– Рожу свою бережет, – хмыкнул Мороз, который, в отличие от меня, удовлетворившейся чаем с чизкейком, заказал полноценный обед из четырех блюд.
Все же для меня, как для человека, привыкшего питаться исключительно в женском обществе (а на работе и дома мужчины случались крайне редко), наблюдать столь здоровый аппетит было непривычно.
– Кто ты такой? – спросила я вовсе не из-за количества еды, и Никита это прекрасно понял.
– Считай, что частный сыщик.
– Неправда! – ляпнула тут же. – Как предприниматель ты не зарегистрирован.
– А ты, значит, интересовалась, – прищурился Мороз. – Молодец, растешь над собой.
– Хотелось бы знать, с кем судьба свела, – призналась, растерявшись от внезапно полученной похвалы.
– Я и ответил. Не моя проблема, что ответ тебе не пришелся по вкусу, – мужчина равнодушно пожал плечами и сосредоточился на еде.
А я пожалела, что не осталась хоть на минуту наедине с Панфиловым, тот уж точно в курсе, что за птица этот Никита.
«Что ж, впредь буду хитрее» – упрямо решила я вывести квартиранта на чистую воду и ненадолго отстала от мужчины, вплотную занявшись десертом, который, к слову, оказался чудо как хорош.
Когда количество тарелок вокруг Мороза значительно сократилось, я рассудила, что тот достаточно подобрел, и вновь пристала с вопросами. Все же хотелось внести ясность в услышанное от Панфилова. Зайти решила издалека:
– Значит, деньги украла сестра хозяина, которая снимала у нас квартиру и чьи вещи мы с мамой собрали и отвезли в агентство?
– Да, – любезно подтвердил Ник, хоть и был краток.
– А он кто такой, этот хозяин, раз у него столько денег и инкассация? Банкир что ли? – пыталась я идти логическим путем.
Как выяснилось, одной логики бывает недостаточно, нужны еще и сведения. Мороз сперва поржал, но потом сжалился и просветил:
– У него игорный бизнес. Легальные точки принимают ставки на спорт, нелегальные работают по принципу казино: от простых автоматов для работяг до закрытых игорных залов для избранных. Так же имеется ипподром для скачек.
Информация не порадовала. Я наморщила лоб, прикидывая, каковы шансы выйти из этой пахнущей криминалом истории без потерь, или на худой конец с минимальными. Никита все то время, что я осмысливала ситуацию, в которую умудрилась попасть, внимательно следил за реакцией. И видимо, получив от моей живой до неприличия мимики, что хотел, удовлетворенно хмыкнул.
– Ладно, моего согласия никто не спрашивал, а ты-то с какой стати в этом участвуешь? – недоумевала я.
– Работа такая, – равнодушно пояснил мужчина, не отвлекаясь от салата, который почему-то оставил напоследок. – К тому же мне за нее неплохо платят.
«Ну, это ты поскромничал» – решила я про себя, потому что это ж сколько надо человеку платить, чтобы он отыскал целую кучу наличных и, не терзаясь сомнениями, вернул ее законному (хотя в нашем случае – не очень) владельцу?
– Не понимаю, если тебя нанял хозяин денег, почему ты не мог просто допросить этого Панфилова прямо на рабочем месте? К чему эти сложности?
– И как бы я тогда понял, кто чем дышит? Разговаривать с этими ребятами нужно в максимально стрессовых для них ситуациях. КПД получается в разы выше. В общем, предоставь мне делать свое дело, а сама займись своим, например, подумай, куда могла податься Снегирева, потому что все более-менее логичные варианты я уже отработал. Для этого тебе придется вспомнить все Юлины вещи, которые ты собирала или видела на квартире. Так что в следующий раз, когда приспичит задавать мне вопросы, покопайся лучше в памяти.
– Надо же, такой крутой спец, а обои мне бесплатно клеил, – решила я не остаться в долгу.
– Не беспокойся, я включу это в счет к Адамовичу, – подмигнул Мороз, умудрившись-таки оставить последнее слово за собой.
Про то, что Адамович, он же Адамыч, он же шеф, уточнять благоразумно не стала, и без того все было понятно. Покончив с обедом, Ник сопроводил меня домой посредством такси и велел на прощание не очень-то расслабляться и ждать звонка.
Глава 8
Остаток дня я пребывала в прекрасном настроении – одной проблемой на мою голову меньше, имеется в виду славная парочка Серега-Женек. От облегчения наготовила столько, что в холодильник еле влезло, еще и на уборку силы остались.
На следующий день Мороз так и не позвонил, поэтому я вяло жевала котлеты, попутно составляя список вещей Снегиревой. Даже завела для этого специальную тетрадь, буду хранить ее в бабушкином секретере. Однако порадовать Никиту результат, на мой взгляд, никак не мог. Ну, какой, скажите, прок ему от марки туши, которой пользовалась Юлия? Духи вот еще вспомнила – на мой вкус чересчур приторные, хоть и не из дешевых, прямо как у директорши фирмы, в которой я работала. Всегда содрогалась, проходя мимо ее кабинета. Одежда вся брендовая. И не могу сказать, что рассматривала пристально каждую шмотку, но те ярлыки, что попадались на глаза, говорили сами за себя. В общем, стандартный набор женского барахла: шмотки, косметика, предметы обихода. Хоть все и на порядок дороже, чем у меня. Книги с журналами она, похоже, не читала, либо предпочитала исключительно электронный формат. Телефон, компьютер или планшет отсутствовали. И как что-то из этого могло даже не рассказать, а, пускай туманно, намекнуть, куда подевалась девушка, я не представляла. Но продолжала составлять список, потому что с Морозом как в армии – проще выполнить приказ, чем искать в нем логику или – и того хуже – пытаться доказать ее отсутствие.
В обед позвонила мама, и мы проболтали минут двадцать. Говорила в основном, она, ибо я была еще в своем уме и новостями радовать родительницу не спешила. Потому кратко поведала, что все хорошо, упомянула про новые обои. Мать похвалила и принялась упоительно вещать про достопримечательности Парижа и про то, что весной я обязательно должна взять отпуск (про увольнение я так и не сказала) и их посетить, она накидает примерный план. Я вяло поддакивала, про себя мечтая до весны дожить невредимой и позабыть о сегодняшних приключениях с той же легкостью, что и о работе в бухгалтерии. Почувствовав, что я в разговоре участвую постольку поскольку, мама распрощалась, передав привет от муженька и пообещав позвонить через неделю. Об их возвращении речи не шло, что порадовало даже больше, чем разговор с самым близким человеком.
Вечер провела в печальных размышлениях на тему одиночества и общей неустроенности, про поджимающие годы там тоже было. Потому как в виду наличия у мамы Олега Петровича, я плавно сошла с ее орбиты, уступив место более подходящему спутнику. Оно и правильно. Теперь осталось последовать примеру старших и навести порядок в своем близком окружении.
Спуститься в магазин за красным сухим не решилась – мало ли кто еще мог по мою душу объявиться на ночь глядя, в квартире за запертой дверью как-то надежнее. Да и, будь у меня бутылка вина, наверняка бы расплакалась от жалости к своей нелегкой доле. Так что скрашивать вечер пришлось чашечкой чая, ромашкового – для успокоения.
В общем, когда на следующий день позвонил Ник, обрадовалась ему как родному.
– Мне нужно уехать на пару дней из города, что выберешь: мою компанию или торчать дома, под защитой родных стен?
– Э-м-м, и тебе с добрым утром, Мороз. Куда хоть ехать предлагаешь? – вот так сходу дать ответ было трудновато, хотя вышеупомянутые родные стены за пару дней успели набить такую оскомину, что склонялась я скорее к какой-никакой компании, нежели к продолжительному созерцанию обоев, пускай и новых.
– А тебе есть разница? – хмыкнул тот, но пояснил: – В родной город Снегиревой, часов пять на машине в одну сторону.
– Пять часов наедине с тобой – то еще испытание…
– Я так и подумал, пакуй чемодан, в три буду у тебя, – заявил Ник и повесил трубку.
И то ли он чересчур самонадеян, то ли видит меня насквозь – решить я так и не смогла. Сумку собрала минут за двадцать, а оставшееся время маялась от скуки. Полкастрюли несъеденных котлет было жаль, поэтому плюнула на возможные издевки со стороны Мороза и собрала еще пакет с провизией – не пропадать же еде, в конце концов!
Никита, как и обещал, объявился ровно в три, без слов подхватил сумки и сопроводил меня до машины. У подъезда нас ждал, блестя наполированными боками, «Порше» с номерами, которые не получишь за деньги – только по большой и чистой дружбе, с кем надо естественно.
– Чтоб поменьше на дороге приставали, у Адамовича одолжил, – на мой вопросительный взгляд пояснил Мороз.
– А мы ее точно твоему Алибабаевичу не испортим? – не спешила я садиться в представителя элиты автопрома.
– Надеюсь, ничего такого, с чем не справилась бы химчистка, – подмигнул мужчина и первым забрался в салон.
Как-либо трактовать его слова не стала, потому что там до такого додуматься можно… Вместо этого аккуратно залезла внутрь автомобиля, отсвечивать столбом посреди двора совсем не хотелось. До самого выезда из города я чувствовала себя довольно скованно, но спустя время удалось-таки расслабиться, тем более что Мороз напряженным совсем не выглядел.
– Чем это так пахнет? – принюхался он.
– Котлетами, – призналась убитым голосом.
Мороз заржал в голос:
– Тебя в дорогу бабушкина приятельница собирала? Пирожков случаем не положила? Я с мясом люблю.
– А что, надо было оставить продукты, чтобы протухли? – надулась я. – Не хочешь, не ешь.
Никита продолжил ржать, я демонстративно прибавила громкости на радио. Да где он еще домашних котлет попробует? С его-то образом жизни! Ехать в «Порше» было одно удовольствие, так что хватило меня где-то на час с небольшим бойкота, потом любопытство взяло свое, и я по доброй традиции пристала к Морозу:
– Адамович – это хозяин денег, тот, на кого ты работаешь?
– Ага.
– Почему тогда его сестра Снегирева? Или Адамович – это кличка?
– Снегирева уже успела замужем побывать, отсюда и фамилия. Не удивлюсь, если в основном из-за фамилии она это и сделала, потому что разбежались они с муженьком на удивление быстро.