколько я могла судить.
Я просто онемела, не зная, что мне делать. Ну не разнимать же мне их прикажете! Впрочем, потасовка закончилась довольно быстро полной и безоговорочной победой долговязой бабы с желчным лицом, которая напоследок еще пару раз пнула маленькую бомжиху, после чего прихватила ее матерчатую сумку с бутылками. Видимо, в качестве контрибуции. И была такова. А нищенка с носиком-пипкой и малиновым румянцем осталась сидеть в грязном снегу, растопырив ноги, как пластмассовая кукла.
- С-сука, короста, зараза... - маленькая бомжиха послала проклятия в пустой след, подняла свою мохеровую шапку и водрузила на голову. А еще всхлипнула, очень жалостливо и трогательно. По крайней мере, мое отзывчивое сердце дрогнуло.
- Больно? - посочувствовала я.
- А тебе что? - огрызнулась маленькая бомжиха и с кряхтением поднялась на ноги. Под левым глазом у нее образовалась красноватая припухлость, грозившая в скором времени преобразоваться в банальный синяк.
- За что она так тебя? - не отставала я.
- Считает, что здесь все бутылки ее, - недовольно пробурчала маленькая бомжиха.
И как я сама не догадалась, что стала свидетельницей злостного нарушения конвенции с последующим немедленным и справедливым возмездием. Маленькая бомжиха вторглась на чужую территорию, за что и поплатилась.
- И что ты теперь будешь делать? - поинтересовалась я у нее осторожно.
- А ты кто такая? - кажется, я не вызывала у нее доверия, несмотря на все свои ухищрения. Я смешалась:
- Да я просто так... Я...
- Вот и шуруй отсюда. - Всем своим угрюмым видом маленькая бомжиха давала понять, что не нуждается в моем сочувствии. Она даже пригрозила мне:
- Не приставай, а то получишь!
Я была окончательно посрамлена в своем стремлении согреть вниманием эту несчастную душу.
- Хорошо-хорошо, я ухожу, - пробормотала я примирительно, - я ведь только хотела узнать про одного человека, он здесь раньше появлялся... Его Аликом зовут.., такой высокий, долговязый...
- Не знаю я никакого Алика, - отрезала маленькая бродяжка, - и вообще, все сейчас на тридцать седьмой километр перебазировались.
- На тридцать седьмой километр? А что там?