Медсестра торопливо пошла в дом.
Кирюхин придвинулся ближе. — Ты можешь рассказать, что произошло?
Я изложил ему в подробностях, всё, что смог вспомнить.
Подполковник внимательно выслушал, потом произнёс: — Похоже, действует один и тот же стрелок. Лапин, Рябов и теперь Жанна. Тот же способ. Во всех случаях стреляли в сердце, только в последнем эпизоде пуля чудом не задела жизненно важные органы. Если есть Бог, то это по его воле Жанна уцелела. Вот когда она очнётся, мы узнаем имя убийцы.
— По-твоему, если она не очнётся, мы не узнаем имя убийцы, — пробурчал я.
— Не передёргивай, — недовольно буркнул Кирюхин. — Мы ищем убийцу, делаем всё возможное, но пока безрезультатно. — Оперативная обстановка сложная, много не раскрытых. Ты же знаешь нашу работу, был в нашей шкуре.
— Прекрасно знаю, поэтому, вопреки указаниям полковника Вихрова, провожу собственное расследование.
Кирюхин криво ухмыльнулся. — Вижу, как проводишь расследование. Чуть было сам в ящик не сыграл.
— Ну, это издержки нашей профессии, — грустно изрёк я. — За последние дни я уже много шишек набил и не зря.
Брови у Кирюхина поползли вверх. — Да. Так значит, ты успешно воюешь. Поделись фактами.
— Какие факты? — спросил я. — Одни лишь предположения. Нет не единого факта, реально указывающего на убийцу.
— А найденные в доме Богданова джинсы, служебное удостоверение и мобильник Фёдора? — поинтересовался Кирюхин.
— Значит, прочитал мой рапорт.
— Да, Мария мне предоставила рапорт и вещи, — сказал подполковник.
— Ну, хорошо, — Вздохнул я. — Придётся тебе рассказать всё остальное.
В течение нескольких минут мне пришлось изложить ему дополнительную информацию. О голубом бриллианте я умышленно умолчал, зная, что вся информация по любому ляжет на стол полковнику. Мне не хотелось, чтобы Вихров об этом знал.
Кирюхин выслушал внимательно. — Ладно, о портсигаре, который вернулся к своему владельцу, я забываю, — проговорил он. — Но джинсы, служебное удостоверение и мобильник Фёдора, это вещественные доказательства, которые я приобщил к уголовному делу.
На веранде появилсь медсестра, в руках она держала стакан. Я взял стакан и жадно выпил холодную воду. Через минуту мне стало немного легче. Я с грустью посмотрел на подполковника.
Кирюхин обнадеживающе улыбнулся. — Не вижу энтузиазма в твоих глазах, — бодро произнёс он.
Я попытался улыбнуться, но улыбка получилась жалкая, вымученная.
— Тебе нужно хорошенько выспаться, — сказал он, вставая. — Пошли в машину. Я довезу тебя до дома.
Я с трудом встал и двинулся следом за Кирюхиным. Когда мы подошли к машине я спросил: — Ты сообщил Раисе Марковне, что в её дочь стреляли.
— Да, она уже в больнице, подняла на ноги всех медицинских светил.
Кирюхин сел за руль, я осторожно опустился на переднее пассажирское сиденье. Шевроле-Нива медленно тронулась с места и покатила по узкой бетонной дороге. Пропетляв по деревенским улочкам, мы, наконец, выехали на шоссе.
Кирюхин задумчиво смотрел на дорогу, а когда мы остановились перед красным светофором, медленно перевёл взгляд на меня.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.
— Немного лучше.
— Ну, тогда выслушай ещё одну неприятную новость.
Я с удивлением посмотрел на него. Кирюхин спросил: — Где Фомин?
Я не ожидал от него, что он знает Фомина.
— Ты имеешь в виду Влада Фомина?
— Да. Где он?
— Уехал в командировку.
— Куда именно и что он там делает? — спросил он и тронулся с места на зелёный сигнал светофора.
— Он должен был съездить в "Марьино" проверить подноготную Астахова, — сказал я. — А что произошло?
— Он мёртв.
Меня пробила дрожь. Кожа покрылась мурашками.
— Фомин мёртв?
— Да. Его выловили из большого пруда в "Марьино", — сообщил Кирюхин, уставившись в дорожное полотно. — У него на голове большая гематома. Похоже, его прежде ударили чем-то тяжёлым, а затем сбросили в воду. Местные эксперты сделали заключение, что он умер вчера около одиннадцати вечера.
Мы подъехали к моему дому. Я вышел из автомобиля и остановился возле калитки. Кирюхин махнул мне на прощание рукой и поехал. Я стоял, дышал свежим воздухом и взглядом провожал удаляющуюся машину.
Я пошёл домой, разделся, принял душ, приготовил крепкий кофе и сел в своё любимое кресло.
Фёдор, Рябов, Жанна и теперь Фомин. Мир сошёл с ума. Раскрыть эти преступления для меня стало делом чести.
Внезапно позвонили в дверь. Я чуть не захлебнулся кофе. Меня внезапно охватило чувство тревоги. Я взглянул на часы, было без пяти девять вечера. Странно, я никого не ждал. Я подошёл к входным дверям и взглянул в монитор цветного видеодомофона. Возле входа на веранду стояла женщина. Я пригляделся и узнал в ней своего секретаря Миллер. Я открыл входную дверь: — Входи, Мария.
Она вошла в дом.
— Что-нибудь случилось? — спросил я, возвращаясь к своему креслу.
— Я узнала о происшествии от Кирюхина, — произнесла она. — Вот решила тебя навестить. Помочь. Может нужно чего-нибудь.
— Спасибо, Мария, у меня есть всё, — сказал я. — Проходи, присаживайся. Будешь кофе?
Она утвердительно кивнула.
Я поднялся, чтобы обслужить гостью. Она запротестовала.
— Сиди, сиди, я сама приготовлю, — торопливо проговорила она, сходила на кухню и через минуту пришла с наполненной чашечкой. Мария тут же опустилась в кресло напротив.
— Я волновалась, звонила тебе, но телефон не отвечал, — пояснила она своё беспокойство.
— Возможно, в телефоне опять сел аккумулятор, — пробубнил я. — Периодически забываю зарядить.
— Расскажи. Как всё произошло?
Я подробно изложил все перипетии, которые со мной произошли за сегодняшний день.
Мария внимательно слушала и наблюдала за мной. Её взгляд был тревожен и мрачен, брови наморщены.
— Что ты намерен предпринять?
Я встал, поскрёб затылок и рассеянно вымолвил: — Пока не решил. Нужен мозговой штурм. А у меня болит голова.
— Тебе нужно лечь в постель.
— Наверное, ты права, — согласился я. — Завтра мне нужно ехать в "Марьино", чтобы опознать Фомина.
— Я категорически против твоей поездки, — резко возразила она. — Ты пока не в форме, чтобы ехать. Поехать могу я или кто-то другой из нашего агентства.
Я приблизился к шкафу, где хранились таблетки.
Одну таблетку я бросил в рот и запил кофе.
— Тебе необходимо поехать в травмпункт, чтобы врач осмотрел твою голову, — посоветовала Мария.
Мне было видно, что она взволнована.
— У тебя может быть сотрясение мозга.
Семейство Гонымар славится своими каменными черепами, — произнёс я, раздумывая, достаточно ли обезболивающего я принял.
Чтобы не сомневаться, я выпил ещё одну таблетку.
Меня беспокоила одна мысль, у кого поднялась рука стрелять в беззащитную хрупкую Жанну. Завтра мне обязательно нужно успеть её увидеть.
— О чём ты всё думаешь? — с тревогой спросила она. — Может быть, ещё что-то произошло помимо Жанны и Фомина?
— А разве этого мало?
Она промолчала.
Наконец таблетки сделали своё дело. Головная боль стала постепенно утихать.
— Извини, но мне необходимо лечь в постель, — сказал я и встал.
Мария тоже поднялась с кресла. — Я ухожу.
Я сопроводил гостью до двери и сказал: — До свидания.
Она вышла, и дверь за ней закрылась. Через минуту до моих ушей донёсся звук автомобиля. Я заторопился в спальную комнату.
ГЛАВА 9
На следующее утро из Москвы приехал Олег Юдин. Я сообщил ему последние новости, он был потрясён. Потом Олег доложил, что алиби у Богданова железные: тот был с Алиной Овсянниковой с одиннадцати вечера до двенадцати часов следующего дня. Это подтвердила соседка по квартире. Примерно этому же времени соответствовали записи журнала учёта охраняемой автостоянки, где находился автомобиль Богданова.
Мария не хотела, чтобы я ехал в командировку, но я настоял на поездке. Мы решили поехать в моём "Ситроене", но только за руль сел Юдин. Прежде чем отправиться в "Марьино", мы заехали в больницу, узнать состояние здоровья Жанны. Мне сообщили, что она не приходила в сознание.
И тогда мы двинулись в путь. Я всю дорогу думал о Фомине. Я знал его много лет, и мы хорошо сработались. Конечно, он был по натуре авантюрист, рисковый парень, но честный с товарищами и добросовестный в работе. Из родственников у него никого не было. Он вырос в детдоме. Думать о том, что его уже нет, было очень больно.
Юдин пытался меня убедить в том, что нет никаких доказательств того, что смерть Влада связана с орловским стрелком. Но я думал иначе. Связь существует и эту связующую нить я должен отыскать.
Юдин признался мне, что ранее замечал, что Влад увлекается игральными картами. Покер его любимая игра, которая приносила ему дополнительный доход и вполне возможно, в командировке он ввязался в азартную игру и вероятно выиграл. Быть может, на этой почве его сбросили в озеро. На этой версии Юдин не настаивал, но сказал, что Влад был лихим парнем и вполне мог угодить в подобного рода трагедию.
Я был категорично не согласен с его доводами. На работе Влад был настоящим трудягой. Возможно, он был лихим, но только не тогда, когда выполнял служебные обязанности.
За два с половиной часа мы доехали до места. Следователь нас уже ждал и препроводил в здание судмедэкспертизы, где должен был провести опознание тела. Судебный эксперт в белом халате откинул простыню, закрывающее тело. Увидев Влада на длинном мраморном столе в несколько ином виде, у меня вновь разболелась голова.
Следователь коротко спросил: — Это он?
— Да, это Владислав Фомин, — ответил я.
Он посмотрел на Юдина, у которого лицо стало, словно белая простыня.
— Вы подтверждаете?
Юдин утвердительно кивнул.
Судебный эксперт накинул простыню на тело Фомина.
Мы подписали протокол.
Следователь произнёс: — Как это ни печально, но никто из нас смерти не избежит. Этого парня ударили по темечку тяжёлым предметом. Смерть наступила мгновенно, воды он не почувствовал.