– Это серьезно.
– Да. Планирую получить диплом экономиста-аналитика, чтобы уметь поддержать разговор, – с задумчивым видом сказал Ксавьер. – Сегодня я узнал все о закупке лабораторных крыс и их утилизации. Как выяснилось, доводит молодых бухгалтерш до истерики. Не от любви к животным, а в силу сложности учета, конечно. После обеда начну разбираться, что еще доктор Джонсон заказывала для своих экспериментов.
Ясон хмыкнул.
– У меня пока тоже ничего: проектная документация с отклонениями от плановых сроков – всё в пределах нормы. Частные скандалы. Пара драк и служебных романов. – Он взял со стола ручку с логотипом «Стерны Фармасьютикал» и стал крутить ее между пальцами. – Мизрахи склоняется к версии о шпионском ПО или устройстве.
Версандез пожал плечами:
– Это самая муторная работа: когда ищешь то-не-знаю-что, сложно предсказать, когда данных станет «достаточно».
Ясон согласно вздохнул и подытожил:
– Пожалуй, нам пора пообедать.
– Разумное предложение.
Они вышли из кабинета. Слегка отстав от Ксавьера, Ясон задержался у стола Стеллы, которая закончила разговор по коммутатору.
– Стелла, мы с утра не договорили. Так куда вы посоветуете сходить вечером?
Темные глаза раскрылись бархатной беззвездной глубиной:
– Например, в среду, господин Ховард, я бы посоветовала зайти в «Пигаль». Часов в восемь там будет живая музыка.
Коммутатор снова заголосил.
– Постараюсь последовать вашему совету, – ответил Ясон, оставляя Стеллу наедине с очередным вызовом из кабинета 514.
4Хорошие советы
Около шести Ясон спустился в курилку на третий этаж, обдумывая, как оторвать Версандеза от бухгалтерских документов, в которых тот с видимым удовольствием копался с середины дня. Рабочий день уже заканчивался, и в прозрачном кубике курилки было пусто. Ясон затянулся – с гулом включились промышленные фильтры – и выдохнул облачко, которое стремительно унеслось под потолок.
Вирт-браслет издал переливчатый звон, означавший письмо от Мизрахи. Внутри был короткий отчет по результатам анализа записей Беннингса, наблюдателя Лефевра, погибшего в лаборатории. Ничего необычного. Снова мимо.
Красный шар солнца катился к дымке на горизонте.
Дверь отворилась, и в курилку вошел Такерей в белом халате. Из кармана экзотическим букетом торчали пальцы синих резиновых перчаток. Молодой доктор вскрыл пачку сигарет, вынул оттуда одну и задумчиво оглядел курилку. Ясон достал зажигалку и чиркнул колесиком, вызывая к жизни пламя. Такерея явно удивила древняя конструкция, и он раскуривал сигарету чуть дольше нужного. Кожа на его пальцах была морщинистой и белесой: видимо, он долго работал в перчатках. По курилке поплыл запах крепкого ароматизированного табака.
Сначала молчали. Когда, в очередной раз затянувшись, Такерей презрительно взглянул на сигарету, как на обманщицу, Ясон спросил:
– Не берет?
– Я не курю, – с отвращением бросил Такерей. – Это так, чтобы переключиться.
– И как, получается?
– Расслабишься тут. С такими гостями, – фыркнул Такерей и затушил сигарету. – Я же знаю, кого ты и твой друг приехали проверять.
– Ммм?..
– Он из военных. Ты вечно в костюме и при белой рубашке – внутренняя безопасность. Ожидаемо: после доктора Джонсон я остался единственным кандидатом на должность руководителя этой ветки «Гаруды». Но я молод, хотя и получил докторскую степень. Почти не имею опыта руководящей работы. Проверяете, как я справляюсь?
– И как ты справляешься? – поинтересовался Ясон.
– Не сплю ночами, не ем нормально – и всё ради того, чтобы быстро разобраться в ее материалах. Я воспроизвел всю цепочку опытов последнего месяца и на днях смогу перейти к завершающим тестам опытных образцов и синтезу того самого материала, который доктор Джонсон отослала из Йози[25]. – Слово «доктор» он произносил с особым уважением. – Справлюсь, не сомневайся. Мне нужно только время.
Такерею отчаянно хотелось поговорить, но с подчиненными он не мог позволить себе даже оттенка неуверенности. Этим стоило воспользоваться.
– Почему тебе приходится повторять опыты?
– Доктор Джонсон никому не рассказывала о всей работе в целом: мы видели только куски картины. Это был ее способ защитить свои секреты. В результате мне приходится заполнять лакуны самостоятельно. Надо сказать, это не так просто сделать, даже зная, каким должен быть конечный результат.
Такерей переминался с ноги на ногу. Ясон закурил еще одну сигарету и выпустил струю дыма в сторону. Сказал:
– Она была гением.
– О, да. Гением. И редкой стервой к тому же. Знаешь, почему она отослала меня в тот день домой?
Ясон пожал плечами и махнул рукой, предлагая доктору продолжить.
– Это был суперважный день. Клеточный материал наконец достиг возраста, при котором мы могли провести эксперимент по импринтингу и скорости реакции. Накануне я не дописал один отчет по синтезу, и она жутко разозлилась. Я, конечно, делал его не первую неделю, но ценности особой в этой бумажке не было. А у доктора Джонсон был просто пунктик на незаконченные отчеты – она их ненавидела.
Такерей резко махнул рукой. Сигаретная пачка, которую он ненадежно пристроил поверх букета перчаток, шлепнулась на пол. Ученый раздраженно зашипел, поднял ее и швырнул в утилизатор, а потом продолжил:
– В общем, захожу я к ней утром, она спрашивает, где отчет, и начинает беситься. Я говорю, что ей без меня не справиться, что я лучше всех в работе с образцами, а отчет я потом допишу. Тут она покрывается красными пятнами, заявляет, что я неорганизованный тупица, аннулирует мой пропуск в лабу, говорит, чтобы без отчета я не появлялся, и уходит. Я разозлился, конечно. Вернулся в свой кабинет, разбил что-то и сел писать. А потом оказалось, что доктор Джонсон аннулировала мой пропуск в иной мир. На какое-то время.
Такерей нервно хихикнул.
– Прямо чудесное спасение, – прокомментировал Ясон.
– И не говори, Ховард. Правда, я почти две… – Он помахал пальцами перед лицом Ясона. – …две недели восстанавливал права доступа, потому что доктор Джонсон, как выяснилось, умудрилась заблокировать доступ не только в лабу, но и к базам данных. Такой вот побочный эффект убийства.
– Это было убийство, ты считаешь? – Ясон стряхнул пепел и снова посмотрел на красное солнце, которое почти исчезло за горизонтом.
В полумраке белки глаз Такерея блестели на темном лице.
– Да, и чертовски хорошее. Накрыли почти всю команду.
– Но ты выжил.
Такерей замолк, потом погрозил Ясону пальцем:
– Эй, я понял. Опять думаешь, что я не справлюсь.
– Мне интересно, как ты себя чувствуешь.
Такерей посерьезнел.
– Хочешь правду? Вот она: стараюсь об этом не думать. Первые дни мне снилось, что я тоже заперт в этой комнате и не могу выбраться. Все казалось таким реальным… Просыпался от собственного крика. Потом думал, что если бы не убийство, я бы мог оказаться на улице, если бы доктор Джонсон захотела. А теперь я очень дорого сто́ю. Может, СФ приставит ко мне охрану на случай, если какая-нибудь корпорация захочет меня выкрасть.
– Вот как?
– Конечно. Они, – он многозначительно показал пальцем вверх, – убили всех свидетелей, всех, кто знал результаты опыта с образцом в тот день. То, что один из образцов был отправлен в другой офис «Стерны», – счастливая случайность. Думаю, шпионы «Зодиака» теперь локти кусают и готовы пойти на все, чтобы хоть одним глазком на них посмотреть.
– Что такого особенного было в этих образцах?
Такерей одарил Ясона усталым взглядом матери-одиночки, которой предстоит объяснить детям идею квантового бессмертия. Сделав поправку на статус собеседника, молодой исследователь решил попробовать:
– Доктор Джонсон пыталась добиться оптимальной скорости нервных реакций для взаимодействия с интерфейсом компьютерной системы. – Такерей теперь говорил медленнее, подбирая слова. – Знаешь что-нибудь про сальтаторное поведение?
Ясон покачал головой. Его собеседник завис, как допотопный компьютер, а потом дернулся и продолжил уже в обычном темпе:
– Ну и черт с ним. В общем, мы делали крысам уколы, которые повышали проводимость нервных волокон. Получилось. В Шэньчжэнь улетел препарат и эталонные клетки. Доктор Джонсон написала на пакете: «Готов к испытаниям» – значит, что она была абсолютно уверена в возможности испытаний на людях. А почему – я не узнаю, пока не смогу восстановить ее опыт. А для этого мне придется потрудиться. Очередная бессонная ночь…
Такерей в задумчивости смотрел, как Ясон отправляет вторую сигарету в мусоросборник.
– Тебе помогает?
– Не так, как ты думаешь, – ответил он.
Такерей засунул руки в карманы халата, смяв синие пальцы резиновых перчаток.
– Лайт пробовал? – спросил он.
Лайт улучшает настроение. Хайтек дает энергию. Хард меняет мир. Эту считалочку Ясон знал не понаслышке и опробовал. Именно в таком порядке.
Он ответил:
– Лайт даст эйфорию, а работу мозга замедлит.
– Хард?
– Если ты не хочешь работать головой – тогда, может, сразу гильотина? Дешевле однозначно, – с серьезным видом предложил Ясон.
– У нас ходят слухи про новую наркоту – дает невероятный прилив сил, повышенную работоспособность и ясность мышления. Говорят, очередная военная разработка, просочившаяся в народ.
– Сон. Сон и секс: ничего надежнее военные еще не придумали.
Такерей недоверчиво глянул на Ясона:
– Откуда такая мудрая банальность, старик? Легко говорить: твоя жизнь от результатов всего происходящего не зависит. Ты как будто тут в игрушки играешь!
– Куда мне до вас, гениев?.. – протянул Ясон, глядя на отсветы расплавившегося солнца. – Тем не менее я собираюсь последовать как минимум одному своему мудрому совету уже сегодня.
Под потолком зажужжали, разгораясь, лампы.
– Не ведись на Стеллу, – вдруг сказал Такерей. В электрическом свете он казался еще более уставшим, смуглая кожа приобрела нездоровый сероватый оттенок. – Она мутила со мной только потому, что у меня были перспективы. А после очередной моей ссоры с доктором Джонсон послала к черту. Решила, что перспектив больше нет.