Патрульный проходил мимо дерева. Блейз слышал, как скрипит снег под его ботинками. Даже слышал, как что-то позвякивает в карманах… мелочь, может, ключи. И скрипит ремень.
Блейз продолжил огибать дерево маленькими приставными шажками. Подождал. Когда выглянул, увидел уже спину патрульного. Тот еще не заметил следов, но ждать оставалось недолго. Они лежали прямо перед ним.
Блейз вышел из-за дерева и большими бесшумными шагами направился к патрульному. Перевернул пистолет Джорджа, теперь держа его за ствол.
Патрульный посмотрел вниз и увидел следы. На мгновение застыл, потом схватился за рацию, которая висела на ремне. Блейз высоко поднял пистолет и опустил его со всей силы. Патрульный охнул и пошатнулся, но плотная шапка смягчила удар. Блейз снова замахнулся, на этот раз ударил патрульного в левый висок. Что-то чавкнуло. Шапка сползла на правую щеку патрульного. Блейз увидел, что парень совсем молодой, чуть ли не юноша. Колени патрульного подогнулись, он упал, подняв облако пушистого снега.
– Сволочи. – Блейз плакал. – Ну почему вы не можете оставить человека в покое?
Он схватил патрульного под мышки и отволок к большой сосне. Посадил спиной к стволу, поправил шапку. Крови было немного, но Блейз понимал, что ее количество значения не имеет. Знал, как сильно ударил. Никто не мог знать лучше. Пульс на шее патрульного еще прощупывался, но совсем слабый. Блейз не сомневался, что патрульный умрет, если его вскорости не найдут. Что ж, кто просил его приходить сюда? Кто просил высовываться?
Он поднял колыбель и двинулся дальше. В пещеру вернулся без четверти восемь. Джо еще спал, и Блейз заплакал вновь, на этот раз от облегчения. Но в пещере было холодно: ветер и снег задули костер.
Блейз принялся снова разжигать его.
Агент Брюс Гранджер наблюдал, как Блейз спускается по расщелине и исчезает в пещере. Гранджер терпеливо лежал в снегу, дожидаясь, пока охота так или иначе закончится, и кто-то придет, чтобы вынести его отсюда. Нога чертовски болела, и он чувствовал себя круглым дураком.
А теперь выходило, что он – победитель лотереи. Потянулся к рации, которую оставил ему Корлисс, поднес ко рту.
– Гранджер вызывает Стерлинга. Прием.
Помехи. Ничего, кроме статических помех.
– Алберт, это Брюс. По срочному делу. Прием.
Помехи. Гранджер на мгновение закрыл глаза.
– Сукин сын, – пробормотал он. Открыл глаза и пополз к пещере.
8.10
Алберт Стерлинг и двое патрульных стояли в кабинете Мартина Кослоу с пистолетами на изготовку. В одном углу лежало смятое одеяло. Стерлинг увидел две пустые пластиковые бутылочки и три пустые банки из-под концентрированного молока. Вроде бы открывали их ножом. И еще две пустые упаковки памперсов.
– Дерьмо, – прорычал он. – Дерьмо, дерьмо, дерьмо.
– Не может он далеко уйти, – заметил Франклин. – На своих двоих. С ребенком.
– Да еще в такой мороз, – добавил кто-то из коридора. Стерлинг подумал: «Может, кто-то из вас скажет что-нибудь такое, чего я не знаю?»
Франклин огляделся.
– А где Корлисс? Брэд, ты видел Корлисса?
– Я думаю, он внизу, – ответил Брэдли.
– Мы идем обратно в лес, – принял решение Стерлинг. – Он должен быть где-то в лесу.
Послышался выстрел. Звук донесся издалека, приглушенный снегом, но ошибки быть не могло.
Они переглянулись. На пять секунд замерли в абсолютной тишине. Может, на семь. Потом бросились к двери.
Джо еще спал, когда пуля влетела в пещеру. Дважды отрекошетила, как сердитая пчела, отшибла кусочки гранита, которые полетели в разные стороны. Блейз раскладывал памперс. Хотел переодеть Джо, чтобы тот отправился в дальнюю дорогу сухим.
Джо разом проснулся и начал плакать. Замахал маленькими ручками. Один кусочек гранита поранил ему лицо.
Блейз не думал. Увидел кровь, и все мысли как отрезало. На их место пришло что-то черное и убийственное. Он выскочил из пещеры и, крича, побежал на звук выстрела.
Глава 22
Блейз сидел за прилавком в кондитерской «У Мучи», ел пончики читал комикс про человека-паука, когда в его жизнь вошел Джордж. Произошло это в сентябре. Блейз не работал уже два месяца, так что с деньгами было туго. Нескольких завсегдатаев кондитерской арестовали. Блейза тоже допрашивали по поводу налета на ссудную контору в Сангусе, но он не имел к этому никакого отношения, поэтому выражал столь искреннее недоумение, что копы его отпустили. Блейз уже подумывал о том, чтобы вернуться в прачечную.
– Вон он, – сказал кто-то. – Страшила.
Блейз повернулся и увидел Хэнки Мелчера. Рядом с ним стоял невысокий мужчина с бледным лицом и горящими как угольки глазами. В шикарном костюме.
– Привет, Хэнк, – поздоровался Блейз. – Давно не виделись.
– Штат отправил меня в небольшой отпуск, – ответил Хэнк. – А потом выпустил, потому что не умеет правильно считать. Верно, Джордж?
Невысокий промолчал, только чуть улыбнулся, продолжая смотреть на Блейза. От этих горящих глаз Блейзу стало как-то не по себе.
Подошел Мучи, вытирая руки фартуком.
– Привет, Хэнки.
– Мне шоколадный молочный коктейль, – заказал Хэнк. – Тебе тоже, Джордж?
– Только кофе. Черный. – Мучи отошел.
– Блейз, хочу познакомить тебя с братом моей жены, – сказал Хэнк. – Джордж Рэкли. Клай Блейсделл.
– Привет, – ответил Блейз, чувствуя, что речь пойдет о работе.
– Ну, привет. – Джордж покачал головой. – А ты здоровый парень, знаешь ли.
Блейз рассмеялся, будто раньше никто не замечал, какой он большой.
– Джордж – комик. – Хэнк улыбнулся. – Настоящий Билл Косби. Только белый.
– Понятно, – улыбнулся и Блейз.
Вернулся Мучи, принес коктейль Хэнку и кофе Джорджу. Тот сделал маленький глоток, скривился, посмотрел на Мучи.
– Ты всегда срешь в свои кофейные чашки или иногда пользуешься кофейником, солнышко?
– Джордж шутит, – вставил Хэнк, посмотрев на Мучи. Джордж покивал.
– Совершенно верно. Я всего лишь комик, ничего больше. Вали отсюда, Хэнки. Иди поиграй в пинбол.
Хэнки все улыбался.
– Да, хорошо. Как скажешь.
После того, как он ушел, а Мучи вернулся на другой конец прилавка, Джордж вновь повернулся к Блейзу:
– Этот недоумок говорит, что ты ищешь работу.
– Все так.
Хэнки бросил монетки в автомат для пинбола, потом поднял руки и попытался напеть мотив из «Рокки». Джордж мотнул головой в его сторону:
– Теперь, когда Хэнки снова на свободе, у него большие планы. Он хочет ограбить заправочную станцию в Молдене.
– Правда?
– Да. Ограбление этого гребаного века. Хочешь заработать сегодня сто баксов?
– Конечно, – без запинки ответил Блейз.
– Сделаешь в точности все, что я скажу?
– Да. А что нужно сделать, мистер Рэкли?
– Джордж. Зови меня Джордж.
– Так что нужно сделать? – Горячие глаза не давали Блейзу покоя. – Но я никому не хочу причинять боль.
– Я тоже. Пиф-паф – это для дураков. Теперь слушай.
Во второй половине того же дня Джордж и Блейз вошли в «Хардис», процветающий универмаг в Линне. Все продавцы «Хардис» носили розовые рубашки с белыми рукавами. А также беджи с надписями: «ПРИВЕТ! Я ДЭЙВ» или «ДЖОН». Или кто-то еще. И у Джорджа под обычной рубашкой была такая же розовая. С надписью на бедже: «ПРИВЕТ! Я ФРЭНК». Увидев это, Блейз кивнул и спросил:
– Это как прозвище, правильно?
Джордж улыбнулся, но не той улыбкой, что появлялась у него на губах в присутствии Хэнки Мелчера.
– Да, Блейз. Как прозвище.
И что-то в этой улыбке разом успокоило Блейза. Не увидел он в ней ничего обидного или злого. А поскольку на дело они шли вдвоем, никто не мог, смеясь, толкнуть Джорджа под ребра после того, как Блейз в очередной раз сморозил бы какую-нибудь глупость. И у Блейза не было уверенности, что Джордж улыбнулся бы, будь с ними кто-то еще. Джордж мог и сказать: «Не распускай локти, сраная обезьяна». Впервые после Джона Челцмана Блейз встретил человека, который ему понравился.
Джорджу тоже пришлось хлебнуть немало горя. Родился он в Провиденсе, в католической больнице святого Иосифа, в палате для тех, кто не мог оплатить пребывание в больнице. Мать не была замужем, отец остался неизвестен. Она не приняла предложение монахинь оставить ребенка для последующего усыновления, забрала сына, чтобы мапьчик служил живым укором ее семье. Джордж вырос в бедняцкой части города и впервые смошенничал уже в четыре года. Мать собралась выпороть его за то, что он опрокинул миску сухого завтрака «Майпо». Джордж сказал, что какой-то мужчина принес ей письмо и оставил в коридоре. Пока она искала письмо, запер дверь, а сам удрал по пожарной лестнице. Выпороли его в два раза сильнее, но он навсегда запомнил ощущение счастья, которое испытал, осознав, что взял верх, пусть и на время. Всю жизнь он искал это ощущение. Эфемерное, но сладкое.
Рос он умным и озлобленным. На личном опыте учился тому, что такие неудачники, как Хэнки Мелчер, никак не могли усвоить. Джордж и трое его знакомых постарше (друзей у него не было) угнали автомобиль, когда Джорджу едва исполнилось одиннадцать, поехали из Провиденса в Сентрал-Фоллс, их остановили. Пятнадцатилетний парень, который сидел за рулем, отправился в исправительное учреждение. Джорджа и остальных отпустили на поруки. Джорджа к тому же избил до полусмерти сутенер, с которым тогда жила его мать. У Айдана О'Келлахера были нелады с почками, о чем говорил землистый цвет лица, так что прозвали его Ссыкун Келли. Ссыкун бил Джорджа до тех пор, пока сводная сестра мальчика не закричала, требуя, чтобы тот остановился.
– Тоже хочешь получить? – спросил Ссыкун, а когда Тэнзи покачала головой, добавил: – Тогда заткни свой гребаный рот.
Больше Джордж никогда не угонял автомобиль без причины. Одного раза хватило, чтобы научить его: угонять автомобили с целью покататься – чревато. В этом мире за удовольствия приходилось платить.
В тринадцать его с приятелем поймали на воровстве в «Вулвортсе»