ом по случаю.
– У тебя в гардеробе нет костюма? Ни за что не поверю, – удивилась я.
– Не в этом городе, – прозвучал добавивший загадок ответ.
Оставшееся до вечера время я потратила на сборы, хорошо хоть маникюр был свежий, а то ведь могла и не успеть. Чем занимал себя Мороз, даже не заметила.
– Хороший выбор, – оценил Ник, когда я предстала перед ним во всей красе.
Серебристого цвета платье облегало сверху и свободно струилось по ногам, заканчиваясь чуть ниже колен, лодочки в тон делали меня сантиметров на восемь выше, а завитые и заколотые сзади локоны – утонченной. Сам же Никита выглядел непривычно в строгом костюме с галстуком-бабочкой и в щегольских ботинках. Массивные часы на запястье открыли во мне неожиданное свойство – оказывается, я прихожу в полный восторг от хронометров, стоимостью с иномарку.
Добирались до места на такси, ибо таковы были условия для всех гостей без исключения. Что, в общем-то, не лишено логики: характер мероприятия не вполне законный, а, следовательно, нечего привлекать лишнее внимание скоплением автомобилей. Ну, это я так рассудила, а как было на самом деле, оставалось только догадываться. Место, где проходили бои, было расположено в одном из промышленных районов на самой окраине города. Мы высадились под фонарем возле бетонного забора с табличкой, на которой было написано «28 «М», что бы это ни означало. Мороз нажал на кнопку звонка три условных раза, и металлическая дверь, что была рядом, бесшумно распахнулась, являя охранника, одетого в черный «тотал лук». Я поежилась – сентябрьским вечером в платье из тонкой материи было прохладно, оставалось надеяться, что в помещении будет теплее. Прошлогоднее пальто, как и косуху, я накинуть не решилась.
Никита в это время поведал секьюрити свою фамилию, тот сверился со списком, кивнул и с неизменно-каменным выражением лица пригласил нас внутрь. Метрах в пятидесяти от забора, что мы миновали, стояло здание склада, где, судя по кучке курящих мужчин у входа, одетых в том же стиле, что и Ник, должно было состояться столь важное в рамках города мероприятие.
– Богачи, наверное, в восторге, – шепнула я Морозу. – Такой экстрим.
– Уверен, что так, – Никита пристроил мою руку на свой локоть и неспешным шагом повел ко входу в здание.
Что могу сказать, прикасаться к нему было непривычно. Одно дело – пикироваться с Ником развлечения ради, и совсем другое – вот так вот вышагивать под луной в парадных одеждах. На улице стояла тишина, что заставляло задуматься: то ли Мирзоев с Мамаевым разорились на приличную шумоизоляцию, то ли внутри ровным счетом ничего не происходило. При входе на склад охрана еще раз проверила наличие наших имен в списке, потом мою сумочку. Завершил досмотр металлоискатель.
– Проходите, – посторонился секьюрити. – Фото- и видеосъемка у нас запрещены. Хорошего вечера.
Небольшим коридором мы прошли до двойных дверей, за которыми находилось просторное помещение, размерами примерно с два спортивных зала. С одной стороны был организован прием ставок, для чего на стене возле стола с непримечательным служащим были развешаны портреты спортсменов. Вместо имени под изображением каждого была написана кличка, так что кем в обычной жизни являлись Кувалда или тот же Летучий змей оставалось только догадываться. От себя могу сказать, что особой фантазией бойцы в этом плане не отличались. Порадовал разве что Золотой дракон, и то только потому, что так назывался псевдокитайский бальзам, который пила моя бабушка и искренне верила, что он фундаментально ее оздоравливает.
Ставки были обязательным условием, поэтому Мороз, к сей забаве оставшись равнодушным, выбор бойца любезно предоставил мне. Из череды лиц, в разных пропорциях украшенных бородами, всякой степени перебитыми носами и шрамами на бровях, выбрала одно, показавшееся наиболее интеллигентным. «Самсон» было написано под фотографией, сразу видно – человек начитанный. На него-то, голубчика, и поставил Ник под хруст моей отваливающейся челюсти аж десять тысяч Алибабаевских «зеленых».
– Он же явно продует, – промычала я, намекая на неуместность столь высокой денежной оценки.
– Дадим человеку шанс, – не прислушался Мороз и потянул меня вбок.
Неподалеку от зоны, отвечающей за финансовые вопросы, был разбит фуршет. Женщины в нарядных платьях, хоть их и было значительно меньше, чем мужчин, топтались возле столиков. У каждой второй в руке был бокал с шампанским, а в ушах бриллианты, не удивлюсь, если стоимостью с мою квартиру. Мужчины кучковались по интересам, также не брезгуя напитками и едой. То тут, то там среди гостей сновали секьюрити с выдающимися бицепсами и каменными лицами. Об их трудовом кредо весьма однозначно сообщали надписи на черных рубашках и специальные гарнитуры на одно ухо.
– А мне можно? – на всякий случай поинтересовалась я, имея в виду, конечно же, игристое.
– Развлекайся, – разрешил Мороз и повел к столикам.
Внимание на нас обращали. То ли потому, что мы явились последними, то ли из-за того, что являлись чужаками для этой тесной, сложившейся компании. Мужчины смотрели на нас (читай – на Мороза) почему-то с подозрением и общим неодобрением во взгляде, женщины – с интересом. Пригляделась к спутнику повнимательнее: может, я чего не заметила в нем. Да нет, Мороз как Мороз, те же удивительно голубые глаза-лазеры, слегка поджатые губы и осанка уверенного в себе человека.
Никита, одной рукой придерживая меня за талию, другой умудрялся таскать тарталетки, начиненные деликатесами. Некоторые на вид были настолько далеки от привычной мне пищи, что я даже пробовать их не рискнула. Алкоголем мой спутник, в отличие от меня, не заинтересовался. В свою же защиту могу сказать – две свободных руки в арсенале и соответствующее настроение практически лишили меня выбора.
Спустя минут двадцать неприметный человечек в костюме пригласил гостей занять места, согласно купленным, и толпа потихоньку начала перетекать в сторону основного действа. Не могу сказать, что расставленные в несколько рядов вокруг ринга кресла потрясали комфортом, но и характер мероприятия не обещал особых удобств. Отдельной строкой порадовало то, что пятые точки богачей страдали точно так же, как и моя собственная, рабоче-крестьянская.
Ближе всех к рингу сидели два темноволосых мужчины с одинаково суровыми лицами, из чего я сделала вывод, что приметная парочка – и есть Мамаев с Мирзоевым, ради встречи с которыми мы и явились на этот праздник жизни для избранных. Левую щеку одного из них пересекал старый шрам, от чего мужчина смотрелся суровее товарища. Каким образом Никита собрался говорить с этими двумя насчет Панфилова, я, если быть честной, не представляла.
– Да-а-а-мы и господа, – задорно начал Коля, разодетый в бордовый костюм с желтой бабочкой и белоснежную рубашку, после того, как все зрители расселись. – Мы приветствуем вас на нашем турнире…
– Кажется это они, – сочла я момент подходящим, и зашептала Никите на ухо.
Судя по недовольным взглядам соседей и тычку в бок от Мороза, рассудила я неверно, поэтому сочла за благо помолчать, хоть пузырьки игристого и бурлили озорно в крови, так и подмывая выкинуть что-нибудь эдакое.
На предварительный бой вечера вышли два спортсмена хилого, как я определила для себя, телосложения. Оба в шортах, руки чем-то замотаны, во рту у каждого капа. В зрелищности предстоящего действа я поначалу засомневалась, но через минуту уже готова была взять свои слова обратно. Перед самым боем я ждала чего-то наподобие словесного поединка с обязательным упоминанием матушки соперника, как это показывали в рестлинге по телевизору, но как только удар гонга обозначил начало боя, в зале наступила тишина, а спортсмены закружили по рингу, примеряясь друг к другу. После первых пробных махов руками и пары тычков ногами спортсмены заскакали по рингу как кузнечики, то сближаясь, то расходясь на расстояние с метр.
– Давай, с-с-сука! – не выдержал кто-то из зала.
– Давай, Косматый! – гаркнула я вопреки здравому смыслу и бодро выкинула вверх кулак, решив приобщиться к местной культуре, а заодно и приободрить волосатого бойца.
– Ты что творишь? – возмущенно зашипел мне на ухо Мороз, явно не оценивший рвения, после того, как зажал мой рот ладонью. Видимо с той целью, чтобы я еще кого-нибудь ненароком не приободрила.
Поскольку ладонь была такого размера, что перекрывала не только рот, но и нос, очень скоро я замычала и задергалась в попытке глотнуть хоть капельку воздуха. До Никиты, наконец, дошло, и он чуть сдвинул ладонь, освобождая мне дыхательные пути. Я с шумом сделала вдох.
На ринге тем временем ситуация накалялась, Косматый, за которого я так рьяно болела, был зажат в угол и уже который раз получал по голове. Не думаю, что это шло ему на пользу. Толпа начала потихоньку оживляться, раздался одобрительный гул и вялые аплодисменты. Я закрутила головой в поисках рефери: когда уже он остановит разбушевавшегося спортсмена. Судьи, однако, нигде не обнаружилось, зато противник Косматого разошелся не на шутку и принялся душить соперника. Мороз продолжал ненавязчиво держать мой рот закрытым, словно для нас это было в порядке вещей. Расспросить о происходящем на ринге я по понятной причине не могла, оставалось послушно сидеть и ждать развития событий.
Оказалось что, раундов в боях предусмотрено не было, спортсмены дрались до победного, а именно: либо соперник сдавался, либо уже не мог встать и продолжить поединок. Но первое, как выяснилось впоследствии, не приветствовалось и напрямую влияло на гонорар бойца.
Первый бой закончился безоговорочным проигрышем Косматого по причине острой нехватки кислорода, я даже почувствовала с ним некую общность. Ринганонсер, он же Коля, принялся поздравлять победителя, потрясая в воздухе его худощавой рукой, а серьезные ребята в черной униформе в это время на носилках куда-то несли проигравшего, надеюсь, что в медпункт. Еще один человек шустро протирал ринг от крови. От внезапного осознания, где на самом деле оказалась, мне слегка подурнело.