Люди на секунду застыли, потом принялись действовать. Кто-то пытался связаться с дежурным по коммутатору, кто-то раздавал респираторы.
Неожиданно мужчина, стоявший рядом с принтером, закашлялся и упал на пол. Из его рта пошла густая розовая пена, начались судороги. Повернувшаяся к нему девушка широко открыла рот и прижала руки к ушам. Женщина постарше рванула к вирт-экрану и судорожно набирала на нем цифры, а остальные бросились в сторону выхода.
Они беспомощно колотили в дверь, а потом один за другим падали и бились в судорогах на полу. Женщину вырвало на стол, она обессиленно упала на кресло и вскоре затихла.
Биопринтер на переднем плане снова замигал, втянул резервуар с напечатанным образцом, и через несколько минут на нем высветилась надпись «Уничтожение завершено».
Джек допил не желавший остывать кофе, наблюдая, как ежесекундно увеличивается число просмотров и репостов. По его груди струились ручейки влаги. Он почесал узкий шрам напротив сердца и послал сообщение Таше:
«Где остановишься в Бангкоке?»
Она ответила геотегом почти мгновенно. Наверняка читала новости. Когда она узнала, что он опубликует видео, то спросила, зачем. Зачем создавать атмосферу страха, зачем поднимать на уши экологов, к которым в регионе по соседству с мировой свалкой опасных отходов мало кто относится серьезно.
Эффект, отвечал Джек, в том, что «Стерне» придется объясняться и расходовать резервы. Экологи – это повод для местных властей поднять налоги в отношении «Стерны Фармасьютикал». Учинить пару проверок и получить откаты. Руководство «Стерны» вынуждено завязнет в политике, пока будет заминать инцидент, а значит, не сможет развернуть масштабное расследование.
Она сомневалась в эффективности такого шага.
Иногда Джек тоже сомневался. Иногда он думал, что Лефевр пожертвовал им, как пешкой, младшей фигурой, которая так и не доросла до ферзя. Он упивался жалостью к себе, когда лежал в больнице «Байоворкс», когда заново учился жить в собственном теле, да и потом, когда выбрался из корпорации, что удавалось немногим. А потом ему попадался намек, тонкая ниточка, дернув за которую, он заставлял людей делать то, что ему нужно. Расторгать контракт, отдавать секретные коды, работать с энтузиазмом.
Это было несложно, стоило только присмотреться. За это умение видеть чужие слабости его особенно ценил Лефевр.
8Механические часы
– Настойчивый господин из Times хочет взять у тебя интервью. – Елена сложила руки на груди – тонкие белые пальцы поверх черного пиджака, сияющие волны волос на плечах в лучших традициях Голливуда.
– Почему у меня, а не у Сонтхи, например? – спросил Ясон.
– Говорит, что хочет сделать статью о коммерческой стороне искусства.
– И что ты ему ответила?
– Что у тебя очень плотное расписание на следующей неделе, но он может оставить мне свои контакты, – улыбнулась она.
На серых камнях ее колье возникали многообразные оптические эффекты: разнонаправленные лучи, полосы, звезды. Ясон старался делать вид, что смотрит на камни, а не на ее грудь.
Елена деликатным движением поправила его галстук-бабочку, и он поймал ее ладонь:
– Я уже говорил, что ты сногсшибательна?
– Всего один раз.
Ясон поцеловал ее пальцы, и она рассмеялась:
– Пойду спасать Сонтхи: какой-то француз из De Beers висит на нем уже минут пятнадцать.
Отпустив ее, он подумал, что все еще скучает по временам, когда Елена проводила вечера в его компании. Однако он сам не хотел создавать связей, не так ли?..
У дальней стены Марк рассказывал о чем-то молодой паре, интенсивно жестикулируя. Развел руки в стороны, а потом снова свел вместе и крутил между ладонями невидимый шар. Профильное образование, располагающая манера и светлые кудрявые волосы делали свое дело, и вокруг парня собиралась группа слушателей.
Джанис, слегка наклонившись, говорила с невысокой старушкой, а потом показала ей направление. Дама засеменила в сторону туалета, а Джанис провела ладонями по юбке цвета золота, осмотрела фуршетный стол и подала знак официанту, чтобы тот обновил закуски. Гости стояли небольшими группами, как кувшинки на картинах Моне. Лавируя между ними, к Джанис направлялся молодой любитель искусства. Он пару раз пригладил волосы, одернул пиджак и подготовил лучшую улыбку. Наивно. Ясон мысленно пожелал ему удачи: заинтересовать женщину с любовью к автоспорту, железными нервами и знакомыми водопроводчиками будет непросто.
Инсталляция Сонтхи была для «Арго» главным проектом осени. Команда галереи, включая чудо-бухгалтера Экхема и постоянных подрядчиков, которых не было в зале, работала как отлаженный механизм, и Ясон не сомневался в успехе. Его размышления прервала пожилая пара коллекционеров, которые подошли выразить свое восхищение. Пообщавшись, Ясон с чувством выполненного долга направился в зону для курения, где, наконец, получил несколько негативных отзывов – для полноты картины.
Гости понемногу начали расходиться, когда в галерею вошел Демьен. Он отдал плащ, поддернул на три четверти рукава узкого пиджака и кивнул Ясону. С учетом шумихи вокруг инцидента в биолаборатории «Стерны» его появление было неожиданным.
– Вечер добрый! Рад, что ты сумел выкроить время. – Ясон протянул ему руку.
Patek Philippe на руке Демьена не отозвались на сигнал вирт-браслета: это были обычные механические часы.
– Добрый вечер, Ясон. Елена! – Он поцеловал ее в щеку. – Если ты пыталась в черном замаскироваться, то тебе это не удалось.
– До-обрый вечер! Господин Лефевр, вот это поворот!
Невысокий человек слегка помятого вида продемонстрировал полное презрение к социальной дистанции и подошел так близко, что Елена сделала шаг назад. Запах мужчины напоминал о студенческом общежитии и библиотеке одновременно.
– С кем имею честь? – доброжелательно спросил Демьен, поправляя поднятые рукава пиджака. Пожимать протянутую руку он не торопился.
– Гарри Хофман, «Таймс», к вашим услугам! – Реакция Демьена его нисколько не расстроила. – Не ожидал увидеть вас на увеселительном мероприятии, господин Лефевр. Расследование инцидента в «Стерне Фармасьютикал» завершено?
– Какого инцидента?
– Инцидента с биопринтером, в Йоханнесбурге, – слегка растягивая гласные, повторил Хофман.
– Почему вы решили задать вопрос про Йоханнесбург именно мне? – Демьен продолжал улыбаться, глядя на журналиста, как будто это была обычная светская беседа о погоде.
– Я могу задавать вопросы кому угодно.
– Думаю, служба безопасности «Стерны» будет благодарна вам за раскрытие источников, которые распространяют информацию, наносящую вред репутации компании.
– Это видео в Сети. – Хофман понял, что ступил на зыбкую почву: в случае выявления промышленного шпионажа даже СМИ не имели иммунитета перед корпорациями. – Общедоступное.
– М-м-м… насчет общедоступности я бы поспорил… – Демьен кинул взгляд вверх – блеснули сиреневым стекла вирт-очков – и положил руки в карманы.
Хофман решил компенсировать недостаток стратегии наглостью:
– Трупы еще не остыли, а вы уже развлекаетесь?
– Как и вы… господин Хофман. – Демьен впервые посмотрел на Хофмана с интересом – интересом хищника, разглядывающего будущий обед.
Ясон улыбнулся и мысленно приготовился принимать ставки, сколько продержится агент «Таймс».
Представление испортила Елена:
– Господин Хофман, это галерея, а не палата общин. Здесь не разговаривают о трупах, если они не имеют отношения к искусству. – Она перевела взгляд на Демьена. – А вы, господин Лефевр, кажется, пришли посмотреть Сонтхи.
Положив руку на плечо Демьена, Елена подтолкнула его в сторону инсталляции, которая колдовским артефактом светилась в глубине галереи. Топ-менеджер «Стерны» подчинился, но успел кивнуть Хофману – что-то вроде обещания продолжить увлекательную беседу.
Елена, проходя мимо Ясона, прошипела сквозь зубы, не прекращая улыбаться:
– Выстави этого придурка…
Ясон вздохнул и приступил к выполнению своих обязанностей. Во время вечеринок в «Улыбке сфинкса» у него неплохо получалось справляться с безудержным весельем парней под лайтом, так что с трезвым журналистом он должен разобраться. Странно, что обязанности клубного вышибалы и владельца галереи настолько похожи.
– Господин Хофман, позвольте вас проводить.
– Чертовы кровопийцы, сидят в этих корпорациях на руководящих постах и избавлены от необходимости пахать с утра до ночи…
– Как вам Сонтхи?
– Сонтхи? – удивленно повторил журналист.
– Сонтхи, тайский художник. Световая инсталляция. Галерея «Арго». Инсбрук, сентябрь… – пустился в подробности Ясон.
– Ангажированная капиталистическая чушь, – отрезал Хофман. – Получится безупречное эссе: молодой тайский художник со светлыми идеалами, которого испоганила Старушка Европа. Кровопийца из «Стерны» и вы… – Он метнул злобный взгляд на Ясона. – …продавец пустоты.
– Звучит фактурно.
– Не отмоетесь. – Мужчина подхватил плащ из рук гардеробщицы, сверху вниз посмотрел на хозяина «Арго» и, не прощаясь, удалился.
Ясон отыскал Сонтхи и убедился, что художник, хотя и вымотался за вечер, пребывает в отличном настроении. Джеймса, агента Сонтхи, распирало от гордости, но он напустил на себя равнодушный вид, сдержанно похлопал владельца «Арго» по спине и ограничился коротким «Неплохо, неплохо».
Ясон провожал расходящихся гостей, слушая благодарности и стараясь не особенно повторяться в ответных репликах. Наконец он остался один в пустом холле и стоял, сложив руки на груди и прислушиваясь к звукам галереи. Звякала пустая посуда, переговаривались официанты. По паркету уверенно простучали каблуки.
– Все в порядке, шеф? – спросила Джанис.
Ясон кивнул и открыл глаза. Девушка оперлась на стойку, сняла туфлю и засунула ногу в приготовленную красную кроссовку. Не глядя на Ясона, махнула золотистой туфлей вправо:
– Тогда не стойте у него на пути.
Там, куда показала Джанис, в шаге от Ясона неуверенно крутился робот-пылесос.