«Час настал, Иэмаль, пусть и двадцать лет спустя! Мы знаем теперь то, что было известно Хинкмару Ибн Жобаиру, мы можем сегодня осуществить то, что не смог сделать он. Нельзя терять ни минуты. Столп совсем рядом. Ты только представь — встретиться в Иерусалиме после стольких лет подготовки!»
Столп? Что скрывалось за этим словом? Какое это имеет отношение к паломничеству? А Хинкмар? Козимо подумал о рукописях, найденных людьми Рюиздаэля и подписанных тем же именем.
Хьюго де Пайен не распространялся в своих письмах на этот счет, В них содержались факты, касающиеся паломничества, и постоянно делался намек на предателя, из-за которого могли провалиться все проекты создаваемого братства.
«На аббатство, в котором работает библиотекарь Флодоар, прошлой ночью напали. Украдено много необходимых нам рукописей. Кто знал об их существовании?
…Мы затеяли это предприятие вместе, поэтому мы должны сделать все возможное, чтобы оно не провалилось по вине одного человека. Нас девять рыцарей. Виновный мог узнать о наших действиях только от вышестоящих. Это или кто-то из нас, или кто-то из наших близких. Необходимо провести расследование в каждом отдельном случае. Это нужно решить до отъезда».
Хьюго и Измаль, судя по всему, решили объединить силы. Де Пайен утверждал, что можно подозревать всех. Чем более поздними были письма, тем яснее становилось Козимо, что двое компаньонов приближались к истине.
«Известные нам факты слишком настораживающие, чтобы не тревожить тебя так же, как и меня. Подождем других подтверждений, прежде чем наметить сдан действий.
…В Труа уже появились первые паломники».
В последнем письме, написанном за два дня до убийства на Драгуане, говорилось о неизбежности разоблачения. Хьюго де Пайен поручал Ги вплотную заняться расследованием.
Козимо размышлял. Предатель. Заговор. И какими бы непонятными ни казались ему в этот момент мотивы преступления, что-то все же начало прорисовываться. Несомненно, Измаль подошел слишком близко к разгадке, возможно, поэтому и поплатился своей жизнью.
«Предатель внутри союза, — думал он. — Иерусалим? Необходимые рукописи? Тревожащие факты? Столп?»
И это еще не все. Хьюго де Пайен беспокоился из-за сведений о магометанах, рыщущих до сих пор по Земле предков. Эти орды, разделенные на кланы, два столетия тому назад не выдержали натиска крестоносцев, а теперь начали объединяться вокруг одного человека, ставшего своего рода лидером. Он был известен под загадочным именем: Человек без рук и лица.
«Эта имя чисто повторяется. Есть ли у тебя какие-нибудь сведения о ней? Или это не более чем миф? Могут ли твои шпионы указать, где он находится? Представляет ли он угрозу для нашего ордена? Знает ли он о существовании Столпа? Нужно ли будет его обезвредить?
…Я уезжаю из Труа и постараюсь получить поддержку Бернара де Клерво. Царь Бодуэн ждет нас в Святой земле. Он на нашей стороне и обо всем предупрежден. Он предоставляет в наше распоряжение дом Слепого и конюшни Храма. Карл и де Сент-Аман уже на месте. Все готово. Станешь ли ты во главе паломников с де Сент-Аманом, как было решено?»
Это было последнее письмо.
Через два дня Измаля убили.
Козимо закончил читать. Новая информация его озадачила. Ответы его дяди не позволяли полностью все понять; юноша так и не нашел имени предателя, разоблаченного двумя компаньонами. Тем не менее он запомнил имя врага: Человек без рук и лица. Он подумал об изгнанном Альпе Малекорне — ученике, так когда-то ценимом Измалем. Помимо этого все время, как навязчивый мотив, возникала в его голове фраза де Пайена: «Можно подозревать всех». Если эти загадки имеют отношение к убийству на Драгуане, распутать весь клубок будет очень нелегко. Что Хьюго и Измаль собирались вместе отыскать в Иерусалиме? О чем царь Иерусалима был предупрежден? Какая опасность в том, что Человек без рук и лица узнает о существовании Столпа?
Проведя всю ночь в размышлениях, Козимо предстал перед Верховным Советником.
— Я сделал выбор еще до того, как вернулся в Гильдию, — сказал он. — И я не буду менять своего решения, несмотря на то что произошло. Я отправляюсь на Эерл. Это луна Пустынь в последней спирали галактики.
— Я знаю Эерл, — произнес Верховный Советник. — Луна Мыслителей. Это очень суровый мир.
— Вот поэтому он мне и подходит. Я хочу продолжить учебу и дальше заниматься космологическими исследованиями в области гравитации. В спокойной обстановке. Я не желаю ни сгноить себя в монастыре, ни пытаться изменить мир, чтобы оставить в нем свой след, Я предпочитаю найти прибежище среди книг. На Эерле я буду вести жизнь, далекую от конфликтов, то и дело происходящих в галактике, и буду работать. Что касается кончины Измаля… Он сам когда-то наказал мне не тратить жизнь понапрасну, пытаясь разобраться в том, что случилось с моими родителями в Святой земле. Он был прав. Я не сомневаюсь, что расследование закончится успешно. Поэтому возможность решить эту загадку я предоставляю тем, кто уполномочен это делать. Вы будете держать меня в курсе событий. Я отправляюсь на Эерл.
— Подожди приезда Андре де Монбара. Он хотел расспросить тебя кое о чем.
— Пусть будет так.
Выйдя из кабинета, он встретил Рюиздаэля и вкратце сообщил ему, о чем шел разговор. Старик казался разочарованным.
— Я думал, что ты хотел как можно больше узнать об убийстве твоего дяди и этом паломничестве. Только тот, кто хорошо знал Измаля, сможет разгадать его тайные намерения. Кто лучше тебя смог бы справиться с такой задачей?
— На это рассчитывал Совет? — спросил Козимо.
— На это рассчитывал я… Скоро у нас будет новый Магистр, внимание всех переключится на другое. Об Измале забудут.
— Я знаю. Но чем в этом деле может помочь такой человек, как я…
— Возможно, ты прав.
Перед тем как расстаться, Козимо спросил:
— Вы слышали когда-либо такое название — Столп?
— Столп? Нет. Никогда. Не знаю, что это.
Через два дня, как и было объявлено, в Гильдию прибыл Андре де Монбар. Великий следователь пожелал опросить Козимо. Молодой человек ожидал увидеть тщедушного человечка, скептически настроенного, со зрением, ослабленным составлением протоколов допросов, но перед ним предстал великан с благородным челом сеньора, сильными кулаками борца и выправкой рыцаря. У де Монбара была седая борода и волосы до плеч. Ему было лет пятьдесят, и вид он имел очень внушительный.
— Измаль Ги был великим творцом, — начал он. — Я мало его знал, но его дела говорили за него.
Встреча состоялась в Дидаскалионе, одном из амфитеатров школы архитектуры. Трибуны были пустыми, кроме Козимо и де Монбара здесь находился только секретарь суда, который записывал, сидя за столом, происходящий разговор. У его ног стоял ящик с папками, а на нем было написано имя главного архитектора. Секретарь протянул одну из папок де Монбару, и тот стал просматривать ее содержимое, подходя к Козимо.
— Оказывается, вы родились в Святой земле, — сказал он.
— Правильно.
— Ваш отец Абель сопровождал Измаля в его путешествии в Иерусалим. Там он и познакомился с вашей матерью, христианкой из Дамаска. Вы появились на свет год спустя. Ваши родители были убиты при столкновении с повстанцами по дороге в Хеврон. Верно?
— Да.
Де Монбар перевернул страницу.
— Измаль взял вас к себе, — продолжил он. — Вскоре он построил Табор, где вы и росли. В возрасте тринадцати лет вы уехали на учебу в Кори Оккло. Что вы там изучали?
— Историю наук. На последнем цикле моей специализацией были силовые поля. Гравитация, в частности.
— Гравитация?
— Этот раздел науки не изучали веками. Здесь предстоит сделать еще немало открытий.
— Несомненно. Я не разбираюсь в этих вопросах.
Де Монбар взял другой листок.
— В течение шести лет вы не приезжали на Табор, — прочитал он. — У вас не было прямых контактов с Измалем?
— Мы разошлись во мнении насчет моего образования. Я занимался также изучением военного дела, что его не устраивало.
— Я узнал, что вы особенно отличились на этом поприще.
Он оторвал взгляд от бумаг и посмотрел на Козимо.
— Ученый и солдат… Это довольно редкое сочетание. Вы молоды, и могли бы стать полезным многим коллегиям или армии. Знания, физическая подготовка… И все это для того, чтобы заточить себя… на луне Эерл, как сообщил мне сегодня утром Совет? Мне кажется, что это значит зарыть талант в землю.
— Я не стремлюсь быть полезным, разве что самому себе, — сказал Козимо.
Он произнес это довольно жестко.
— Понятно, — отозвался де Монбар. — Молод и уже со сложившимися взглядами на жизнь. Вы красивый парень, Козимо. Вы должны нравиться женщинам. Но на луне Мыслителей вы не сможете встретить особу противоположного пола.
— Это не является моим приоритетом.
— В вашем возрасте?
— Всему свое время.
Де Монбар нахмурил брови, ему совсем не нравился тон юноши. Он бросил листки на стол перед секретарем.
— Ладно, — сказал он, будто возвращаясь к сути разговора. — Знаете ли вы Альпа Малекорна?
— Да. Он приехал на Табор за год до моего отъезда. Это был очень одаренный ученик. Я удивился, узнав о его изгнании.
— Ваш дядя застал его на месте преступления — он передавал секретную информацию мусульманским шпионам, планировавшим напасть на христианские поселения в Святой земле.
— Вы думаете, что он замешан в убийстве Измаля? — спросил Козимо.
— Более того — я убежден в этом. Он хотел отомстить. За этим человеком трудно уследить. Он много путешествует. Мы не знаем точно, где он находится в данный момент. Кроме того, он изменил свою внешность — вернее, изменилось его лицо. Из донесений стало известно, что у него появился шрам на лице, и это сделало его неузнаваемым.
— Шрам?
Де Монбар кивнул.