– А расписки-то нашел? – через какое-то время поинтересовалась я.
– Да хрен с ними, с расписками. И на Снегиреву плевать, как я уже сказал Адамовичу, я больше не собираюсь заниматься этим делом.
Я затихла, переваривая то, что услышала. Получается, что с поисками, не без моего косвенного участия, покончено, свобода от навязанных обязательств машет флагом и маячит на горизонте, но радости как таковой нет. Я даже не знаю, из нашего ли Никита города. Собственно, я вообще ничего о нем не знаю, кроме того, что из напитков он предпочитает кофе. Прекрасно сложен, обладает удивительными голубыми глазами-лазерами, всегда держит слово, и с ним можно не бояться в любой передряге. Ах да, еще совсем не умеет производить приятное впечатление при первой встрече.
Мороз, пока я предавалась печальным раздумьям, времени зря не терял: начал с легких поглаживаний спины, и вот я уже ощущаю, как он медленно и тягуче целует меня в шею. Мурашки тут же собрались в табуны и поскакали по спине, а в животе появилось чувство, будто я лечу с самой высокой американской горки на свете. Его поцелуи были прекрасны и умелы, и я не уверена, что испытывала в жизни что-то лучше. Ник что-то шептал о том, какое я чудо, плавно перемещая нас на диван. Когда и как я потеряла штаны и майку, заметить не успела. Мороз тоже лишился футболки, и, кажется, это явилось моих рук делом.
Лишь одна настойчивая мысль мешала расслабиться окончательно, поэтому я, задыхаясь, спросила:
– Когда ты уезжаешь?
– Не знаю, через пару дней, а что? – на беду оказался предельно честен Мороз. Ну что ему стоило соврать? Внутри передернуло, словно от электрического разряда.
– Значит, ты все-таки не отсюда, – кивнула я самой себе и отстранилась.
Никита схватился за переносицу.
– Даш…
– Нет, все в порядке, я тебя не виню. Просто я так не могу, – выдохнула я, чувствуя себя полной дурой, еще и старомодной в придачу.
Ник помолчал, затем кивнул, поднял свою футболку с пола, надел ее на меня и крепко прижал к себе.
– Знаешь, кажется, ты – лучшее, что случалось со мной за последние годы, – тихо признался мужчина и потерся щекой о мою макушку.
Потом выдохнул, поцеловал меня в нос и поднялся с дивана. Я же, наоборот, свернулась калачиком и уткнулась в спинку. Спустя какое-то время захлопнулась входная дверь, а я узнала, с каким звуком разбивается мое сердце.
Остаток дня я разрешила себе горевать по несбывшемуся, дабы начать новую жизнь, как водится, с понедельника. В таком состоянии все равно ничего путного сделать бы не удалось, а так хоть отдам должное собственному горю. Тем более что психолог из Инстаграма именно так поступать и советует. Бутылка вина, парочка мелодрам, которым я, впрочем, мало уделила внимания, и еда из доставки оказались верными помощниками. Ближе к ночи звонила мама, но разговаривать, не начиная тут же рыдать или икать, я не могла. Следует признать, бестолковая любовь у меня приключилась, что, в общем-то, не выбивается из общей канвы всей моей жизни. Влюбиться-то я влюбилась, да вот беда – с любимым оказалось не по пути. Не нужна ему боевая подруга, да и я, если честно, совсем не гожусь на роль Никиты.
Глава 18
Утро началось с легкой головной боли, дикого желания пить и никогда не начинать ничего нового по понедельникам. Про отражение в зеркале так и вовсе молчу. Примерно к полудню, когда я почти убедила себя в том, что новая жизнь никому не дается даром, а значит, сегодняшние страдания скорее закономерны, на телефон пришло сообщение. Мороз просил впустить очередного курьера и предупреждал, что это от него. Из телефона-то его номер еще вчера удалила, да как его вытравишь из памяти?
Буквально через несколько минут раздался звонок. Приятный молодой человек передал мне запечатанную коробку и изящный букет цветов. Внутри коробки лежали ключи, как от этой квартиры, так и от квартиры на улице Мира, перцовый баллончик и записка, написанная ЕГО почерком:
«Я буду приглядывать».
Слезы опять навернулись на глаза, но я зажмурилась изо всех сил – негоже отказываться от намеченных планов, иначе следующего понедельника придется ждать аж целую неделю. Поэтому, как следует продышавшись и победив нахлынувшие вновь эмоции, заставила себя шевелиться. Заниматься хоть чем-нибудь, лишь бы не сидеть без дела и не давать норовистым мыслям спуску.
Первым делом позвонила в агентство, попросила опять выставить квартиру для аренды. Хоть Никита и оплатил проживание на несколько месяцев вперед, неизвестно, когда еще я выйду на работу, а в одиночку жить нынче дорого. Да и к Алибабаевским миллионам доступ теперь закрыт, так что больше никаких безделушек на заправках. Хотя, а что там делать-то, на заправках? Бензин мне теперь и даром не нужен.
Пока мысли не убежали в совсем уж нежелательную сторону, придумала сходить в магазин и переключилась на список продуктов. По пути в супермаркет заставляла себя концентрироваться на приятном: на свежести и особой пряности осеннего воздуха, и пришла к выводу, что в принципе терпимо, если не позволять себе думать о чем-то, помимо насущных дел.
О, сколько всего можно придумать современной девушке: пилатес, гимнастика для лица, депиляция сахаром, муссовые десерты. И это я еще до картин по номерам не дошла! А вещи, разложенные в шкафах по особой системе – просто чудо какое-то, даже носки отсортированы по цветам. Теперь собраться куда-либо займет считанные минуты. Осталось только придумать, куда собираться.
Единственная слабость, что я позволила себе в те дни – это футболка Мороза, что осталась на мне в тот момент, когда моя жизнь разделилась на «до» и «после». Каждый вечер я облачалась в нее вместо пижамы и, упиваясь запахом, что слабел с каждым днем, не без усилий засыпала. Иногда просыпалась в слезах и с чувством тяжелой потери, иногда спала до самого утра и просыпалась в чудесном настроении, пока непрошеные воспоминания не возвращали все на круги своя. Но хуже всего было после снов, в которых сбывались все самые глупые мечты.
В какой-то момент я даже начала отправляться спать пораньше в надежде увидеть тот самый счастливый сон. Именно после этого я поняла: повседневная суета не помогает, нужно придумать дело, которое бы действительно вдохновляло (в моем случае – помогало хотя бы не свихнуться), а в идеале еще и приносило доход. После серьезных раздумий остановилась на десертах: а что, востребовано сейчас, особых вложений не требует, а главное – в офис ходить каждое утро не надо, да и нравится мне этим заниматься. Дело мечты! Буду ее реализовывать, раз уж другой суждено так и остаться несбыточной. Тут же записалась на курсы, благо в Интернете предложений на любой вкус, кошелек и уровень подготовки.
Жизнь потихоньку входила в свою колею. Агентство делало работу хорошо, а потому через несколько дней должны были начаться просмотры квартиры на улице Мира. День у меня оказался относительно свободным, так что я решила посмотреть, в каком состоянии пребывает моя недвижимость. Иными словами, мне предстояло в первый раз после расставания с Морозом зайти в квартиру, с которой все началось.
Конец сентября выдался дождливым, я бодро вышагивала от остановки, без жалости топча подошвами грубых ботинок желтые и бордовые мокрые листья и оглядываясь через каждую пару минут. Так и не избавилась от этой привычки, памятуя об обещании в прощальной записке. Но сколько бы я ни вертела головой, ничего или никого подозрительного углядеть так и не смогла. Пару раз даже перешла дорогу на красный – и ничего. Так что, скорее всего слова в записке так и остались словами.
Почтовый ящик оказался полон, и первым делом я выпотрошила его, захватив все, что было, наверх, чтобы там уже детально рассмотреть. Квартира поражала тишиной и каким-то запустением. Ничто, кроме разве что новых обоев, не напоминало о последнем квартиранте. Даже запах, витавший в воздухе, принадлежал освежителю.
Я прошлась по комнатам – везде образцовый порядок, в шкафах пустота. Хоть сейчас новых жильцов запускай. На кухне тоже чисто, санузлы даже проверять не стала. Села за стол с охапкой макулатуры.
– Идеальный квартиросъемщик, – усмехнулась. – Оставляет порядок в квартире и полный кавардак в душе.
Как по заказу подступили слезы, но я, уже научившаяся справляться с подобными приступами, не позволила им пролиться. Вместо этого похлопала себя по щекам и принялась за почту. Из нужного был только счет за электричество, который я отложила вправо. Остальное – реклама компьютерного мастера, оконного завода и благотворительного фонда, почему-то показавшаяся мне знакомой, – отправилось налево, а следом и в мусор. Стационарный телефон, зазвонивший так внезапно и громко в пустой, нежилой квартире, заставил подпрыгнуть.
– Алло, – сняла я трубку после недолгих колебаний.
– Алло, Юлия Сергеевна?
– Д-да, – не иначе как по старой памяти подтвердила я.
– Медсестра из консультации вас беспокоит. Вы уже два приема пропустили, вас в этом месяце ждать? Или вы все же прервали беременность? Ваш ДНК-тест, кстати, пришел отрицательный, это значит, что наличие синдрома Дауна у плода маловероятно. Алло, Юлия?
– Э-э-э, я перезвоню, – только и смогла выдавить я и бросила трубку, словно та горела огнем, потом присела на банкетку, что стояла рядом с телефонной станцией.
Выходит, сбегала Снегирева уже беременной и, мало того, с подозрением на наличие лишней хромосомы у плода. Говорят, что беременные совершают странные поступки, так может из-за беспокойства о здоровье ребенка Юлии вообще голову снесло? Или она сделала подпольный аборт и умерла от кровотечения… Впрочем, дела мне до этого уже быть не должно. Я встряхнулась и отправилась погасить свет в комнатах, перед тем как покинуть квартиру. Агенту написала, что может проводить просмотры.
А весь вечер дома пыталась убедить себя не думать о сбежавшей женщине и ее нерожденном ребенке. От всей души надеялась, что та не поспешила и не сделала аборт.
А на следующий день по пути с курсов меня перехватил Адамович.